Тайная история
Шрифт:
— Ума у него — ровно на то, чтобы не сдать нас властям, — сказал Фрэнсис и помолчал, наливая новую порцию виски. — Но нам никак не удается вдолбить ему, что перестать чесать языком на каждом шагу — в его собственных интересах, и даже больше, чем в наших. Нет, правда, я практически уверен, что, впав в свое знаменитое покаянное настроение, он просто возьмет и кому-нибудь расскажет.
— Расскажет? Кому?
— Марион. Или отцу. Или декану. — Его передернуло. — От одной мысли у меня мурашки по коже. Он точь-в-точь как те типы в «Перри Мейсоне», которые в самом конце серии поднимаются
— Банни Коркоран, юный сыщик, — сухо произнес Генри.
— Как он вообще обо всем узнал? Его ведь не было с вами, так?
— Собственно говоря… — сказал Фрэнсис, — он был с тобой.
Он взглянул на Генри, и, к моему удивлению, оба расхохотались.
— Что такое? Что смешного-то? — насторожился я.
Это развеселило их еще больше.
— Ничего, — наконец выдавил Фрэнсис.
— Нет, правда, ничего такого, — смущенно вздохнув, сказал Генри. — В последнее время я смеюсь по самым невероятным поводам. — Он закурил очередную сигарету. — Банни действительно был тогда с тобой. По крайней мере, в начале вечера, помнишь? Вы еще ходили в кино.
— «Тридцать девять ступеней».
И, словно споткнувшись обо что-то, я вспомнил: ветреный осенний вечер, полная луна просвечивает сквозь мутные рваные облака. Я допоздна засиделся в библиотеке и пропустил ужин. Прихватив в кафетерии сэндвич, я пошел домой, глядя, как на тропинке передо мной танцуют и кружатся листья. Тут меня окликнул Банни и спросил, не хочу ли я составить ему компанию — он шел на собрание киноклуба, где в тот день показывали Хичкока.
Фильм уже начался, и все места были заняты. Нам пришлось сидеть на покрытых дорожкой ступеньках. Оперевшись на локти, Банни вытянул ноги и принялся хрустеть леденцами. Стены дрожали от сильного ветра, дверь то и дело хлопала, пока кто-то не догадался подпереть ее кирпичом. По экрану, на фоне черно-белого кошмара переброшенных через пропасти стальных мостов, с визгом неслись локомотивы.
— Да, после мы немного выпили, и он пошел к себе.
— Если бы, — вздохнул Генри.
— Он еще без конца спрашивал, не знаю ли я, где вы.
— Он прекрасно знал, где мы. Мы несколько раз пригрозили ему, что, если он не будет вести себя как следует, мы не возьмем его с собой.
— И в итоге его осенила потрясающая идея зайти к Генри и напугать его, — сказал Фрэнсис, вновь наливая себе виски.
— Меня это очень разозлило, — признался Генри. — Даже если бы ничего не произошло, это была гнусная затея. Он знал, где лежит запасной ключ, и просто вошел в квартиру.
— Но даже тогда все могло бы еще повернуться иначе. Просто возникла ужасная цепь совпадений. Если бы мы остановились по дороге, чтобы избавиться от наших нарядов, если бы поехали сюда или к близнецам, если бы Банни не уснул…
— Он спал?
— Да. В противном случае ему надоело бы ждать и он бы ушел. Мы вернулись в Хэмпден около шести утра. Дорогу назад к машине мы нашли чудом — в темноте, через все эти поля и буераки… Конечно, было страшно глупо ехать в Северный Хэмпден в наших окровавленных тряпках. Мы могли попасться на глаза полиции, угодить в аварию — все что угодно. Но я скверно себя чувствовал и плохо соображал, так что, наверное, приехал домой, повинуясь инстинкту.
— Он ушел от меня примерно в полночь.
— Значит, он находился один в моей квартире примерно с половины первого до шести утра. А предположительное время смерти, указанное в заключении экспертизы, — где-то между часом и четырьмя. Это одна из немногих приличных карт, выпавших нам в этой игре. Банни придется изрядно попотеть, доказывая, что его действительно с нами не было. К сожалению, разыграть эту карту мы можем только в крайнем случае. — Он пожал плечами. — Зажги он лампу, оставь хоть какой-нибудь признак жизни…
— Но ты же понимаешь, это должно было стать невероятным сюрпризом — взять и выпрыгнуть на нас из темноты.
— Мы вошли, включили свет и поняли, что отступать поздно, — он тут же вскочил. И увидел нас…
— …в обагренных кровью белых одеждах — вылитые персонажи Эдгара По, — мрачно продолжил Фрэнсис.
— Ничего себе. И как он среагировал?
— А как ты думаешь? Мы напугали его до смерти.
— Жаль, что не буквально, — сказал Генри.
— Расскажи ему про мороженое.
— Да, это было последней каплей, — раздраженно заметил Генри. — Он достал у меня из морозилки ведерко мороженого — скрасить себе ожидание. Положить небольшую порцию на блюдечко он, конечно, не мог — ему непременно было нужно целое ведро. И когда он уснул, мороженое растаяло и потекло, сначала испачкав его самого, а затем — кресло и мой замечательный восточный коврик. М-да. Старинная была вещица и довольно ценная, но в химчистке сказали, что тут уже ничего не поделаешь. Мне вернули одни ошметки.
Он потянулся за сигаретой.
— Так вот, увидев нас, он заверещал, как баньши…
— …и никак не мог заткнуться, — вставил Фрэнсис. — Не забывай, было шесть утра, все соседи спали… Помнится, Чарльз шагнул к нему, попытался успокоить, но Банни все равно орал как резаный. Минуты две спустя…
— Это длилось всего несколько секунд, — возразил Генри.
— …спустя минуту Камилла схватила стеклянную пепельницу и запустила в него, попала ему прямо в грудь.
— Удар был не сильный… — задумчиво сказал Генри, — но пришелся как нельзя вовремя. Он мгновенно умолк и уставился на Камиллу, а я сказал ему, чтобы он прекратил орать, пока не разбудил соседей. Дескать, мы просто сбили оленя по дороге домой.
— Тут он вытер лоб, закатил глаза и понес свое обычное: «блин, ну вы, ребята, меня и напугали», «ох, что-то я, наверно, задремал» и так далее и тому подобное, — продолжил Фрэнсис.
— А пока он так охал и ахал, мы стояли словно статуи — этакая скульптурная группа в окровавленных простынях. Свет горит, на окнах нет штор, с улицы все видно — лучше не придумаешь. Он говорил страшно громко, свет бил в глаза, и я так от всего обессилел, что не мог и пальцем пошевелить — просто стоял и смотрел на него. Господи, мы все в крови этого фермера, везде красные следы, светает, и в довершение всего — Банни. Я совершенно растерялся. Вдруг Камилла сделала самую разумную вещь — выключила свет, и тут я понял, что не важно, на что мы похожи и кто это видит, — нам нужно сию же секунду избавиться от лохмотьев, помыться и привести в порядок квартиру.