Тайник Лешего
Шрифт:
Тяжело дыша, растерянный Герман ступил на скрипучую поверхность и двинулся вперёд. Доски прогибались и трещали. Создавалось впечатление, будто они вот-вот не выдержат и отправят его купаться.
Герман достиг края пирса, остановился и опустился на колено, уставившись в багровую, почти коричневую, толщу воды. Почерпнув ладонью мутную жидкость, он умыл ею лицо и похлопал себя по щеке, приводя в чувства.
“В постройке жуткое создание, пожирает несчастную дворнягу” – бешено билось в черепной коробке. – “Нужно срочно сообщить Маю! Любимый решит, что делать”.
Парень выпрямился и хотел броситься к Игнатову, однако задержался. Его внимание привлекло что-то вдалеке, появившееся в тёмной воде у высокой крутой скалы слева.
Герман прищурился, и буквально прирос к причалу.
Из воды возникла мощная склизкая спина, откуда торчали массивные шипы с толстыми прожилками, похожие на ороговевшие костные пластины, какие носили динозавры. Семь наростов с тупыми закруглёнными концами располагались в шахматном порядке, плавно уменьшаясь в размерах по мере приближения к копчику. Самый крупный имел повреждение – кривой скол на верхушке с отходящей от него паутинкой мелких трещинок.
Рассекая багровую гладь своими выпуклостями, гадина с невероятной скоростью ринулась к причалу, где в диком ужасе застыл парень, чьё лицо значительно осунулось.
“Беги! Ну же, беги! Дурак, чего ты ждёшь?” – мысленно отчитывал себя Герман, но не мог пошевелиться, приковав глаза к надвигающемуся на него монстру.
Чудовище мгновенно преодолело колоссальное расстояние и уже оказалось у причала, как вдруг в паре метров от него, когда Герман думал, что столкновение неизбежно, исчезло в глубине озера, скрыв свои наросты под мутной толщей. На месте нырка образовалась внушительная воронка. От неё разошлись большие волны, нарушив покой пришвартованной лодки. Судно закачалось на гребнях, глухо тыкаясь острым носом в деревянную сваю.
“Слава Богу!” – расслабился парень и протяжно выдохнул, улыбнувшись собственной трусости.
Молодой человек направился к берегу, однако тут же ощутил всем телом, как нечто с разрушительной силой врубилось в дряхлый пирс, покосившийся от удара.
Герман пошатнулся, не удержал равновесия и, размахивая руками, шмякнулся навзничь. Не успел он подняться, как случился новый удар, после которого несколько свай с одной стороны переломились пополам. Причал, и без того с трудом стоящий на своих ненадёжных опорах, одним боком погрузился под воду. Кончики ботинок парня облизали волны. Бедолага стал сползать с наклонившегося сооружения, цепляясь пальцами за намокшие скользкие доски.
Из озера вновь нарисовались жуткие шипы. Существо отплыло, чтобы развернуться и пойти на жертву в лобовую.
Герман, как ни старался, скатился-таки в воду и теперь, барахтаясь, предпринимал тщетные потуги вскарабкаться на полузатопленный край пирс. Судорожно обернувшись, молодой человек увидел, как разрезающие гладь ороговевшие пластины летят на него. Он затрясся и заскулил, словно беспомощный пёс, вгрызаясь накрашенными ногтями в доски.
За спиной послышался шум волны, и парень почувствовал, как тело слегка мотнуло. Когда он в очередной раз повернул голову, кто-то гигантский схватил его и, окончательно снеся угол причала, рывком утянул в бездонную пучину. Последним, что наблюдал Герман, был водоворот, в коем кружили раскрошенные доски и щепки, оставляющие за собой следы из пузырьков.
23
Миновав узкий коридор, выложенный светло-жёлтым жёстким линолеумом, Крюков свернул направо и очутился у лестницы, рядом с коей находилось три деревянных стула. Поздоровавшись с коллегой, спускающимся со второго этажа и внимательно слушающим женщину с побоями на лице, Олег зашёл за угол и, сплюнув слюну в коричневый горшок, где рос фикус с блестящими тёмно-зелёными листьями, достал ключ. Только он вставил его в замочную скважину двери серебристого цвета с табличкой “Следователь Трофимов А.В.”, как услышал за спиной недовольный голос лейтенанта Сергеева:
– Эй ты, залётная пташка, чего там забыла?
– Я выполняю поручение дежурного, – объяснил участковый, повернувшись к Павлу. – Мне сказали занести Алексею Викторовичу конверт.
– Нет никого в теремочке! А посторонним не положено туда входить без ведома капитана! – напомнил лейтенант.
– Уверен, если он узнает, то не будет против, – решил Олег.
– Зато я против, Крюков! – прошипел Сергеев. – Кто ты вообще такой, чтобы позволять себе спокойно брать ключи и шерстить чужие кабинеты? В ОВД установлены строгие порядки, и они касаются всех!
– Мы с Трофимовым здорово ладим! Я не вижу причин для беспокойства…
– С каких пор у капитана на побегушках второсортные отбросы, вроде тебя, мм? – спросил Павел, сузив глаза. – Тащишься от подлизывания чужих задниц, угадал?
– У Вас длинный язык, лейтенант. Настоятельно рекомендую держать его за зубами…
– Осторожней, умник! На рога ещё напорешься! – пригрозил Сергеев и, показав участковому кулак, добавил. – Смотри у меня! Если чего натворишь, прижучу!
Следователь грозно заглянул Крюкову в глаза и, стиснув зубы, побрёл дальше. Олег, нахально оскалившись ему вдогонку, отворил дверь и юркнул в кабинет.
– Анонимно, значит? – ухмыльнулся участковый и, повертев бумажный пакетик в руках, аккуратно вскрыл его канцелярским ножом, позаимствованным со стола Трофимова.
Внутри обнаружилось цветное фото и четвертинка листочка со следующим текстом:
“Недавно мы прогуливались с семьёй в Центральном парке, и жена попросила щёлкнуть её с дочерью у фонтанов. Пару дней назад мы распечатали снимки в фотосалоне и заметили кое-что интересное. Если не ошибаюсь, в кадр попал разыскиваемый Вами преступник, беседующий с каким-то парнем на лавочке, что в правом углу изображения. Надеюсь, это поможет следствию…”.
Крюков насторожился и, переведя взгляд на фотографию, похолодел. Там отчётливо различался его сводный брат, Максим Гринюк, и, собственно, сам Олег. В парк они наведались буквально за сутки до отбытия первого в Малые Дуки, дабы обсудить планы на ближайшее будущее.
– Вот же грёбаный добродетель! – рассвирепел участковый и, нервно скомкав злополучный снимок на пару с запиской, зажал его во вспотевшей ладони. – Подобный компромат не должен оказаться у Трофимова…
Младший лейтенант протёр пересохшие губы и попытался осмыслить весьма скверную ситуацию, в которую он вляпался.