Тайная история
Шрифт:
Он мог сидеть на краю Источника, свесив ноги в свет. Но если пытался отойти от него слишком далеко, туманные клочья той же силы тянулись за ним и удерживали, будто цепи. Они не позволяли ему отойти от бассейна дальше, чем на несколько футов. Кельсер пытался дергаться, бросаться, продвигаться рывком, но ничего не помогало. Его все время резко останавливало, как только он отходил на несколько футов.
Потратив несколько часов на попытки вырваться, он уселся на краю Источника, чувствуя себя… изнуренным? Можно ли так сказать? У него не было тела,
Заставив себя расслабиться, он тщательно проверил все то немногое, что смог рассмотреть в своем окружении. Разлетайка ушел. Бога что-то отвлекло вскоре после Сохранения Кельсера, и он исчез, оставив того один на один с наполненной тенями пещерой, сияющим бассейном и упирающимися в потолок колоннами. На другом краю он увидел поблескивающие кусочки металла, но не смог разобрать, что это такое.
Это составляло все его бытие. Неужели он заточил себя в этой крошечной тюрьме на целую вечность? Какая-то жестокая ирония заключалась в том, что он смог обмануть смерть только затем, чтобы обречь себя на еще худшую долю.
Что станется с его рассудком, если он проведет здесь несколько десятилетий? А если столетий?
Он сел на краю Источника и попробовал отвлечься, переключившись на размышления о друзьях. Он посвятил их в свои планы относительно того, что делать после его смерти, но теперь он видел, сколько было недоработок в его замысле поднять восстание. Что, если скаа не восстанут? Что, если подготовленных им резервов окажется недостаточно?
Даже если все сработает, не слишком ли это тяжелая ноша для плеч нескольких плохо подготовленных мужчин и одной замечательной, но очень юной девушки?
Его внимание привлекли огни, и он вскочил на ноги, радуясь малейшему разнообразию. В мире живых в помещение вошли несколько сияющих фигур. В них было что-то странное… Их глаза…
Инквизиторы.
Кельсер не стал отступать, хотя все его инстинкты забили тревогу перед этими существами. Он одержал верх над одним из них и больше не должен бояться. Он подошел к границе своего пространства, пытаясь рассмотреть, что тащат к нему трое инквизиторов. Что-то большое и тяжелое, но оно вообще не светилось. Кельсер понял, что это тело. Без головы.
Не тот ли это, которого он убил? Да, должно быть, он. Другой инквизитор с почтением нес штыри мертвого, целую охапку в большой банке с какой-то жидкостью. Прищурившись, Кельсер шагнул из своей тюрьмы, пытаясь определить, что это.
– Кровь, - сказал Разлетайка, вдруг оказавшийся поблизости.
– Штыри держат в крови, пока они не используются. Это помогает сохранить их эффективность.
– А.
– Кельсер отошел в сторону, когда инквизиторы бросили в Источник сначала тело, а потом голову. И то, и другое испарилось.
– И часто они так делают?
– Каждый раз как один из них умирает, - ответил Разлетайка.
– Сомневаюсь, что они понимают, что делают. Швыряние мертвых тел в бассейн совершенно бессмысленно.
Инквизиторы ушли, унося штыри погибшего. Судя по сгорбленным фигурам, эти четверо были измотаны.
– Мой план, - произнес Кельсер, глядя на бога.
– Как там все проходит? Моя команда уже должна обнаружить склад. Народ в городе… Это сработало? Скаа разозлились?
Разлетайка вопросительно промычал.
– Я планировал революцию, - ответил Кельсер, делая к нему шаг.
Бог переместился назад, за пределы досягаемости Кельсера, и взялся за нож на поясе. Наверное, не стоило его тогда бить.
– Разлетайка, послушай. Ты должен пойти их подтолкнуть. У нас не будет другого шанса его свергнуть.
– План… - проговорил бог и на мгновение развалился.
– Да, был план. Я… помню, что у меня был план. Когда я был умнее…
– План, - повторил Кельсер, - поднять восстание среди скаа. Когда мы закуем Вседержителя в цепи и запрем, не будет иметь значения, насколько он могуществен, и то, что он бессмертен.
Разлетайка рассеянно кивнул.
– Разлетайка?
Глядя на Кельсера, он покачал головой, и она слегка разлохматилась по бокам, как растрепанный коврик, из которого вылезают нитки и исчезают в никуда.
– Знаешь, он меня убивает. Он хочет, чтобы перед новым циклом я ушел, хотя… возможно, я смогу продержаться. Слышишь меня, Разрушитель?! Я еще не умер. Все еще… все еще здесь…
«Проклятье, - подумал Кельсер.
– Ну точно - бог сходит с ума».
Разлетайка начал расхаживать:
– Я знаю, что ты слушаешь, меняешь то, что я пишу и написал раньше. Ты все переделал по-своему в нашей религии. Спустя столько времени они почти не помнят истины. Как всегда, ты пролез, как червь.
– Разлетайка, - сказал Кельсер.
– Разве ты не можешь просто пойти…
– Мне нужно было знамение, - прошептал бог, останавливаясь рядом с Кельсером.
– Что-то такое, что он не сможет изменить. Знамение касательно спрятанного мной оружия. Может, точка кипения воды? Или точка замерзания? А если они с годами изменятся? Мне было нужно что-то такое, о чем помнят всегда. Что-то, что сразу узнают.
– Он склонился.
– Шестнадцать.
– Шест… надцать?
– переспросил Кельсер.
– Шестнадцать, - ухмыльнулся Разлетайка.
– Как ты думаешь, хитро?
– Потому что это означает…
– Количество металлов, - сказал бог.
– В алломантии.
– Так их же десять. Одиннадцать, если считать тот, который я нашел.
– Нет! Нет, нет, это глупо. Шестнадцать. Это идеальное число. Они поймут. Они должны понять.
Разлетайка опять начал расхаживать, а его голова стала почти такой, как раньше.
Кельсер уселся на краю своей тюрьмы. Действия бога стали еще более сумасбродными. Что-то изменилось или просто богу, подобно человеку с душевным расстройством, временами становилось лучше?