Тайное увлечение (Пленительные мечты)
Шрифт:
Рейвен поняла, что она была как никогда близка к тому, что ее секрет будет раскрыт. Надо быть осторожной. Ее отец и жених были убиты, когда попытались раскрыть именно это дело. Все указывало на то, что Слейт работает на неизвестного ей пока хозяина или на Команчи Джека. Если она сейчас скажет правду, то может оказаться третьей в списке убитых.
– Я… я разыскиваю своего дядю.
– Я думал, что ты придумала эту историю для Сейди, чтобы она не задавала вопросов о твоем прошлом.
– Нет, я сказала ей правду. Это ты все время
– А не надо было так наряжаться.
– Мне надо было заходить в салуны. Не могла же я там появляться, если бы выглядела как леди, как ты думаешь? Кто бы поделился со мной информацией?
– В этом есть доля правды, но ты все равно не похожа ни на одну из женщин, которых я знал.
– И много их было?
– Они все были ночными бабочками.
– Я так и думала.
– И кто же твой дядя? Видимо, он много значит для такой благовоспитанной молодой леди, если ты решилась приехать на Запад одна, нарядилась как девка, а потом рассталась с девственностью.
– Он мой единственный родственник, оставшийся в живых.
– И у него, видимо, приличное состояние?
– Мне кажется, он преуспел в горном деле, – на ходу сочиняла Рейвен, – а потом пропал.
– А если окажется, что он умер, наследницей банковского счета окажешься ты?
– Деньги мне пригодились бы, Слейт.
– Я был прав с самого начала. Сердце у тебя холодное как лед.
– А вдруг ты сумеешь его растопить?
– Ну, уж нет, только не я. Что бы ты там ни говорила, а в глубине души ты проститутка, Рейвен.
– Ты пытаешься меня оскорбить? – Ее голос был полон сарказма.
– Понимай, как хочешь. Я знаю только, что всегда предлагал тебе меньше, чем ты хотела.
Пропустив мимо ушей его колкость, она повторила:
– Я здесь, чтобы найти своего дядю.
– Живым или мертвым.
– Верно.
– И что потом?
– В Чикаго было довольно скучно. На Западе оказалось гораздо интереснее.
– Это точно. Ты, наверное, не слишком многих преступников соблазнила в этом славном городе?
– Я не соблазняла тебя, Слейт.
– Это единственное разумное объяснение тому, что произошло. Я не очень-то восхищаюсь такими женщинами, как ты.
– Но я из тех женщин, к которым тебя влечет.
– Похоже, что так.
– Я поняла, что нечто подобное происходит и со мной. Ты человек, достойный презрения, грабитель, живущий за чужой счет, но в тебе есть некий влекущий меня магнетизм. Спасибо, что разбудил мои чувства. Думаю, на Западе без девственности мне будет легче.
– Черт бы тебя побрал, Рейвен. Если ты думаешь, что я это сделал для того, чтобы ты могла соблазнять других мужчин, когда тебе вздумается, тебя ждет еще кое-что.
– И что же? – с холодной усмешкой спросила она.
– Вот это.
Он прижался к ее губам в долгом поцелуе, и когда ее гнев растаял и ее снова охватила страсть, она разомкнула губы навстречу его языку. Дикое желание охватило
Глава 11
Когда Слейт повел ее обратно в лагерь, Рейвен поняла, что она стала другой женщиной. Причем перемена произошла не только внутри ее, она изменилась и внешне, и это ей совсем не понравилось. Слейт оставил слишком много своих отметин, и она не знала, как от них избавиться. Да и сумеет ли?
Он поставил свое тавро – так он выразился. Она чувствовала себя так, будто потеряла половину себя. А может, приобрела половину Слейта. Все как-то перепуталось и, похоже, она не скоро сумеет разобраться со всем этим, если вообще сумеет.
Она искоса взглянула на шагавшего рядом высокого, худощавого человека. Он прямо-таки излучал мужскую уверенность в себе и гордость собственника.
А она? При одной мысли о нем, его руках и губах она вновь ощутила желание. Что это с ней? Как ей вести себя дальше после того, что она испытала с ним – единственным мужчиной, которого желала, но которого ей лучше было бы оттолкнуть?
Она прикусила нижнюю губу, вздрогнула от боли и потрогала припухшие губы. Слейт сказал, что она выглядит как женщина, которую очень долго любили. Он был, вероятно, прав. Спутанные светлые волосы лежали на плечах и спине, губы от поцелуев покраснели, а тело все еще горело и трепетало.
Грязный белый фартук они бросили за ненадобностью, черное платье было расстегнуто, так что была видна нижняя рубашка. На ней не было ни корсета, ни чулок, а только черные кожаные туфли. Она уже не выглядела ни расторопной девушкой Харви, ни профессиональным чикагским частным сыщиком. Она чувствовала себя страшно уязвимой, и ей очень хотелось дать ему отпор, да так, чтобы ему стало больно.
Потому что он выглядел беззаботным и успокоившимся. В одной руке он держал свою рубашку и патронташ, а другой то и дело гладил Рейвен. Каждое его прикосновение вызывало в ее теле горячую волну. Она не знала, что подумать, или сказать, или сделать. Он проник в нее – в ее чувства, мысли и тело – так глубоко, что избавиться от него будет нелегко. И все же она должна.
Слейт неожиданно остановился и сказал:
– Мы скоро придем, Рейвен. Я хочу, чтобы ты знала, что в другой ситуации я мог бы…
– Что? Мог бы еще дольше продержать меня в горах?
– Да, мне бы хотелось остаться с тобой, но…
– Чтобы твое тавро было еще заметнее?
– Не понимаю, почему ты сердишься.
– Я не то чтобы сержусь, я просто…
– Ты устала и напугана, и тебе придется вернуться в лагерь. Но я буду рядом.
– Ты член этой шайки, Слейт.
– Но ты теперь моя женщина. Я не дам тебя в обиду. А ради тебя я буду защищать и Сейди.
Рейвен вспомнила о времени, когда она могла сама себя защитить. По крайней мере, она так считала.