Тайник в ковре
Шрифт:
Великий Казвини умел настроить на свершения, ничего не скажешь. Конечно, мне льстило что именно меня выбрали для подобной миссии. Кажется, это было задание того рода, где нужно работать головой, а не ногами. Говорило ли это о том что Казвини начал меня выделять?…
Выйдя во двор во власти честолюбивых мечтаний, я был тут же пойман в сети дурманящего аромата гашиша. Это Бабуджан, хитроумный и льстивый до неприличия помощник главного визиря, уже зазывал меня к себе. Все свои проделки мы обычно осуществляли вдвоем – ходили к танцовщицам, в лучшие галйаналты [17] , хамамы, выезжали в богатые на дичь прикаспийские луга.
17
Места ночного отдыха, где можно курить легкие наркотики и развлекаться.
Бабуджан пронес легкий сверток перед моим носом.
– Ничего не говори, просто попробуй, – ухмыльнулся он.
– Что-то новенькое, Бабу?
– Сам только что… Если и тебе понравится, возьмем для наших вечерних утех.
Я не любил курить дурман в чистом виде, и Бабу частенько что-то придумывал. Он смешивал гашиш с различными добавками, которые делали его, во-первых, более легким, а во-вторых, у снадобья появлялся особый, пикантный вкус. Недавно при дворе завелся европейский обычай курить табак, его запасы имелись и у Бабу.
Первая затяжка была легкой. Я всегда так делал – хотел понять состав смеси. Сперва уловил тяжелый привкус табака и будто бы нотку лимона. Потом последовала более глубокая затяжка, и приятный дурман начал спускаться вниз. Как я любил эту ощущение! Ты не теряешь ясности ума, но при этом возникает чувство приятной расслабленности, которое невозможно достичь никакими другими способами. Затем появляется приятная легкость в мыслях. Я чувствовал род оживления, а внутри головы будто бегали, дразня, маленькие букашки. Тайные мысли и неожиданные прихоти выплывали яркими образами, будто их увлекали воды горной реки Панджер. Именно таким приятным способом я обычно находил ответы на самые сложные вопросы.
Глава 3
Там, где лик ты явишь, там и лунный свет не нужен. Тем, кого ты осчастливишь, сладостный шербет не нужен.
Самое сложное в пути – убивать время. Пока верблюд переваливает тебя с одного бока на другой, ты не можешь делать ничего другого – ни читать, ни писать, ни даже жевать… А теперь представьте себе бескрайнюю пустыню с ее невыносимой жарой, всяческой отвратительной живностью вроде грызунов и змей, растительностью в виде бегающих колючек и частыми песчаными бурями. Иногда бури появляются исподволь, тогда начинается страшное. Рабы и животные становятся неуправляемы. Одни пытаются убежать, другие – припрятать что-нибудь из каравана для своих нужд. Уследить за всеми невозможно. Каждый беспокоится только о себе. Я больше всего боялся маленьких песчаных пылинок, которые попадают под одежду, в уши, в нос, и – самое страшное – в глаза. Не успеешь закрыть лицо – и пылинки забиваются под веки, затем они дергаются всю дорогу, будто у тебя нервный тик. Тогда нужно как можно быстрее добираться до лекаря. Уложив тебя на спину, он тонким инструментом очищал глаза под веками, а затем омывал специальным раствором. Но, Аллах всемогущий, если ты не мог найти лекаря по дороге! Тогда через несколько дней пути глаза опухали, и вскоре путник начинал слепнуть.
Да, а ведь есть еще и разбойники из тех отчаянных, кого не контролируем даже мы! Разбойники, что понятно из их названия, промышляют набегами. И от их набегов могут быть неприятности – даже и от тех, кого мы знали… Ведь иной раз попадался тугодум, которому и не сразу объяснишь, что не с тем, ох не с тем он связался! Тогда, бывало, приходилось спасаться бегством. Но в этот раз, хвала Аллаху, таких случаев пока не было. Разве что в одной пыльной деревушке мы подверглись набегу настырных мух. Они сильно покусывали открытые части тела, из-за чего мне пришлось на некоторое время полностью укрыться. Но зловредные насекомые довольно быстро поняли с кем имеют дело, и уже пару часов спустя их не стало.
Впрочем, в пустыне были и свои развлечения. Если попадался даровитый чавуш [18] , он непременно всю дорогу напевал песни, смешил меня и всех остальных путешественников. Хороший индийский проводник, а большинство из них были индусами, сидя на ковре и соскребая грязь со своих ног, рассказывал про алмазы махараджей или про мудрецов и мобедов [19] . А опытный торговец не только готовил крепкий кофе, добавляя к нему верблюжьего молока, но и открывал кое-какие секреты о жизни в далеких странах.
18
Молодой человек, идущий впереди каравана и исполняющий религиозные песни.
19
Мобед – ранее зороастрийский священник, здесь употреблено в значении волшебник, звездочет.
Раньше я передвигался исключительно на своем кровном теке [20] в сопровождении нескольких верных наукаров, однако путешествие от этого легче не становилось. Испробовав многие способы, я понял, что самый лучший – присоединиться к каравану под видом обычного торговца. Таким образом можно найти интересных спутников или, если не повезет – просто уйти в свои размышления, чтоб никто не досаждал вниманием к твоей внешне рядовой особе. Просто ехать и думать обо всем, что взбредет в голову, – как раскрыть очередной заговор своих могущественных врагов, завербовать союзников, какой дурман стоит попробовать и какую красавицу выкрасть для утех. Главное – потом не забыть ни одной из этих ценнейших мыслей. Поэтому мой небольшой путевой дневник был весь исписан тайными знаками.
20
Конь ахалтекинской породы.
Мы двигались уже больше недели, и если до Йезда еще можно было повстречать что-то радующее глаз, то дальше начался настоящий ад. На восемь дней пути – всего два приличных караван-сарая – Рафсанджан и Махан… Но вот уже и мрачный Бам. Он мне не понравился с первого взгляда. Здесь все казалось противным.
Мой любимый Тегеран, где ты сейчас? Новая резиденция Шахиншаха с ее широкими улицами, вдоль которых ровным строем стояли красивые и высокие кипарисы – символы свободы и гордости… Там уже в конце апреля можно попробовать ранний тут и вишню. А мой родной квартал Дербент [21] , полный красавиц, курящих ананасовый или яблочный кальян в закрытых домах удовольствий! Где все это сейчас? Я уж не говорю про мой удобный дом, любимую наложницу и преданного пса по кличке Алабай, которого я держал вдали от любопытных глаз.
21
Один из лучших районов Тегерана.
Я едва подавил крик отчаяния при виде мрачных окрестностей Бама, где мне предстояло провести немало времени. Пыль, бедность. Из деревьев – лишь финиковые пальмы. Прохожие одеты не просто жалко, а прямо убого. Так убого, что на них больно смотреть. Грязные дети прыгают в пыли, резвятся в грязных лужах, словно воробьи.
Среди бедных лачуг будто бегемоты, засевшие в луже, выделялось несколько красивых двух- и трехэтажных домов. Они немного порадовали мой взгляд, напомнив Тегеран. В одном из таких домов и жил хаким, или управитель, города Бама. Довольно странным показалось что он не вышел встретить меня прямо к воротам города, проявив явное неуважение. Я проехал узкими улицами в сторону базара, повстречав по пути мастерские, цеха, торговые лавки, склады и чайханы. Лишь увидев своими глазами как обстоят дела, можно понять, насколько безнадежна эта дыра и обстановка, с которой мне придется иметь дело.
Заглянув в небольшую закусочную, я спросил, не найдется ли чего поесть. Одному Аллаху известно, что это было за угощение – кусок мяса красноватого цвета и черная-черная лепешка. Я уже вовсю жалел о том что покинул родной город. На секунду промелькнула мысль – что если вся эта затея с миссией в Баме ничто иное, как западня, а то и ссылка? Может, великий визирь таким способом решил избавиться от меня? Это старый трюк – поставить перед верным слугой невыполнимую задачу, а потом свалить на него все неудачи и провалы. Я был так зол и обеспокоен, что даже не прикоснулся к еде – тем более что и выглядела она не особенно аппетитно.