Тайная жизнь великих композиторов
Шрифт:
О Соединенных Штатах Дворжак отзывался с большим энтузиазмом. Он в полной мере оценил отсутствие сословных различий, с изумлением обнаружив, что миллионер и слуга обращаются друг к другу одинаково — «сэр». Он восхищался музыкой «туземной» Америки, особенно афроамериканскими спиричуэле и песнями американских индейцев, хотя сомнительно, что он слышал подлинные версии и тех, и других. Скорее даже, Дворжак путал музыку черного Юга с творчеством индейцев, поскольку утверждал, что, на его взгляд, оба типа музыки практически идентичны и в значительной степени напоминают музыку Шотландии. Признаться, отношение Дворжака к Америке отличалось наивной упрощенностью. Он ведать не ведал о сегрегации на Юге, о
Столь романтическое восприятие не могло не сказаться, когда Дворжак создавал свое самое знаменитое произведение — Симфонию № 9 «Из Нового света» (порой ее называют просто «Симфонией Нового света»). Дворжак говорил, что, работая над симфонией, он черпал вдохновение в американских народных песнях, однако прямых цитат из народного творчества в «Симфонии Нового света» нет. А кое-кто из критиков усмотрел в этом произведении куда больше сходства с богемскими танцами, нежели с американскими мелодиями. Дворжак стремился отобразить в музыке огромную энергичную молодую страну, и публика от Бостона до Сан-Франциско полюбила «Симфонию Нового света» с первого же его исполнения.
В Прагу Дворжак вернулся в 1895 году, прожив в Америке два с половиной года. Создав себе имя и обеспечив семью, теперь он с удовольствием разыгрывал роль «великого старца» чешской музыки. Он продолжал писать оперы на чешском, однако ни одна из них не получила признания. У Дворжака, похоже, отсутствовал нюх на хорошее либретто. («Сойдет любое свежее либретто!» — написал он однажды приятелю, что доказывает, насколько незначительной ему казалась литературная составляющая оперы.)
В 1904 году на премьере оперы «Армида», своего последнего сочинения в этом жанре, Дворжак вдруг почувствовал себя плохо. Композитор в жизни ничем не болел, но теперь его начали одолевать боли в брюшной полости. Он скончался 1 мая от апоплексии. Десятки тысяч людей шли за его гробом, похоронная процессия растянулась на многие километры по улицам Праги. Чехи, угнетаемая нация на протяжении веков, видели в Дворжаке не просто великого композитора, но их великого композитора.
Ирония заключается в том, что за пределами родины Дворжак более всего известен своей американской симфонией.
После того как в Англии имя Дворжака обрело известность, композитор был удивлен, увидев свою физиономию на сигаретных пачках. Точно так же в Америке он вошел в коллективное сознание посредством воротничков, галстуков и тростей — причем санкции на этот бизнес композитор не давал и ни цента с него не получил.
В 1901 году австрийское правительство удостоило Дворжака высокой чести — стать членом Верхней палаты парламента, органа власти, представлявшего собой нечто вроде английской Палаты лордов, только с несколько меньшим авторитетом. Дворжак появился в парламенте лишь однажды, на церемонии приведения к присяге; впрочем, он был страшно доволен тем, что ему полагался отдельный стол с чернильницей, ручками, бумагой и отточенными карандашами «Хардтмут № 2» — отличной маркой со стержнем одновременно мягким и прочным. Рассовав карандаши по карманам, Дворжак принес их домой и показал жене: «Взгляни-ка, вот чем нужно писать музыку!»
Вторую, медленную и завораживающую часть Симфонии № 9 Дворжак писал как намеренное подражание афроамериканским духовным песнопениям, спиричуэле. Композитор так хорошо справился с задачей, что многие решили, будто
Восхищение Дворжака афроамериканской музыкой вызывало недоумение в сегрегированной, расистской Америке, но сейчас его суждения об этой музыке кажутся на редкость проницательными. В статье, опубликованной в газете «Нью-Йорк геральд» 21 мая 1893 года, Дворжак писал:
Ныне я не сомневаюсь в том, что музыка этой страны должна основываться на так называемых негритянских мелодиях… Все великие композиторы черпали идеи в песнях простого народа… В негритянских мелодиях Америки я нахожу все, что необходимо для создания великой и достойной музыкальной школы. Это музыка возвышенная, нежная, страстная, грустная, торжественная, духовная, удалая, радостная, веселая — словом, на все вкусы. Она способна выразить любое настроение и послужить любой цели. Во всем наборе композиционного инструментария нет ничего, что нельзя было бы восполнить темами из этого источника.
Многие американские музыканты фыркали, читая эту статью; по их твердому убеждению, американская классическая музыка должна была использовать европейские модели. Однако, начиная с Гершвина, американские композиторы опираются на афроамериканскую музыку, как и предсказывал Дворжак, этот сугубо чешский композитор.
ЭДУАРД УИЛЬЯМ ЭЛГАР
2 ИЮНЯ 1857 — 23 ФЕВРАЛЯ 1934
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: БЛИЗНЕЦЫ
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: АНГЛИЧАНИН
МУЗЫКАЛЬНЫЙ СТИЛЬ: РОМАНТИЗМ
ЗНАКОВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: «1-Й ТОРЖЕСТВЕННЫЙ И ЦЕРЕМОНИАЛЬНЫЙ МАРШ»
ГДЕ ВЫ МОГЛИ СЛЫШАТЬ ЭТУ МУЗЫКУ: НА ВСЕХ ВЫПУСКНЫХ ЦЕРЕМОНИЯХ С ВРУЧЕНИЕМ АТТЕСТАТОВ И ДИПЛОМОВ [25] .
МУДРЫЕ СЛОВА: «МУЗЫКА НОСИТСЯ В ВОЗДУХЕ, ОНА ПОВСЮДУ. МИР ПОЛОН ЕЮ. и ты ПРОСТО БЕРЕШЬ СТОЛЬКО. СКОЛЬКО ТЕБЕ НУЖНО».
В Англии долго не удавалось произвести на свет музыкального гения. В Италии и Германии они рождались один за другим, России с Францией тоже было чем похвастаться, Англия же могла предъявить права, и те довольно сомнительные, лишь на уроженца Германии Генделя.
25
Имеются в виду вручения дипломов в школах и университетах США, где это произведение известно под названием «Выпускной марш».
И тут появляется Эдуард Элгар — Англия приободряется, теперь ей есть что сказать музыкальному миру. Профессия композитора в Англии имела свои плюсы и минусы. Элгару пришлось бороться со множеством английских предрассудков, в том числе с исконной враждебностью к католикам и глубоко укорененной сословной предвзятостью. Но Элгар выстоял: он женился на женщине, стоявшей выше него на социальной лестнице, был вхож в королевские дворцы и добился международного признания. Классическая история человека, который «сделал себя сам», — история совсем не в английских традициях.