Тайнознатицы Муирвуда

Уилер Джефф

— Не надо, Кольер, — попросила она и потрясла головой, чтобы очистить разум. Кровь стучала у нее в ушах. Как ей хотелось поцеловать его. Искушение жгло ее изнутри. Но она знала, что за этим последует. Опыт говорил ей, что Кольер ошибается и что поцелуй хэтары действительно несет смерть. Альдермастон аббатства Крюи умер, и она по сей день горевала о его смерти.

Кольер встал перед нею, но тут за стеной послышался скрип тачки. Где-то за стеной бабушкин голос тепло поздоровался с Тьюлиссом.

Кольер дрожал, его глаза впились в ее лицо.

Губы искривила усмешка, но веселья в ней было очень мало.

— Ты так и не сказала отцу о том, что вышла замуж.

— Да, — прошептала она. — Я почти никому не сказала.

Он кивнул.

— Ладно.

Она закрыла глаза. Ей было нехорошо.

— Как ты собираешься поступить? — спросила она, отчаянно надеясь, что сейчас он полностью откажется от всяких планов на брак с Мюрэ.

Он прикусил губу и покачал головой.

— А это тебе предстоит еще узнать. Как мне предстоит узнать, кто ты на самом деле.

Кольер шагнул к стене, но в последний миг остановился и оглянулся. Глаза его блестели.

— Ты плохо умеешь заводить союзников, — просто сказал он. — Ты оскорбила Крабвелла и прочла нотацию Кэрью. Может, ты и впрямь так наивна, — глаза его сузились. — Знаешь, пусть я и младше тебя, не стоит меня недооценивать. Я не могу доверять тебе, Майя. И ты мне не доверяй. Сейчас мы союзники. Но на Духов день все может измениться.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Принцесса Комороса

На кухне альдермастона Майю ждала Сюзенна. Майя сразу поняла, что подруга ее пережила некое преображение. Выражение лица ее стало иным, взгляд изменился и стал мудрее. На кухне царила суматоха подготовки к Духову дню, но когда глаза их встретились, девушкам показалось, что все вокруг замерло.

Сюзенна торопливо поставила плошку на стол, бросилась к Майе, отвела темные волосы у нее со лба.

— Что с тобой случилось ночью? — шепотом спросила она, увлекая Майю в укромное местечко под навесом. Сабина, которая пришла вместе с Майей, кивнула Сюзенне и улыбнулась. По очереди обняв кухонных девочек, она села завтракать. Колетт непреклонно месила тесто, одновременно строго наблюдая за кухонной жизнью.

— Исток не позволил мне войти, — Майя опустила глаза. Смятение от встречи с Кольером не успело еще улечься у нее в душе. Она устала, она не спала всю ночь, а одежда ее отсырела и неприятно липла к телу.

— Ах, Майя, — прошептала Сюзенна, — я боялась, что… Что ты… что это было искушение.

Майя покачала головой.

— В Муирвуде я ни разу не чувствовала ничего такого, — ответила она.

— Но почему? Ведь ты уже бывала в других аббатствах.

— Да, но Муирвуд не похож на остальные. Он защищен чарами, которые наложила Лийя много лет назад. Здесь Бесчисленные не имеют надо мной власти. Но я знаю: стоит мне выйти из аббатства, и они вновь набросятся на меня, — Майя горько вздохнула. — Я так надеялась, что сумею пройти испытания!

Она заставила себя улыбнуться.

— А как ты, Сюзенна? Ты ведь прошла испытания. Я вижу по глазам, что прошла.

Сюзенна несмело кивнула и взяла руки Майи в свои. Несколько мгновений она молчала, тщательно подбирая слова.

— Это было ни на что не похоже, — медленно произнесла она. — Это не описать словами. Я никогда не испытывала ничего подобного. Знание, которое я там обрела, не может быть записано в книгах. Но главное — не знание, главное — это… чувство. Знаешь, Майя, я никогда не чувствовала себя так близко к Истоку. И кольчужница — это напоминание об этом миге… и привилегия.

Сюзенна благоговейно коснулась ворота сорочки.

— Одного я не могу теперь понять: как можно пройти испытания, ощутить это все — и отступиться? Как возможно нарушить принесенную клятву? Я даже думать без содрогания об этом не могу.

— Ты имеешь в виду моего отца? — печально уточнила Майя.

Сюзенна неопределенно повела рукой.

— Не только его… всех придворных, что запятнали свое имя. Новый граф Форши, альдермастон аббатства Августин и им подобные! Как они могут изгнать старого альдермастона и поставить нового, не имея на то дозволения Великой Провидицы? — Сюзенна закусила губу. — После того, как Исток так ясно явил мне свою силу… я просто не понимаю, как так можно.

Майя похлопала ее по руке.

— Что же в этом непонятного, Сюзенна? Ведь у тайнознатиц все в точности так же. Исток допустил их до ученья, позволил им гравировать, они читают книги и учат догматику, но для некоторых из них все это остается словами… и слова эти не находят отклика в их сердце, — Майя отбросила назад прядь волос. — Воля Истока может быть явлена через людей, но люди несовершенны. Боюсь, что в этом причина всех наших бед. Могу лишь надеяться, что он дозволит мне стать одной из этих людей.

Сюзенна заглянула ей в глаза.

— Майя, ты пережила такие тяготы, какие я и вообразить боюсь, и, когда ты не сумела войти в аббатство, я за тебя очень волновалась. Мне было так плохо!

Признание это заставило Майю улыбнуться.

— Бабушка сказала, что мы можем совершить вместе с ней бдение.

— Значит, ты не спала? Так вот почему у тебя такой усталый вид! Я думала, это от разочарования. Какая же я глупая! Бдение — это очень хорошо, и я совершу его вместе с вами. У нас осталось два дня до праздника. Будем не давать друг другу спать, как бы ни хотелось.

— Спасибо, — сказала Майя, и теплое чувство дружеской привязанности охватило ее. — Ты настоящая подруга.

Сюзенна подалась вперед, и девушки обнялись. Дружеские объятия несли в себе покой и чувство сопричастности. Наконец Майя отстранилась и вздохнула:

— А утром я повстречала в саду Кольера.

Майя быстро пересказала недолгий разговор. Сюзенна ахала, прикрывая рот, и недоверчиво качала головой.

— Как же тебе, наверное, было больно, — прошептала она, стиснув руки.