Тайник Лешего
Шрифт:
Пухляш же наоборот буквально проглотил поданную порцию, подчистил тарелки за другом и попросил добавки, выбив себе ещё супчика.
В общем, брюхо толстячок наполнил под завязку и теперь неторопливо шагал вперевалочку, наслаждаясь жизнью.
Галдящая толпа ребят миновала старую неказистую беседку, поднялась по деревянной лестнице к пятому корпусу и нашпиговалась в него.
Сидящий наверху в мальчишеской спальне Данил сразу смекнул, что его отряд вернулся. Шум доносился даже до столь отдалённого от прихожей помещения.
Позже трое мальчишек вломились в комнату и устремились к своим кроватям. За ними появились и Дубовцев с Бабуриным. Второй проследовал к Осипову и спросил:
– Ну, как ты?
– Спасибо, Сав! Держусь, – поведал Данил и поинтересовался. – Хорошо пообедали?
– Просто превосходно! – расплывшись в улыбке, воскликнул очкарик и ласково погладил свой объёмный дряблый живот.
Федя скорчил лицо и добавил:
– Ага, замечательно! С такой кормёжкой скоро придётся лопать одуванчики…
В спальню заглянула Инна и громко объявила:
– Укладываемся на сон час! Чтобы через пять минут все лежали в своих постелях и не нарушали тишину!
Эти слова дети встретили неодобрительным гудением и только пухляш довольно протянул:
– Поели, надо и вздремнуть! Моя любимая поговорка!
Он лёг на починенную лагерным слесарем койку, со скрежетом прогнувшуюся под его весом, укрылся узорчатым бардовым одеялом и завалился набок, опустив веки.
– Меня в сон совсем не клонит! – поделился Дубовцев с Осиповым.
– Меня и подавно, – вздохнул тот. – Я вообще не уверен, сомкну ли глаза грядущей ночью. Кажется, сей кошмар не оставит меня в покое.
– Хей, мы же рядом! – по-дружески пихнул товарища в плечо Федя. – С нами-то тебе не страшно?
– Не очень, – нерешительно ответил Данил.
– Ну вот, другое дело! – подбодрил его Дубовцев и обернулся на донёсшееся из противоположного конца помещения обращение:
– Эй, пацаны, давайте замутим бой подушками, а?
– Почему бы нет? – оживились мальчишки.
– Тогда чего медлим? – подогрел интерес заводила и вскочил на ноги.
Федя, вторя остальным, зарядился энергий и предложил Осипову:
– Думаю, нам стоит поучаствовать! Отвлечёшься от своих дурных мыслей.
– Ну, не знаю… – засомневался Данил.
– Ой, брось! – перекосил физиономию Дубовцев и крикнул. – Мы с Вами!
Федя взял подушку и, гыгыкнув, тихонько треснул ей Осипова:
– Задай мне перцу!
Данил загорелся азартом и, схватив своё мягкое оружие, ринулся вдогонку за убегающим другом.
В комнате разразилось массовое сражение подушками.
Дубовцев забрался на чью-то скрипучую койку и стал там прыгать. На него, размахивая белыми пузатыми мешками, с радостными воплями накинулись несколько ребят. Федя принялся яро отбиваться от них. Тотчас к нему на помощь подоспел Осипов. Он так вошёл во вкус, что его подушка в итоге порвалась о железную спинку кровати.
По душному спёртому воздуху разлетелась куча пуха, осевшего на постелях, тумбочках и полу. В перьях утонул и сам Данил. Сплюнув пушинки, попавшие в рот, мальчик подобрал новое оружие и продолжил баталию.
– У Вас же из ушей еда полезет! – выпалил припорошённый внутренностями подушки Бабурин и разгневанно заверещал. – Дайте отдохнуть!
К облегчению очкарика в спальню наведалась Инна.
– Разве я непонятно…? – тут вожатая поперхнулась, улицезрев устроенный погром. – Бог ты мой! Что Вы здесь натворили? Ну-ка, живо по постелям!
Расстроенные мальчишки покорно распределились по койкам.
– Больше ни звука! По пробуждении займётесь уборкой! – строго распорядилась брюнетка и скрылась за дверью.
Осипов, валяясь на кровати с побагровевшим лицом, румяными щеками и слипшимися потными паклями волос, сиял от счастья.
– Реально весело, Федь! Если честно, я даже не против как-нибудь повторить! – восхищённо вещал он, вперившись целым глазом в потолок.
– А я что говорил! – тяжело дыша, шептал запыхавшийся Дубовцев. – Суперски подурачились!
– Ваш беспредел мешал мне уснуть! – вклинился надувшийся Савва и укутался в одеяло.
– Не ной! – буркнул Дубовцев и, встав с постели, подошёл к окну.
Прежде он ещё ни разу не смотрел из него на улицу и не имел представления, какой отсюда открывается вид.
Высота казалась приличной. Подобное ощущение складывалось благодаря тому, что корпус располагался на холме. За потрескавшейся асфальтированной дорожкой вокруг здания, где они проводили зарядку, следовал обрыв. Там земляной пригорок уходил резко вниз. У его подножия громоздился забор, чьи прутья основательно вросли в усеянную травой почву.
Пятый корпус был самым удалённым от главных ворот, и изгородь в этом месте отделяла зону лагеря от леса, начинающегося прямо за ним. Густые кустарники, тесно граничащие с территорией “Тайника Лешего”, уже пустили побеги в его владения, а их ветви торчали в пространстве между стальными стержнями. Сосны и ели создавали сплошную непроницаемую стену, берущую оздоровительную организацию в замкнутое кольцо.
Федя созерцал природу, как внезапно уловил, что кусты у забора шевельнулись. Его взор метнулся в том направлении и не сразу выцепил неподвижный силуэт среди листвы и сплетения веток.
Нечто крупное, с сидящим на плече грязно-белым упитанным комком иголок, застыло по ту сторону ограды и пристально глядело на него.
Сглотнув слюну, Дубовцев вспомнил слова Данила: “…его глаза: жёлтые, с россыпью красных точек…”. В точности такие сейчас сверлили Федю. Свирепые и жуткие …
Ребёнок попятился назад и, взвизгнув, привлёк к себе всеобщее внимание.