Тайны Белого движения. Победы и поражения. 1918–1920 годы
Шрифт:
23 ноября 1918 года корабли союзников появились и на внешнем рейде Новороссийска, а вскоре в штаб к Деникину пожаловала военная миссия, возглавляемая генералом Ф. Пулом. Пул заверил Деникина и чинов его штаба в предстоящей финансовой поддержке Добровольческой армии в той мере, которая позволила бы содержание 250-тысячной армии одновременно с высадкой союзных войск. Союзниками была снаряжена инспекционная поездка ряда офицеров союзников на Дон, к Краснову, отправившаяся на 2 миноносцах. Ради политических соображений Краснов был даже готов отказаться от получения военной помощи от Германии с тем, чтобы получить сходную возможность от союзников. Генерал Пул обещал снестись со своим правительством в Лондоне, чтобы ускорить отправку транспортов с оружием на Дон, однако его неоднократные телеграммы оставались без ответа. Оставшись без германских поставок оружия, ВВД оказалось в трудном положении, так как англичане не спешили начинать свои, а бои на фронтах не прекращались. 11-я красная армия наседала на терских повстанцев, нанеся удар от Георгиевской в район станицы Прохладной. Соединенные силы двух красных армий 11-й и 12-й совместными усилиями пробились к Моздоку и взяли его 23 ноября, заставив терских повстанцев уйти в горы Дагестана. Около 5 тыс. казаков прошли через Кабарду и влились в Добровольческую армию.
На Ставрополье по-прежнему продолжались упорные бои. Особо ожесточенными выдались бои за села Петровское и Константиновское. К 28 ноября части красных, в том числе и еще действующая Таманская дивизия, были разбиты С. Г. Улагаем, однако еще в декабре большевиками была предпринята попытка наступления на отряды генерала Станкевича на фронте, примыкающем к реке Маныч, и одновременно на корпус генерала Казановича. Их попытки были отбиты. В это время в Царицыне вступивший в командование армией после отбытия Ворошилова Егоров провел реорганизацию сил и довел количество штыков в своей армии до 70 тысяч и создал кавалерийскую дивизию под командованием Думенко численностью в 4 тысячи штыков. Эти свежие силы навалились на едва держащих фронт казаков и создали угрожающую обстановку на донском фронте, увеличившемся до 600 километров после ухода германских вооруженных сил с Украины. Из Харькова существовала вероятность нападения петлюровцев,
108
Деникин А. И.Белое движение и борьба Добровольческой армии. М.: Голос. 1992.
С появлением частей добровольцев на Украине, в районе Донбасса, все чаще возникал вопрос о единоначалии на Юге России. Незадолго до того Деникин направил части генерала Тимановского в Одессу, для помощи коменданту города полковнику Гришину-Алмазову.
26 ноября 1918 года состоялось обсуждение представителей Добровольческой армии с представителями Донского Круга и Кубанской Рады возможности установления единой власти, единого командования и единого представительства при военной миссии союзников. На проходившем совещании с участием генералов Драгомирова, Лукомского, Санникова, Романовского, Тихменева, Сазонова и Нератова их vis-a-vis донские представители генералы М. А. Свечин, И. А. Поляков и Греков (бывший сотник — «Белый Дьявол»), уполномоченные Красновым вести переговоры, заняли непримиримую позицию в отношении Добровольческой армии, не признавая ее объединяющего значения для всех антибольшевистских сил на Юге России, и всячески отстаивая идею «независимого Дона». «В ответ мы получали игнорирование участия армии, как государственно-правового фактора… и полный отказ от объединения командования…» [109] , вспоминал впоследствии Деникин. Казалось бы, независимость Дона находилась в еще большей опасности со стороны наступавших большевиков, грозящих не только полной оккупацией донских земель, но и истреблением ее народонаселения. Однако Краснов все еще находился под впечатлением возможности договориться с красными о нейтралитете; главенствующая роль Добровольческой армии не устраивала его по причине ослабления собственного значения и влияния в ВВД. Более того, ориентация Краснова на продолжение взаимоотношений с Германией невольно отталкивала его от возможного союза с Добровольческой армией как правопреемницей русской Императорской армии, которая де-юре продолжала войну с германскими войсками.
109
Деникин А. И.Белое движение и борьба Добровольческой армии. М.: Голос. 1992.
Деникин доложил союзникам о возникших разногласиях между Добровольческой армией и атаманом ВВД и попросил английского представителя генерала Пула выступить в качестве посредника на последующих переговорах с Донским атаманом: «В начале декабря генерал Пул обратился ко мне со словами: — Считаете ли вы необходимым в интересах дела, чтобы мы свалили Краснова? Я ответил: — Нет. Я просил бы только повлиять на изменение отношений его к Добровольческой армии. — Хорошо, тогда будем разговаривать…» [110] Англичанин бодро взялся за дело, отправившись к Краснову 21 декабря 1918 года на станцию Кущевка, где сразу же между ними произошел инцидент: Краснов ждал, что Пул явится к нему как к главе суверенного государства, а Пул настаивал, что Краснов должен прибыть к нему не более чем в качестве представителя одной из союзнических с Антантой сторон. Когда атаману доложили об этом, он отказался и хотел тут же уведомить Пула о прекращении переговоров. Краснов заявил направленному к нему полковнику Кизу: «Передайте генералу Пулу, что я являюсь выборным главою свободного пятимиллионного народа, который для себя ни в чем не нуждается. Ему не нужны ни ваши пушки, ни ружья, ни амуниция — он имеет все свое, и он убрал от себя большевиков. Завтра он заключит мир с большевиками и будет жить отлично…» [111] . Генерал Пул, предчувствуя осложнения, согласился прибыть к Краснову сам. В ходе переговоров он изложил точку зрения главы гражданского правительства при Добровольческой армии генерала Драгомирова относительно полного подчинения ВВД Деникину и, несмотря на энергичные протесты донского главнокомандующего генерала Денисова, помог привести обе стороны к согласию о вхождении Донской армии в подчинение Деникину на условиях автономной единицы, где приказы Главнокомандующего Добровольческой армией отдаются Донской армии через атамана и Донской штаб. 8 января 1919 года на станции Торговая, после долгих обсуждений генералы Драгомиров и Денисов пришли к соглашению о едином командовании, экономической и финансовой системах. Краснов и Деникин подписали соответствующие приказы. Деникин назначался Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России.
110
Деникин А. И.Белое движение и борьба Добровольческой армии. М.: Голос. 1992.
111
Деникин А. И.Белое движение и борьба Добровольческой армии. М.: Голос. 1992.
В то время, пока Добровольческая и Донская армии соединялись, центральное руководство большевиков поставило перед своими вооруженными силами задачу об уничтожении этих двух армий в течение зимней кампании 1918/1919 годов. После успешных для Красной армии боев на Урале и в Поволжье, на юг стали перебрасываться ускоренными темпами дивизии с Восточного фронта. С западного направления прибыла 13-я армия под командованием красного командира Кожевникова, а с северо-запада 8-я армия под командованием Гиттиса. С севера подходила 8-я армия Княгицкого, а с востока, со стороны Царицына, 10-я армия под командованием Егорова, целью которой было вклиниться в стык Донской и Добровольческой армий, отрезав кубанские земли от Дона. Кроме того, Красная армия ввела в действие 150 тысячную таманскую армию, доукомплектованную свежими пополнениями из Астрахани и воодушевленную недавней победой над терскими повстанцами. Суровая зима и выдавшиеся морозы, эпидемии сильно ослабили оборону казаков, остававшихся несмененными уже долгое время. Обещания союзников предоставить помощь не выполнялись, что позволяло делать сравнения с германцами не в их пользу. 30 января 1919 года Краснов в ужасе сообщал Деникину, что французский представитель, прибывший к нему от генерала Франте д'Эспере, некий капитан Фуке, заявил, что на помощь белым армиям, отчаянно бьющимся в Каменноугольном районе, французская сторона будет готова прислать одну дивизию из Севастополя, если атаман подпишет два соглашения. Первое из соглашений содержало требования о материальной компенсации с уплатой 5 % годовых за те разрушенные промышленные предприятия с иностранным капиталом, акционерами которых являлись страны Антанты и которые находились на территории Донецкого бассейна. Кроме того, Донское правительство обязывалось произвести оплату стоимости восстановления предприятий и выплаты вознаграждения собственникам за вынужденный их простой. Во втором соглашении говорилось о подтверждении согласия Краснова о признании полной власти генерала Деникина по вопросам военного, политического и общего порядка. Деникин отвечал, что первое соглашение, представленное Краснову капитаном Фуке, являлось верхом цинизма в складывающейся ситуации. Относительно второго соглашения Деникин заверил Краснова, что приложит все усилия, чтобы оградить его от каких бы то ни было принуждений, тем более в столь директивной форме, и доложит французскому представителю о превышении полномочий чина его миссии. Незадолго до инцидента с французским представителем в Новочеркасск к Краснову приезжал представитель английской миссии генерал Пул для ознакомления с ситуацией на Дону. Осознав, что положение складывалось угрожающее, он пообещал направить одну английскую бригаду, которая должна была прибыть в Новочеркасск 26 января. Пул просил Краснова подготовить теплые вещи, примерно 2 тысячи шуб для бригады и отбыл в Лондон для доклада правительству о ситуации на Дону и на Юге в целом.
Приказ генерала, дошедший в Батум, был проигнорирован британским командованием, а сам Пул, по его прибытии в Великобританию, немедленно был отстранен от дел за излишние симпатии к русским союзникам. И даже обвинен в «недостаточном патриотизме», ибо хотел жертвовать жизнями английских солдат в интересах весьма неопределенных с точки зрения новой политики Лондона в отношении России.
Северный фронт на Дону рухнул под тяжестью натиска большевистских армий и в немалой степени из-за того, что казаки, уставши оборонять донские рубежи, стремились вернуться домой, уступая честь позиционной войны регулярным частям Вооруженных Сил Юга России. Так, уход всего трех казачьих полков с позиций образовал 40-километровую брешь в обороне Дона, куда незамедлительно вошла 9-я армия большевиков в составе девяти дивизий и продолжила свой путь по Дону походным порядком, без боев занимая станицу за станицей. Генерал Фицхелатуров был вынужден начать отступление, прикрывая от 8-й армии большевиков фланги со стороны Харькова, торопясь, чтобы красные не успели отрезать его войска от Дона. В это время Мамантов вывел свои части к главной линии обороны Царицына, овладев южным опорным пунктом поселком Сарептой. В ожидании дальнейших приказов из штаба Донской армии он задержался у стен Царицына, а когда пришли вести о падении Северного фронта и маловероятной поддержки его основными силами, Мамантов приказал отступить. Воспользовавшись замешательством Мамантова, кавалеристы Думенко совершили рейд по его тылам и ускорили его отход от города.
В декабре 1918 года началась война между Грузией и Арменией, отразившаяся на армянском населении Сочинского района, занятого грузинскими войсками. Через своего представителя при штабе Деникина армяне попросили белогвардейцев о помощи, которую Деникин предоставил им в феврале 1919 года, направив из Туапсе в Сочи корпус генерала Бурневича. На подходе белогвардейцы стремительно атаковали грузинские войска в отсутствие их командующего, генерала Кониева, гулявшего на свадьбе сослуживца, и заняли Сочи. Узнав об этом, генерал Кониев приказал шоферу как можно быстрее везти его на поле боя. Шофер быстро домчал генерала до места боевых действий, где уже находились деникинские части, прямиком в плен, а генерал Бурневич двинул свой корпус дальше и, заняв Гагры, остановился на рубеже реки Бзыбь, по границе Кутаисской губернии. Грузинское правительство направило 6 батальонов «народной гвардии» на защиту «страны», однако по пути грузинские батальоны были остановлены британскими формированиями, занявшими мост через реку Бзыбь. Британцы направили телеграмму в штаб Деникина, предлагая вывести войска из сочинского округа, однако в ответной телеграмме штаб Деникина отказал в удовлетворении британской просьбы. Сочи осталось за Россией.
Если на Дону красные одерживали победу за победой, то их положение на Ставрополье становилось все менее прочным. Две красные армии 11-я и 12-я образовали собой Каспийско-Кавказский фронт. Численность сил фронта доходила до 200 тыс. человек, и решающий удар намечался в станицу Невинномысскую, которую планировалось взять 4 января 1919 года. Разгадав замысел большевиков, Деникин повелел начать наступление на красные армии на несколько часов раньше, избрав для основного удара 3-ю Таманскую дивизию красных, численностью в 3 тысячи человек. 3-я Таманская состояла из мобилизованных красными ставропольских крестьян, не особенно обученных и неохотно воевавших против ВСЮР. При появлении первых признаков опасности, эти части старались перейти на сторону противника или просто сдаться, что ускорило прорыв большевистского фронта. В образовавшуюся брешь немедленно ворвалась конница генерала Врангеля, двинулась по тылам противника, взрывая на своем пути линии коммуникаций и железнодорожное полотно. Часть 3-й Таманской начала отступать на Св. Крест и Благодарное, преследуемая по пятам кавалеристами С. Г. Улагая. Большевики попытались выровнять положение и задержать Врангеля 1-й Ставропольской красной кавалерийской дивизией, но связь между штабами и дивизией уже была нарушена и эта попытка оказалась бесполезной. В штабе Каспийско-Кавказской армии уже начинались разговоры, куда отходить. С. Орджоникидзе настаивал на отходе во Владикавказ. Командиры, понимая пагубность такого маневра, сулившего армиям оказаться прижатыми к горным массивам, возражали ему, а общий развал и дезорганизация большевистских сил продолжались. Врангелю удалось захватить железнодорожный переезд Св. Крест — Георгиевск, парализовав подвоз свежих сил, но это бы и не спасло положения: армия начала разваливаться на отдельные части и отряды, уходя, кто куда мог. В основном бежали за Маныч, на север, где впоследствии из 20 тыс. спасшихся человек красные образовали Особую красную армию, захватив район в Сальских степях возле села Ремонтного. Вытеснив красных из Св. Креста в степи, Улагай захватил значительные обозы с боеприпасами и продовольствием. Остававшиеся в Георгиевске большевики попали в кольцо из частей барона Врангеля и Дроздовской дивизии, и к 20 января 1919 года их остатки капитулировали перед превосходящими силами белых. На Пятигорск и Минеральные Воды походным маршем шли части Шкуро. 19 января 1919 года красные поспешно оставили Пятигорск, погрузившись на поезда, отходившие в расположение 12-й большевистской армии, дислоцированной во Владикавказе. Белыми было взято невероятно огромное количество пленных — около 30 тысяч человек. Те, кто сумел бежать, оставляли военную технику, бронеавтомобили и бронепоезда, отходя в сторону Астрахани. Конница генерала Покровского неотступно преследовала отступающих большевиков. В огромной степи при низких температурах и отсутствии какого бы то ни было пристанища, бегущие от Покровского большевики становились легкой добычей отрядов калмыков, которые некогда были беспощадно истребляемы ими, как «нетрудовой элемент» и «буржуазные националисты», и казаками, шедшими за своими недавними мучителями по пятам. Бригаде красного командира Кочубея удалось оторваться от преследования, сохранив вооружение и боевой дух. В пути Кочубей зарубил комиссара бригады, объявив отступление изменой. Узнав про это, С. М. Киров приказал арестовать Кочубея, а бригаду разоружить и предать революционному трибуналу в зависимости от степени тяжести содеянного каждым из ее бойцов. Кочубей не стал дожидаться расстрела и бежал в степь, где был пойман казачьим разъездом, узнан и без лишних проволочек повешен.
Белые соединения продолжили свое движение на Владикавказ, на пути к которому встречали незначительное сопротивление разрозненных и деморализованных отрядов красных, которые не могли ни замедлить продвижение белых, ни тем более остановить его. В ходе недельного боя Владикавказ был оставлен красными; разгромленные остатки 12-й армии разбежались по окрестностям. Орджоникидзе и его небольшой отряд бежали в Ингушетию; несколько полков под командой красного командира Гикало бежали в Дагестан, где соединились с повстанческими отрядами мусульман под командованием дагестанского имама Узун-Хаджи, объявившего белым джихад из-за того, что Деникин дал ясно понять всем представителям горских народов, населявших Северный Кавказ, что никаких самостоятельных автономий на территории России Белая армия не потерпит. Взамен из штаба Деникина в горные районы направлялись военные губернаторы и чиновники. Деникин считал, что разумнее было назначать губернатора или представителя гражданской администрации из проверенных «императорских» кадров, но местной национальности. Так была достигнута договоренность с другим дагестанским имамом Гоцинским, который стал воздерживаться от прямых столкновений с Белой армией, отведя свои отряды в район Петровска (ныне Махачкала). Активность деникинцев в районе нефтяных скважин Грозного и Махачкалы вызвала бурную активность англичан. Они высадились в район Петровска, намереваясь до прихода деникинцев охватить своим контролем всю территорию Чечни и Дагестана, однако Деникин опередил их, и 8 февраля 1919 года белогвардейские части вступили в Грозный и продвинулись до Дербента, охватывая все Каспийское побережье. Остававшиеся три дивизии из разбитой 11-й красной армии, окопавшиеся в Кизляре, попытались наступать на энергично продвигавшиеся белые части, однако были скоро рассеяны по горным районам несколькими атаками передовых белых полков. Белая армия растекалась по Северному Кавказу, постепенно восстанавливая привычные государственные институты власти и внося в жизнь мирных жителей определенность и спокойствие. Спустя неделю после неудачной попытки англичан охватить своим влиянием Дагестан и Чечню, союзное командование направило нового представителя Великобритании генерала Бриггса.
Бриггс был наделен еще меньшими полномочиями и проинструктирован таким образом, чтобы по любому вопросу он немедленно обращался к британскому экспедиционному корпусу в Константинополе, а о стратегически важных вещах докладывал прямо в Военное министерство в Лондоне. 19 февраля 1919 года в порту Новороссийска появился первый британский транспорт с оружием и обмундированием.
Начало 1919 года для Дона было не самым удачным: казачья армия, под воздействием климатических факторов, свирепствовавшей эпидемией тифа и находясь под воздействием большевистской пропаганды, погибала, а в отсутствие хорошего командующего (назначенный командовать Южной армией генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов, один из участников прессинга на царя по поводу отречения в марте 1917 года в памятном поезде на станции Дно, заболел тифом и умер) казачьи соединения быстро деморализовались и оставили фронт. Напрасно Краснов разъезжал по станицам с уговорами, обращенными к казакам, вернуться на передовую и драться с большевиками. Действительность доказывала обратное: оружие, обещанное союзниками, не поступало, бригады англичан и французов так и не появились на донском фронте, но главное и более всего разочаровавшее казаков — Деникин не мог прислать достаточного количества войск не только для контрнаступления, но даже для обороны Дона. Казаки считали, что Деникин намеренно желает их гибели, памятуя недоразумения времен «Ледяного похода», и отказывались сопротивляться большевикам, переходя на сторону красных, как это случилось у Бахмута и Миллерово уже 12 февраля 1919 года, когда 4 казачьих полка перебежали к большевикам в полном составе. В районе станицы Каменской Краснов пытался срочно формировать боеспособные части, которые могли бы, ударив навстречу красным в районе Макеевки, остановить их быстрое проникновение на Дон, однако катастрофа на фронте неожиданно дополнилась политическим проигрышем самого Краснова. Войсковой казачий Круг потребовал отставки двух казачьих генералов, отличавшихся крайним честолюбием и метившим в «донские Бонапарты» — Полякова и Денисова. Краснов, выдвигавший некогда обоих генералов в командующие войсковыми частями, был крайне уязвлен и сообщил Кругу, что недоверие, выраженное его генералам, он относит и к себе лично, а следовательно, считает невозможным продолжать работу в должности атамана. Большинством голосов Круг принял отставку Краснова, передав полномочия временно исполнять обязанности атамана Африкану Петровичу Богаевскому, который, по мнению Круга, больше соответствовал этой роли в данный момент. В роли командующего Донской армией Кругу виделся генерал-лейтенант Федор Федорович Абрамов, человек «высокой доблести, неподкупной честности, большой твердости и исключительного такта…» [112] ; в качестве начальника его штаба генерал Райский. Избранный донским атаманом А. П. Богаевский, в свою очередь, ходатайствовал перед Деникиным о назначении на должность командующего Донской армией генерал-майора Владимира Ильича Сидорина, а начальником его штаба — генерал-лейтенанта Генштаба Анатолия Киприановича Кельчевского. Деникин, верный соглашениям между Донским правительством и Добровольческой армией в Торговой, согласился. Немногим позже, в марте 1920 года, генералом Врангелем оба генерала Донской армии были арестованы за «сочувствие казачьим сепаратистам», отрешены от должности и преданы суду под председательством генерала A. M. Драгомирова. Генерал Сидорин был уволен Врангелем из армии без права ношения мундира, что явилось альтернативой 4-м годам каторжных работ, к которым приговорил его суд. Ушедший в отставку Краснов направился навестить своего брата-ботаника в город Батум. Войсковое соединение, собранное в последние недели атаманства Краснова при активной поддержке генерала Денисова, успело нанести контрудар большевистским войскам, продвигавшимся по Дону даже без высылки охранений своих боевых порядков. Деникин распорядился, чтобы Шкуро выступил из Владикавказа на помощь казакам. 23 февраля 1919 года отряды Шкуро вступили в Новочеркасск, встреченные бурным ликованием местных жителей. В городе снова началась организация добровольческой сводно-партизанской дивизии, создание которой координировал сам генерал-майор Иммануил Федорович Семилетов. Первыми записавшимися в нее, как и прежде, стали студенты, юнкера и гимназисты старших классов. Семилетов руководил дивизией немногим более полугода; в конце 1919 г. он тяжело заболел тифом и скончался от этой болезни в самом конце года в Новочеркасске, незадолго до прихода большевиков.
112
Врангель П. Н., барон.Воспоминания, часть II. Франкфурт-на-Майне. Посев. 1969.