Тайная жизнь великих композиторов
Шрифт:
Вивальди разъезжал по стране, ставя свои оперы, пользовавшиеся огромным успехом. Производительность композитора просто поражает: между 1713 и 1739 годом он написал почти пятьдесят опер, в среднем по две в год. «Тит Манлий» (Tito Manlio) от начала до конца был написан за пять дней. Публика валом валила на спектакли Вивальди, хотя прием оказывала не всегда восторженный. «Новая опера в «Сан-Хризостомо» более удачна, чем предыдущая… но содержание такое нескладное, а музыка такая унылая, что я проспал целый акт», — писал некий венецианский любитель оперы своему приятелю в 1727 году. (Знакомая картина, не правда ли?
Капризы публики, не умеющей по достоинству оценить его творения, несомненно расстраивали Вивальди, но в конце концов он обрел утешение в лице сопрано Анны Маддалены Тесейре, известной под сценическим псевдонимом Анна Джиро или просто Ла Джиро (это емкое итальянское слово в данном случае можно перевести как «Вертушка»), дебютировавшей на сцене в 1725 году. Со временем Анна перебралась в дом папочки Вивальди, позднее к ней присоединилась ее сестра Паолина, взявшая на себя обязанности сиделки при композиторе, чье здоровье неуклонно ухудшалось в связи с участившимися приступами астмы.
Все вокруг считали Анну и Вивальди любовниками, а кое-кто даже утверждал, что Паолина принимала активное участие в забавах этой парочки. В большинстве своем окружающие относились к ситуации спокойно — за исключением кардинала-архиепископа города Феррары, к большинству себя не причислявшего. В 1737 году, когда Вивальди репетировал в Ферраре очередную оперу, кардинал внезапно и категорично запретил ему дирижировать, а Вертушке — петь. Возмущенный композитор заявил кардиналу, что тот «запятнал позором этих бедных женщин» и что имя Вивальди до сих пор не фигурировало в скандальных историях. Но кардинал был непреклонен, и представление прошло без Вивальди и Анны. Как и следовало ожидать, опера провалилась.
А затем оперы Вивальди начали проваливаться одна за другой. Времена и вкусы изменились, и «Рыжий священник» стал казаться старомодным. Однако к северу от Альп имя Вивальди еще гремело, и в 1740 году композитор, покинув Италию, направился в Вену, родной город императора Священной Римской империи Карла VI, давнишнего поклонника музыки Вивальди. Проделав долгий путь до Вены, Вивальди поспевает как раз к тому моменту, когда император падает замертво, отведав ядовитых грибов.
Новому королевскому семейству и без итальянского композитора хватало проблем — например, войны с Пруссией, — и Вивальди был вынужден продавать свои рукописи, чтобы не умереть с голоду. Летом 1741 года он слег с «внутренним жаром» и 28 июля умер. Отпевали его в соборе Св. Стефана, где в то время в церковном хоре мальчиков пел юный Йозеф Гайдн.
После Вивальди остались сотни концертов, сонат и симфоний — только концертов для скрипки и струнных он написал 253, - но при жизни композитора мало что было издано. Лишь в 1920-е годы его сочинения открыли заново и они опять зазвучали со сцены.
Сегодня у нас куда больше шансов услышать концерты Вивальди — в частности, всенепременные «Четыре времени года», — нежели его оперы (хотя когда-то именно оперы принесли композитору славу). Это объясняется, с одной стороны, состоянием партитур, часто неполным и требующим существенных добавлений, а с другой стороны, абсолютной несуразностью сюжетов.
Другая причина, по которой барочные оперы — так можно определить произведения Вивальди — редко исполняются в наши дни, заключается в том, что они рассчитаны на довольно причудливую разновидность певцов под названием «кастраты».
ТУРИСТЫ ЛЮБИЛИ ПОГЛАЗЕТЬ НА СИРОТСКИЙ ОРКЕСТР ВИВАЛЬДИ: ЮНЫЕ МУЗЫКАНТШИ ИГРАЛИ НА ВСЕХ ИНСТРУМЕНТАХ — ОТ ФЛЕЙТЫ ДО ЛИТАВР.
В те времена существовала практика (довольно варварская) кастрировать мальчиков с красивым сопрано до достижения ими половой зрелости с целью сохранения изысканного тембра их голосов. Женщин на сцену не допускали, считая это неприличным, хотя теперь нам остается только удивляться тому, что замена певиц на евнухов выглядела в глазах современников более пристойной.
Голоса кастратов, сочетавшие высоту женских голосов с мощью мужских легких, были настолько общепринятым стандартом, что даже когда женщинам разрешили выступать на публике, кастраты продолжали оккупировать сцену. Больше всего кастратов поставляла Италия, хотя эта операция была объявлена вне закона во всех городах итальянского полуострова. Закон обходили по-разному: заявляли, что мальчики неким странным образом пострадали во время сельхозработ либо переболели необычной формой свинки. Прославившиеся кастраты запрашивали несусветные гонорары. А самые знаменитые требовали, чтобы их любимые арии вставляли в каждую оперу, которую они исполняли, даже если эти арии были написаны другими композиторами и не имели ничего общего с происходящим на сцене. (Эти коронные номера назывались «чемоданными ариями», поскольку исполнители возили их за собой из города в город.)
На протяжении более ста лет, начиная с середины 1600-х, любая опера должна была включать по меньшей мере одну партию для кастрата, иначе эту оперу сочли бы ненастоящей. В середине 1700-х в Италии ежегодно кастрировали до четырех тысяч мальчиков, но затем под воздействием общественного мнения от такого способа начали отказываться. В девятнадцатом веке кастратов появлялось все меньше и меньше. Последним был Алессандро Морески; он умер в 1922 году, дожив до эры звукозаписи. И благодаря этому обстоятельству мы до сих пор можем услышать его неестественно высокий голос.
И бедные, и богатые жители Венеции поголовно ходили слушать оперу. Разумеется, жирные сливки общества не желали смешиваться с низшими классами. Аристократы сидели в приватных ложах в верхних ярусах, проводя время за игрой в карты и обильным ужином. (В ту пору зрители непринужденно общались меж собой в течение всего спектакля; требование почтительной тишины в театре — недавний феномен.) Во время долгих речитативов любимым развлечением сильных мира сего было сбрасывать на головы простонародья, сидевшего внизу, апельсиновую кожуру, а также плевать на них.