Тайны Генома

Горин Андрей

«Заносчивая сука. Дамочка из высшего света. Светская львица. Дочь богатых родителей, никогда не испытывавшая нужды в этой жизни и презирающая плебеев», — была моя первая мысль.

Чувства обуревали меня. Чувства, которых я не понимала. Юлия повернула голову, наши взгляды встретились, и я утонула в её глазах. Это было как удар молнии. Я сразу же поняла, что она из наших и обладает даром суккубы, но она не использовала свой дар на мне. Ни тогда, ни, когда-либо, потом. Это было чувство чистое как родниковая вода, внезапное и ошеломляющее, как удар грома. Я поняла, что пропала.

Очень быстро,

ознакомившись с данными нашего кандидата, я поняла, что Юлия обычная девчонка, приехавшая в своё время в Москву, как и многие молодые искательницы счастья. Биография у неё была просто героическая. И вовсе она оказалась никакой не сукой, а вполне компанейской девчонкой. А после я узнала, что кроме официальной биографии была ещё и тайная сторона, совсем не такая красочная. Начинала в Москве она как элитная девочка по вызову, а после в эскорте. А что касается подвигов в разведке. Так, суровая правда состоит в том, что большинству женщин в роли разведчика-нелегала, работать в основном приходится передком. Дело неприятное и часто крайне опасное. Но особо она о своих заграничных вояжах не распространялась, было видно, что это неприятная для неё тема.

Всё случилось как-то быстро и неожиданно. Я предыдущими походами на йони массаж была уже морально и физически подготовлена к отношениям с женщиной, а Юлия была профессионалкой, что бы это ни означало. Мужики, ей, как и большинству девушек, вращающихся в этой сфере, изрядно поднадоели. Женщину может понять только женщина. И чувство нежности и самопожертвования, не может заменить никакой животный секс с мужиком. Я любила и была любима. И надеялась, что эта сказка наяву будет продолжаться бесконечно.

Глава 10

Путь наверх

С горы легче идти, чем в гору,

но вид намного лучше с вершины.

Генри Уорд Бичер

Тимоха с Крюком бухали уже третьи сутки. Начали сразу же как вышли из СИЗО. Не заезжая домой, отправились на турбазу, принадлежащую группировке. Причём не ту, которая у моря, а расположенную у лесного озера, где баня стояла прямо на берегу и после парилки можно было выбежать на мостки и нырнуть в холодную, бодрящую воду.

© Душа горит и хочется чего-то,

Ну а чего? Умом, б##дь, не понять.

А водка, хороша в любое время года,

Ну, если правильно её употреблять.

Душа на волю рвётся будто птица,

Ну а водка, словно два крыла.

Оттого и пьют в России,

чтоб о серость будней не разбиться,

Вот такие брат у нас дела.

Стол ломился от закусок. Икра чёрная, икра красная, икра заморская… Маринованные огурчики, грибочки, солёная хрустящая капустка. Икряная вобла, балык из сома. Сыр, ветчина, колбаска. Изобилие радовало глаз, особенно после тюремной камеры. Глаз радовало, а собутыльников нет. Потому как Тимохе и Крюку это всё было без надобности.

Говорили за жизнь. Пили, можно сказать, по-чёрному, почти без закуски. Глушили в себе страх, который терзал их весь этот месяц,

что они провели под арестом. Страх даже не долгой отсидки, люди они были к подобным испытаниям привычные, а страх предательства. Страх, что они стали разменной монетой в непонятной игре, которую вёл заигравшийся Китаец. К тому же теперь им было что терять. Как-то они размякли, привыкли к обеспеченной сытой жизни.

Но Китаец не подвёл. Слово своё он держал крепко. Дела против них развалили, и они вышли на свободу.

Сама отсидка в этот раз прошла для Тимофея, будто отдых на курорте. Контраст по сравнению с прошлыми ходками был просто поразительным. Нельзя сказать, чтобы раньше в тюрьме или колонии ему было совсем худо. Тимоха был профессиональным вором, масть уважаемая, авторитет он имел немалый. Так что сидел раньше он если и не с комфортом, то вполне терпимо. Хотя то, что для вора тюрьма, дом родной — это пи###ж, в лучшем случае — гостиница, в очередной долгой командировке в места не столь отдалённые. Так и проходит жизнь. Не успел оглянуться, а поезд уже ушёл.

Но всё же раньше он был хоть и авторитетным, но рядовым членом воровского сообщества. Теперь же всё был по-иному. Сказались не только его статус авторитетного вора и былые заслуги, а то, что сидел он в местном СИЗО. Положение Китайца в последнее время укрепилось настолько, что в городе он стал почти всесилен. Да и сам Тимоха теперь, может быть, если брать в масштабах всей страны и не был одним из коронованных лидеров воровского сообщества, то в здешних краях он заслуженно был, пожалуй, самым авторитетным бродягой из воровской братии.

Денег Китаец не жалел. Всё ментовское начальство было у него прикормлено. Немалую роль сыграли и дорогие адвокаты. Не самые знаменитые, не столичные. Но в области, пожалуй, самые лучшие и с большими связями. Тут вообще вопрос деликатный. Тимофей и Крюк ведь пока не осужденные, а только подозреваемые. Ну а вдруг они, невинно пострадавшие, презумпция невиновности, гражданские права и всякая прочая хрень. Так почему бы не улучшить для них условия содержания. Тем более если за это хорошо платят, и начальство сверху намекает, что помягче надо к людям. Правда, не ко всем, а к этим вот конкретным людям. Да и справок имеется целая куча, о слабом состоянии здоровья оных граждан. В конце концов у нас свободная демократическая страна и права граждан должны соблюдаться неукоснительно.

Может, так, может, не так. А скорее всего, сыграла свою роль совокупность нескольких факторов. Только сидел в этот раз Тимоха странно и непривычно. Сидел как коронованный вор законник. Отдельная камера, телевизор, холодильник, забитый продуктами под завязку. С воли передавали почти всё что угодно. Даже мобильник не приходилось у вертухаев выпрашивать, трубку передал адвокат, вопреки всяким правилам и пользовался ей Тимофей почти в открытую. Также с воли передали кучу бабла, и он при желании мог заказать через вертухаев пиццу, жратву из Макдональдса или KFC или ресторана. Короче, странная это была отсидка. Крюк сидел в таких же условиях. Вот он звериный оскал капитализма. У кого деньги и связи, тот король. А у кого нет, извините, говно. Сейчас Тимофей находился по другую сторону баррикады и, чего скрывать, ему это нравилось.