Тайная страсть
Шрифт:
Но ни одна женщина не была способна долго противиться Дмитрию. И это было не тщеславием, не хвастовством, а чистой правдой. И вот, наконец, когда княжна стала обращать на него внимание, когда Дмитрий почувствовал, что лед начал таять, пришло письмо от герцогини. Только этого ему и не хватало! Однако Дмитрий почему-то не тревожился, что Татьяна успеет выбрать другого. Его раздражала сама задержка планов и сознание того, что теперь, вероятно, придется начинать все сначала, тогда как ему хотелось лишь поскорее все уладить и вернуться к делам.
Стук в
Но тут появился Максим и широко открыл дверь, пропуская Владимира, несшего на руках Кэтрин. На первый взгляд девушка казалась спящей, но Дмитрий заметил, как мучительно прикушена нижняя губка, как сильно зажмурены глаза, как лихорадочно цепляются пальцы за юбку, и взметнулся с кресла с такой быстротой, что слуги замерли в тревоге.
— Что с ней?! — ледяным голосом процедил он, обращаясь к Владимиру.
— Ничего, ваша светлость, правда, ничего, — поспешил заверить тот. — Просто ноги и руки онемели, а теперь отходят…
Он осекся, видя, что лицо барина с каждой секундой становится все мрачнее.
— Я из предосторожности оставил ее в сундуке, решив выждать, пока мы не выйдем в море. Такая, как она, могла броситься в реку и доплыть до берега! Не стоило рисковать, особенно если вспомнить, как важно…
— Мы все еще на Темзе, и даже если это и так, неужели нельзя было найти другого способа помешать ей сбежать? Хочешь сказать, что только сейчас освободил ее?
Владимир виновато кивнул:
— По правде говоря, я забыл, как много времени уходит на то, чтобы достичь побережья, а в суматохе отплытия… я попросту забыл о девушке, пока Маруся не напомнила.
Эта полуправда, казалось, немного успокоила Дмитрия. Лицо его едва заметно смягчилось, хотя в глазах по-прежнему стыли льдинки. Владимир знал, что князь не выносит неумелых, неловких людей, а он уже и без того наделал слишком много ошибок с тех пор, как встретился с англичанкой. Однако барин — человек справедливый и вовсе не тиран. И не привык наказывать людей за каждый промах.
— Ты отвечаешь за нее, Владимир, и прошу на будущее этого не забывать. — Владимир застонал про себя. Отвечать за эту женщину? Да худшего наказания и не придумать!
— Как изволите, барин.
Дмитрий отодвинулся, жестом показав на кресло, с которого только что встал. Владимир поспешно избавился от бремени и отступил, молясь, чтобы женщине не вздумалось снова закатить истерику. Но удача была явно не на его стороне.
Кэтрин громко охнула, пытаясь наклониться вперед. Волосы закрыли ее лицо, спадая до самых кончиков ног, вырез кружевной сорочки под весом грудей опустился, открывая взглядам мужчин соблазнительные упругие полушария. Заметив, что Дмитрий снова нахмурился, Владимир быстро заверил:
— Ваша светлость, через несколько минут ей станет лучше. Дмитрий, не обращая на него внимания, опустился перед Кэтрин на одно колено и осторожно сжал ее плечи, вынуждая выпрямиться. Потом он поднял юбки и стал сосредоточенно разминать стройные ножки.
Первым порывом Кэтрин было отвесить ему хороший пинок. Она молча выслушала весь разговор, но только потому, что боялась пронзительно завопить, если откроет рот. Правда, отвратительное покалывание потихоньку проходило и уже не было таким нестерпимым, как и предсказывал Владимир. Однако она не исполнила своего намерения. Бурлившая в душе ярость требовала лучшего выхода, и она его нашла. В тишине каюты раздалась громкая пощечина. Щека князя побагровела.
Дмитрий замер. Максим побелел и затрясся от ужаса. Владимир, не успев ничего сообразить, выпалил:
— Она сказала, что сама из благородных, ваша светлость. Ни больше ни меньше, как дочь графа.
Тишина становилась невыносимой. Владимир не был уверен, что князь его слышит, а если и слышит, какое это, черт возьми, имеет значение? Почему он вообще пытается объяснить столь ужасный проступок да к тому же пересказывая наглую ложь?! Владимир сам себя не понимал. Не скажи он ничего, и девушку, к его невероятной радости, конечно, бросили бы за борт, и он, наконец, избавился бы от нее.
Дмитрий поднял голову, только чтобы встретиться взглядом с пылающими бирюзовыми глазами. Да, это был не просто манерный жест оскорбленной женщины. Удар был полновесным и выражал настоящую, неподдельную ярость, такую жгучую, что Дмитрий на мгновение онемел. И она, по всему видать, еще не разделалась с ним по-настоящему.
— Ваша наглость не имеет границ, Александров! Да как вы посмели приказать посадить меня… о!
Будь она драконом, из ее рта наверняка вырвались бы языки пламени. Пальцы сжались в крохотные кулачки. Всеми фибрами своего существа она стремилась взять себя в руки, хотя ей это плохо удавалось. А он к тому же продолжал стоять на коленях, изумленно глядя на нее.
— Черт бы вас побрал, вы немедленно повернете судно и вернете меня в Лондон! Я настаиваю… нет, требую, чтобы вы сделали это сейчас же!
Дмитрий медленно поднялся, вынуждая Кэтрин задирать голову все выше, чтобы продолжать смотреть ему в глаза. Рассеянно потрогав щеку, он покачал головой и неожиданно весело усмехнулся.
— Она предъявляет требования мне, Владимир, — сообщил он, не оборачиваясь к слуге. И слуга облегченно вздохнул:
— Да, барин.
— Говоришь, дочь графа? — осведомился Дмитрий, бросив на него вопросительный взгляд.
— Это она говорит!
Темные бархатистые глаза вновь оглядели Кэтрин, и она обнаружила, что даже в этом состоянии способна краснеть, поскольку он смотрел не ей в лицо, а на расстегнутый корсаж, о котором она совершенно забыла. И словно этой дерзости оказалось недостаточно, он намеренно пристально уставился на затянутые в чулки ножки: о задранных юбках Кэтрин тоже не вспомнила.
Громко ахнув, девушка опустила юбки и принялась возиться с маленькими пуговками, идущими по переду платья. Но за все свои старания заработала лишь ехидный смешок.