Тайное становится явным

Вокруг были изъеденные временем и природными катастрофами остатки стен, испещренные давно забытыми многими рунами, частично обрушенный свод потолка и каменные колонны, когда-то гордо устремленные вверх. Из множества прорех в крыше отовсюду струились тоненькие потоки света, в лучах которых кружились тысячи песчинок песка. Казалось, сверху сыпется золотой песок.

Наверное, давным-давно в Темном городе и было все в золоте, когда здесь жили и веками правили древние жестокие короли.

Я сидела в дальнем, самом сумрачном углу и пыталась разглядеть один

из иероглифов. Тщательно перед этим очистив его щеточкой. Однако света явно не хватало.

– Так, Виратар ужасный жил в Темном городе и встретил здесь свою смерть… Хмм… А может, этот иероглиф означает любовь? Принципиальная разница, знаете ли, – пробормотала я, прищурившись, затем проворчав. – Символ стерся, сложно прочитать. Надо подать свет под другим углом!

Обернувшись к своему помощнику, потомку местного коренного населения, который проживал в поселке недалеко от лагеря экспедиции, я увидела, что он спит, обнявшись с зеркалом.

– Мизур!

Заспанно встрепенувшись, пожилой мужчина едва не разбил свой инвентарь, но вовремя спохватился.

В древних храмах свет падал неравномерно. И чтобы подсвечивать определенные участки, мы использовали множество зеркал, меняя угол их поверхности, направляли в нужное место поток света. К сожалению, от магического освещения повреждались древние реликвии, ведь энергетический фон в здешних местах крайне насыщенный и нельзя его еще больше усиливать, чтобы не навредить найденным артефактам. Однако мой помощник часто уставал, да и возраст сказывался…

– Нам нужно изменить угол освещения настенных текстов. Давайте я вам помогу, – мягко, но непреклонно предложила я.

Взяв по два зеркала, мы начали перемещаться по большому залу в поиске лучшего варианта. Пришлось повозиться, лавируя между огромными каменными глыбами медленно, но неуклонно разрушающегося под гнетом времени древнего сооружения. Хорошо солнце находилось в зените, благодаря его свету сейчас лучшее время для работы.

Впервые я попала в Темный город совсем маленькой, вместе с отцом. Он обладал редким даром, способностью понимать и толковать самые разные языки. Когда мне было десять, он погиб. Такую же магию и схожие способности унаследовала и я. И со временем тоже увлеклась переводами, историческими изысканиями и раскопками, взяв на себя дело отца. Тем более, что опекунство надо мной, десятилетней сиротой, оформил папин друг и руководитель экспедиции, господин Этур Кар. Мы продолжили жить в Темном городе, в этом прекрасном месте, где много зелени, тепла и добрых людей.

Темный город – это древняя столица огромного таинственного острова, который из-за внушительных размеров признали континентом. На юге он граничил с нашей империей и являлся колыбелью нынешней цивилизации. Как гласили легенды, именно отсюда мы потом расселились по разным континентам.

Над головой пролетела маленькая разноцветная птичка, чирикнув что-то на своем. Мне показалось, она разделила со мной восхищение усыпальницей восемнадцатого правителя династии Антопоретеров, где я переводила текст.

Я даже залюбовалась на миг, разглядывая полустертое изображение высокого мускулистого мужчины с темными, зачесанными назад волосами, жутковатым свирепым лицом, который в одной руке держал топор, а в другой – окровавленную голову.

Эх,

какой был мужчина и полководец! Сейчас таких уже нет.

Задумавшись, я добралась до саркофага с приоткрытой каменной крышкой. Внутри лежал скелет с почти белоснежными костями, прикрытыми ветхим тряпьем, в тяжелых драгоценных ожерельях и с тем самым топором в до сих пор сомкнутых на окаменевшем древке пальцах. Все внутренности саркофага тоже были покрыты древними рунами, что вызвало сильный интерес. Забывшись под влиянием неистребимого любопытства, и, сильно наклонившись, я не рассчитала своих сил.

Слишком поздно, а может и зря, с громким предупреждением крикнул Мизур:

– Дона!

Вздрогнув, я вскрикнула и, взмахнув руками, полетела прямо в каменный гроб, в объятия незаурядного мужчины. Неудачно зацепив подпорку крышки ногой, я выбила одну, следом за ней рухнула и вторая, и меня замуровало. Хорошо бы не навечно.

Как бы я ни восхищалась биографией восемнадцатого правителя, но лежать на мертвом мужчине, это перебор даже для меня. Отверстия для воздуха в гробу есть, но воды и еды здесь не имелось. А поднять каменную махину могут только боевые маги, работающие со стихиями. Они сегодня отправились с моим опекуном вдоль по реке. Что же делать?

– Помогите! – Сперва растерянно стыдливо крикнула я. Но осознав всю глубину своего «падения», во всю силу легких. – Помогите-е!

– Аделин! Как ты могла быть столь безответственно неосторожной?

– Прости! Я случайно. Нужен был свет…

– Ты понимаешь, что тебе невероятно повезло? Подобная случайность могла стоить тебе жизни! – отчитывал меня Этур Кар, пока метался от волнения по гостиной.

Он был старше моего отца, и седина уже щедро серебрила его темные волосы. А вот карие глаза, сколько себя помню, всегда были добрыми, как и его улыбка. У него пошаливало сердце и таких волнений, которые я причинила ему сегодня, лучше избегать. Чувство вины грызло, поэтому, как только лекари осмотрели и отпустили меня восвояси, приготовила вкусный ужин.

– Я больше так не буду. – Примирительно повинилась я.

– Ты каждый раз это говоришь, – устало вздохнул опекун, опускаясь в любимое кресло у окна.

Так как Этур Кар, знаменитый и талантливый ученый, большую часть жизни провел в изысканиях на Темном континенте, в свое время он приобрел небольшой особнячок и окружающие его земли на границе с Темным городом. Удобно добираться до места работы и участка, где разместили большой полевой лагерь для ученых, некоторые из которых жили здесь постоянно, а кто-то бывал наездами.

Я считаю, мой опекун очень много делал для своей страны, ведь и большую часть своего капитала он потратил не только для приобретения земли и недвижимости, но и для осуществления деятельности всей экспедиции и ее научных изысканий.

Хотя, я догадывалась, что этот особняк Этур купил из-за меня, чтобы у ребенка, которую он считал дочерью и воспитывал как дочь, был дом, а не полевая палатка. Место, где много света, окна в пол постоянно открыты и свежий воздух проникает во все комнаты. Добротная мебель радует глаз, а на бежевых каменных стенах висят различные артефакты, экспонаты и ковры. У нашего дома есть душа, и мы здесь оба счастливы.