Тайны древней Африки
Шрифт:
…Через сто с лишним лет книжку Гончарова издали в Южной Африке «Кап в описании русского». Перевод, правда, неполный, но все равно событие.
И еще об одном путешественнике хочется рассказать. А. В. Вышеславцов, художник, писатель, искусствовед, побывал через несколько лет после Гончарова. Опубликовал книгу в 600 страниц со многими рисунками («Очерки пером и карандашом…»). Он прожил в колонии около трех месяцев и, уже зная то, что написал о ней Гончаров, прослеживал судьбы тех людей, о которых сообщал писатель. Он рисовал всех, но особенно интересны ему были типы небелых — готтентотов и индийцев. «Мир совсем иной, как будто я переехал жить на Луну. Слышу о львах, слонах, тиграх, а наших страшных зверей, волков и медведей, и в помине нет; вижу черных,
Оторванные от родины, отделенные от нее тысячами километров, люди подсознательно продолжают сравнивать местное со своим, российским, даже в готтентотках тот же Гончаров усмотрел сходство с загорелыми рязанскими крестьянками.
Сегодня книга Вышеславцова забыта. А жаль.
Нам придется временно покинуть Южную Африку и снова отправиться на север. В начале века мы застанем Египет под властью лидера мамелюков Мухаммеда Али, чьи отношения с Россией были сложными и менялись год от года. Не вдаваясь в дипломатические тонкости, отметим лишь что в разные годы в Египте побывало множество выходцев из России. Разные то были люди. Одни проявили склонность к художественной литературе и оставили великолепные образчики дневниковых записей, другие были инженерами и после них сохранились лишь сухие отчеты «проделанной работы». Были здесь и художники, и философы, и военные, и археологи, конечно… Мы постараемся, хотя и кратко, познакомиться с некоторыми из них.
Начнем с Осипа Ивановича Сенковского, который, впрочем, заслуживает отдельной книги. (Хотя он уже заслужил ее: Вен. Каверин написал о нем работу «Барон Бромбеус», где большое место уделено детищу Сенковского — его знаменитой «Библиотеке для чтения».) Но этот человек оставил след в истории русской культуры не только этим. «Я не Сенковский, чтобы знать все в мире языки», — писал А. Бестужев-Марлинский, и он не далек от истины, характеризуя лингвистические способности молодого востоковеда. Для перечисления всех его профессий и занятий понадобилась бы целая страница, мы же выделим то, что относится к Африке. В той самой «Библиотеке для чтения» этому континенту отводится довольно большое место — 164 очерка, статьи, заметки обо всем, касающемся Африки, в том числе краткая хроника текущих событий.
О. И. Сенковский в 1820-х гг. совершил путешествие от Каира до Северного Судана
Он родился на рубеже двух веков в Белоруссии и впитал традиции культуры Западной и Восточной Европы. Его учителями были такие выдающиеся ученые, как Гроддек, Лелевель и Снядецкий. 19-летний юноша отправляется в путешествие на Восток — в Турцию, а затем в Грецию и Ливан, на полгода задерживается в маройитском монастыре Айн-Тур, изучает классический арабский язык и местный диалект. В 1820-м прибывает морем в Александрию. Потом — Каир, где Сенковский изучает еще и коптский язык. Переодевшись в турецкую одежду и наняв слугу-мальтийца, отправляется вверх по Нилу, не пропуская ни одной достопримечательности. Нынешним исследователям не известно доподлинно, как далеко забрался на юг Сенковский: к сожалению, подлинников дневников не сохранилось, но есть предположение, что крайней южной точкой его путешествия стала область Дар-Махас в Северном Судане.
Дневники Сенковского печатались в «Полярной звезде», и до сих пор наш читатель не знаком с его творчеством. Язык его заметок мягок и поэтичен:
«Молодые люди и все вообще мужчины ходят нагие и носят только передники из белого полотна, связываемые шнурком на спине. Стройный их стан украшается иногда шерстяной шалью, искусно
Черты лица нубийцев довольно правильны; они весьма отличаются от поколения негров, хотя многие из них похожи на обезьян. Среди народа, не употребляющего одежду, люди получают новые понятия о красоте человеческого тела. Чувство это сохраняют в себе жители тех стран, в коих умеренность климата позволяет освобождать себя от бесполезных и странных тягостей, в которые мы кутаемся. Нубиец принимает без всякого намерения во всех своих движениях и положениях тела вид величавости и благородства самой природы, которых и лучшие наши художники едва могут постигнуть».
А каково описание природы?
«Как прекрасен свет луны! Как величественны сияние звезд и неба! Как прозрачен воздух! Кажется, небесный свод являет здесь в рам смертных самые тайные свои сокровища; на светлом щите месяца будто читаешь и узнаешь новые предметы; горящие пылким огнем небесные светила здесь, кажется, говорят страннику, что каждое из них есть особенное солнце».
В 1824 году парижское Географическое общество учредило приз в несколько тысяч франков тому из европейцев, кто первым достигнет западноафриканского города Томбукту. Им оказался француз Рене Кайе. За год до него там был Александр Гордон Лэнг, но на обратном пути его убили туареги. В конце прошлого века немец В. Мейер составил список всех, кто пытался добраться до этого города — там были и англичане, и немцы, и французы. Но уроженца нашей страны там не было.
Между тем там побывал, как оказалось, некто Варги из Кизляра Астраханской губернии и «Королевская газета» Золотого Берега писала о нем аж в 1822 году! Потом сообщение перепечатала другая газета — в Сьерре-Леоне и только тогда Европа познакомилась с этой историей.
После долгих странствий на Востоке Варги отправился в Африку, посетил Кано, Зарию, Кацину, Замфару — хаусанские и фульбские эмираты Северной Нигерии, а закончил путешествие у границ государства ашанти… Оттуда его доставили в Кумаси, а затем на английскую территорию в Капскую колонию. Англичане, не разобравшиеся в наших национальностях, решили, что перед ними татарин, но скорее всего, речь идет об армянине, армян много жило в Кизляре. Ведь имя у него явно не татарское, а похоже на искаженное Варген.
Некоторые историки, специалисты по Западному Судану, считают его путешествие вымыслом. Единственным из современников, кто, пожалуй, поверил ему, был сам Лэнг, ведь сведения «татарина» совпали с его собственными наблюдениями! Сегодня в подлинности его странствий уже никто не сомневается. Да, приз Географического общества Франции должен был достаться Варги. Подробный анализ путешествия уроженца Кизляра по Западному Судану сделал Д. А. Ольдерогге в «Африканском этнографическом сборнике» в 1971 году.
Перед тем как познакомить читателя еще с одним блестящим путешественником и литератором, сделаем некое отступление и продолжим рассказ о первых наших эфиопистах. Мы уже упомянули о Симоне Тодорском, а теперь заглянем в век девятнадцатый. В самом его начале в Ужгороде жил священнослужитель и лингвист Михайло Лучкай, перу которого принадлежит знаменитый труд о Карпатской Руси. Но он написал и другую работу — некий «алфавит» со словами на геэз, амхарском и арабском. Составлял он эту тетрадь в Вене, а вот откуда брал материалы — неясно. Очень может быть, что он продолжил свои занятия в Италии, в Лукко, где у него были для этого все возможности.
Позже в Киеве работал другой эфиопист — Порфирий Успенский, который собирал эфиопские рукописи и написал работу по эфиопскому христианству.
Ну, а теперь — об Андрее Николаевиче Муравьеве. Детство будущего поэта и путешественника проходило в среде московского и петербургского дворянства, под влиянием известных поэтов той эпохи. Можно с уверенностью сказать, что увлечение Востоком пришло к молодому Муравьеву в Крыму, и именно свои крымские стихи он читал Пушкину. А Мицкевич знакомил Муравьева со своими «Крымскими сонетами»…