Тайная жизнь полукровки
Шрифт:
Мы со Стиной снова переглянулись.
— Они так кричат, — зашептала я, — специально кричат, чтобы никто точно не узнал об их проблеме.
Стина захихикала, прикрывая рот ладошкой.
— Никому не говорите, — продолжала Аполона, — никому! Чтобы ни одна живая душа не прознала. Поняли? Репутация Академии под угрозой.
— Конечно, репутация — это самое важное, — ответил Парис.
Мы со Стиной одновременно скривились.
— Он серьезно или это стеб? — прошептала моя подруга.
— Да кто
Мы слушали дальше.
— Но мы не можем делать вид, что случаи не связаны! — продолжала Аполона, — скоро об этом прознает общественность!
— Чего Вы от меня-то хотите?
— Лилия, — снова зашептала Стина, — у нас в Академии какие-то проблемы? Говорили про карантин. Кто-то заболел?
— Первый раз об этом слышу, — ответила я, — но вряд ли это что-то серьезное. Сейчас от всех болезней есть лекарство, верно?
Стина кивнула, мы снова прислушались, но профессор Парис и госпожа Аполона прекратили шуметь, видимо поняли, что говорят слишком громко, видимо испугались, что кто-то может их услышать.
— Лилия, как думаешь, профессор женат? — спросила Стина.
— Сто пудово, нет.
— Почему?
— Потому что женатые мужчины не работают в Академии, и не остаются работать допоздна.
— Ты преувеличиваешь!
Я ухмыльнулась. Профессор Парис был хорошим преподавателем. Говорил интересно, любил эксперименты. Мне даже нравилось ходить на его лекции! Но все-таки…
— Быть холостым — это судьба всех профессоров в Академии, — сказала я.
— С чего такие выводы?
— Такие люди помешанные, — шептала я, — у них на уме лишь наука. Может, во время лекций они и кажутся интересными, даже привлекательными, но в жизни вы не найдете о чем поговорить. К тому же годы идут, Стина…
— При чем тут годы вообще?
— Я к тому, что это пока наш профессор вон какой горячий, а потом превратится в…
Тут открылась дверь, и выглянул профессор Парис. Он смотрел прямо на нас. Смотрел спокойно и внимательно.
— Что там? — крикнула госпожа Аполона.
Я показывала руками крест.
— Не говорите, — шептала я одними губами, но так, чтобы он прочитал.
— Как Вы считаете, госпожа Аполона, — начал профессор, — меня можно назвать горячим мужчиной? — но Парис смотрел на меня и на его лице начала медленно расползаться хитрая улыбка.
Я сгорала со стыда. Возможно, даже покраснело лицо. Стало жарко… Неприятно жарко. Сама виновата, зачем назвала его горячим.
— О чем Вы? — смутилась Аполона, — у нас ученики заболевают.
— Ах, да! — Парис отвернулся и пошел обратно в кабинет, — просто сквозняк, — сказал он, — ничего важного!
Не выдал нас. Не выдал. Сердце забилось быстрее. Ну что такое!
— Неловко вышло, — пробормотала Стина, уводя меня от кабинета, — пошли уже, второй раз профессор нас так
А сердце колотилось, как бешенное. Как он посмотрел на меня, как ухмыльнулся! Он же мой профессор! И него глупо прилизанные волосы, а на носу-очки. Это не мой типаж, совершенно не мой типаж!
Глава 3: Не привлекать внимания!
Глава 3
Мы медленно шли прочь от Академии и молчали. Каждый о своем. Мимо проходили студенты с тяжелыми папками, они что-то друг другу рассказывали, доказывали. Они спорили о чем-то. Не о чем-то, о магии.
— Смотри, мотоцикл, — заговорила Стина.
Я повернула голову. Да, верно. Мотоцикл. Припрятанный в кустах, за углом. Плохо, ужасно припрятанный. А все потому, что прятала я его второпях. Проклятье!
— Неужели кому-то хватает духу приезжать к нам в Академию на мотоцикле? — продолжала Стина.
— Может, это наш профессор Парис? — попыталась пошутить я.
— Ты хотела сказать, наш горячий профессор Парис?
— Очень смешно.
— Не представляю, как после этого ты будешь смотреть ему в глаза?
— Уверенно и нагло. В конце концов, ничего обидного я ему не сказала.
Мы остановились у мотоцикла. Моя подруга долго не могла отвести от несчастного мотика взгляд. Она сожалела, она мечтала…
— Здесь все не так, — тихо сказала Стина, — я хотела другой жизни.
— Какой же?
— Свободной. Такой же свободной, как этот мотоцикл!
— Ты просто гений, — хмыкнула я, — тебе легко дается магия. А когда что-то получается слишком уж просто, учиться становится неинтересно.
— Ты не понимаешь. Я бы отдала всю свою магию за свободу, за кусочек свободы.
Я повернула голову на Стину, сощурилась.
— Иногда я задыхаюсь от всего, — продолжала моя подруга, — я задыхаюсь, пока кто-то ездит в Академию на мотоцикле!
— Если на самом деле ты потерянная принцесса без права выбора, — хмыкнула я, — то звать тебя «Ваше Высочество» не стану.
Стина сглотнула. Смущенно отвернулась.
— Да ты чего, я же шучу! — попыталась я.
— Ничего.
Надо было что-нибудь сделать. Развеять напряжение.
— Что думаешь о болезнях? — нашлась я, — странно, что это так обеспокоило нашу администрацию.
— Ты же сама сказала, что ничего страшного.
— Я передумала. Все-таки госпожу Аполону это очень встревожило.
— Не знаю, — отозвалась Стина, — говорят, что болеют пятеро. Пять человек — это же не сильно много, да?
— Смотря, чем болеешь. А, если я ошиблась, и появилась новая, неизлечимая болезнь?
— Вряд ли…
Мы дошли до нашего поворота. Сейчас Стина пойдет направо, я — налево. Мы обнялись на прощание.