Тайная война воздушного штрафбата
Шрифт:
Вскоре компания удалилась. Но самое удивительное, что на следующий день девушка приехала вновь. Правда, теперь её не сопровождала свита сверстников. Корбо привезла узнику несколько фруктов, книгу на французском языке и набор туалетных принадлежностей: красивый гребень, кусочек ароматного розового мыла, пакетик шампуня и безопасную бритву. Посетительница даже не побрезговала подойти к лежачему узнику. У успевшего отвыкнуть в тюремной грязи и антисанитарии от душистых ароматов узника, даже голова пошла кругом, когда он вдохнул пьянящий запах её дорогого французского парфюма. На Нефёдова словно повеяло свежестью
Загадочная креолка стала наведываться в тюрьму к пленному лётчику довольно регулярно и каждый раз не с пустыми руками. От неё Игорь получал предметы, о которых недавно и мечтать не смел: книги, газеты, миниатюрные шахматы, упакованные в целлофан одноразовые комплекты чистого белья, средства от паразитов. А однажды Корбо сделала своему подшефному и вовсе роскошный подарок — японский транзистор, на который даже можно было поймать родные советские радиостанции.
Трудно сказать, чем её заинтересовал грязный опустившийся доходяга. Скорее всего дело было в неудовлетворённом любопытстве туземной принцессы. Ведь наверняка до этого она никогда не видела выходцев из далёкой неведомой ей России.
Игорю же визиты красивой доброй феи казались чудесным сном, который мог закончиться в любой момент горьким пробуждением. Однако настойчивость девушки, её конкретная помощь в конце концов заставила Нефёдова поверить в реальность происходящего с ним чуда.
После того как Корбо начала регулярно наведываться в тюрьму, условия содержания пленника заметно изменились: прежде всего Игоря стали каждый день выводить на прогулку в тюремный двор, заметно улучшилось питание. Узника стал регулярно осматривать врач. К нему наконец допустили цирюльника.
Да и тюремщики отныне вели себя с русским подчёркнуто любезно, именуя бесправного заключённого «мсье». Однажды хмурый надзиратель, на лице которого остались следы от ожогов после вылитой на него Игорем похлёбки, даже накормил узника вкусным обедом, который, по его словам, специально для русского приготовила его жена.
— Вы можете спокойно сидеть в этой камере хоть десять лет, мы с напарником решили заботиться о вас, как о сыне! — обнадёжил Нефёдова тюремщик, ласково улыбнувшись.
Игорь поблагодарил исполнительного служаку за добрые слова, хотя ему совсем не улыбалась перспектива провести так много времени в тюремных стенах.
Выйдя из душевного оцепенения, ощутив заново желание жить, Игорь привёл себя в порядок, снова стал по утрам делать гимнастику.
Однажды Корбо снова нагрянула в тюрьму в сопровождении своей молодёжной банды. Критическим взглядом окинув Нефёдова, девчонка явно осталась довольна его посвежевшим видом.
— Предлагаю отправиться с нами на прогулку, — сказала она не поверившему своим ушам узнику. — У нас намечается пикник на побережье. А вам сейчас будет полезно подышать свежим морским бризом, поплавать в океане. Надеюсь, вы не против составить нам компанию?
У Игоря дух захватило от такой перспективы, сердце немилосердно зачастило в груди. Боясь спугнуть удачу, парень выдавил из себя вмиг охрипшим от волнения голосом:
— Я готов… с радостью.
В тюрьме тут же поднялся страшный переполох. По вызову надзирателей примчался начальник тюрьмы, которого Игорь до этого ни разу не видел. Главный тюремщик вёл себя как мелкий клерк, вызванный на ковёр к большому начальнику. Он чуть ли не через слово кашлял, затем извинялся и смущённо тискал в руках свою фуражку. На молодую девушку офицер смотрел с подобострастием и страхом, как на опасное божество. Как и все местные государственные служащие, он больше всего боялся вылететь из «внутреннего города» — квартала, где располагался президентский дворец, министерства, а также дома чиновников, — туда, где прозябало большинство населения.
Тюремный босс стал растерянно лепетать, что не имеет права без личного приказа отца девушки выпускать особо важного заключённого из своего учреждения.
— Помилуйте, госпожа! Я был бы рад всё исполнить в ваших интересах… тхе… Но у меня семья, четверо детей… тхе… тхе. За такое нарушение меня уволят без пенсии.
Девушка резко повернула к нему голову, холодно сверкнула чёрными глазами и непреклонно отрезала:
— Как я сказала, так и будет… И не советую вам продолжать этот разговор. Вы меня поняли?
Начальник тюрьмы в испуге вытаращил на неё глаза, энергично затряс головой, непослушными руками пытаясь расстегнуть внезапно сдавивший ему шею ворот рубашки. На смену кашлю пришло заикание.
— Я всё с-сделаю, как вы с-скажете!
— Конечно, сделаете, — усмехнулась девушка. — Вы же умный человек. По этой же причине вы, конечно, не станете сообщать моему отцу о моей маленькой просьбе.
Начальник тюрьмы опустил голову, весь как-то обречённо сгорбился и промямлил:
— Хорошо… всё будет так, как вам угодно, госпожа.
— То-то же, — самодовольно усмехнулась и повела плечиком избалованная вседозволенностью дочь могущественного отца. Затем в голову её пришла новая интересная мысль. Она строго взглянула на перетрусившего чиновника: — И вот что… прикажите-ка привести в порядок банкира, который сидит у вас в люксе. Я его тоже забираю до вечера.
Начальнику тюрьмы осталось лишь уныло развести руками. Он уже не пытался спорить с юной «принцессой».
После того как два самых важных узника покинули стены его тюрьмы, начальник тюрьмы вернулся в свой кабинет, обессиленно рухнул в кресло, в отчаянии закрыл ладонями лицо и зарыдал от страха лишиться своего сытного места, а может, и головы.
— За сладкий воздух свободы! — задорным голосом объявила девушка, поднимая бокал с игристым вином, когда компания расположилась на берегу моря.
И все присутствующие осушили фужеры в честь новых членов их молодёжной «банды».
Глава 12
Для Бориса наступил первый день испытательного срока. Утром он принял душ, быстро позавтракал. Бросив оценивающий взгляд на своё отражение в висящем в прихожей зеркале, старый солдат удивлённо покачал головой и с иронией поинтересовался у седовласого двойника: «М-да, хорош, гусь! И как же вас теперь прикажете величать, сэр? Мистером Нефёдовым, Герром Нойманом, господином Ван дер Хорстом? Или лучше — мсье? А может, щеголеватым прохиндеем неизвестного разлива?»