Тайны горных туманов
Шрифт:
Девушки настолько увлеклись обсуждением своих учебных проблем, что не обращали на меня никакого внимания.
Я же слушала собеседниц, надеясь, что в этом потоке пока ненужной мне информации удастся собрать по крупицам полезные сведения.
– Все-таки ты зря так не любишь Мишаню, – заметила Вера. – Он хоть и строгий временами, но справедливый.
– Ага, как же, – фыркнула Аня. – По мне, так у нас преподаватели ни один учить не умеет. Все только и делают, что садятся да перерисовывают за нас, и то – в лучшем случае. А в худшем – критикуют да ругаются… Все, я закончила, не знаю, что добавить.
Девушка положила свой холст на землю и встала со стульчика. Нахмурилась, прищурила глаза, оглядывая свою работу. По ее виду я поняла, что картина ей не слишком нравится, однако вслух она ничего не сказала.
– Ты так быстро работаешь! – восхитилась Вера. – Мне бы твою скорость…
– А мне бы – твое качество, – вздохнула Аня. – Что толку таскать кипы этюдов или набросков, если все они не подходят? В училище главное – не сколько ты работ предоставишь, а какими они окажутся. Уверена, что принеси я хоть сто этюдов с натуры, мне еле натянут четыре по практике. И то – если слишком повезет…
– Да ну тебя, ты вечно ноешь! – воскликнула ее подруга. – Успокойся, поставят тебе хорошую отметку! В конце концов, для тебя что важно – получать пятерки или учиться? Перейдешь на второй курс – это двести процентов, а на оценки вообще забей! На них никто смотреть не будет! Ведь главное – защитить диплом, и все!
– Я так не думаю, – возразила Аня. – Мне неприятно, когда так несправедливо выходит. Те, кто вообще ничего не делает, получают такие же оценки, как и я, хотя я от мольберта весь год не отхожу. У меня времени ни на что больше не остается!
– Ха-ха, чья бы корова мычала! – усмехнулась Вера. – А кто у нас вечно по походам ходит? Тебя как ни спроси, что делала на выходных – то туда умотаешь, то сюда…
– Походы – это редко, – заметила Аня. – И чтобы, как ты выражаешься, куда-то умотать, мне приходится две недели до этого ночами не спать, чтобы все домашки сделать и нужное количество этюдов и набросков предоставить! И между прочим, я и в походах работаю! Всегда беру с собой блокнот и наброски делаю!
– Да ладно, не обижайся! – примирительно проговорила Вера. – Нормальный у тебя этюд получился, очень… живо!
– А можно мне взглянуть? – робко подала голос я.
Аня сухо кивнула.
Я подошла к девушке и тоже посмотрела на ее холст. Не понимаю, чем ей не нравился этюд – вроде и правда выглядит пейзаж довольно жизнерадостно, свежо. Лично мне Анино произведение нравилось гораздо больше, чем этюд ее подруги.
Слишком мрачный был пруд у Веры – посмотришь на такую картину, и не особо приятные мысли в голову полезут. От этюда веяло унынием и какой-то меланхолией, хотя, еще раз повторю, в живописи я не разбираюсь.
– Мне очень нравится! – заявила я. – Серьезно, можно приобрести ваши работы? Повешу их рядом – это так необычно, одно и то же место, но… с разных точек зрения, что ли…
– Как хотите, – махнула рукой Аня. – Мне все равно он не нравится…
Я видела, как Вера сердито шикнула на подругу – вроде не отпугивай покупателя, вслух же заметила:
– Ну, слона ты не продашь! Вы за сколько хотите купить наши работы?
– Я же говорила, называйте любую цену! – напомнила я.
Аня задумалась, Вера же взяла инициативу в свои руки:
– Меньше чем за две с половиной мы не продадим, – уверенно заявила она.
Аня округлила глаза – понятно, девчонка сильно завысила цену.
Я же спросила:
– Долларов?
– Рублей, – немного смутилась Вера. – Но если вам так угодно, то…
– Вера! – воскликнула Аня. – Ты что такое говоришь?! Этюды же не на холстах, а на картоне, еще и без рамок…
– Я уже говорила, что готова купить ваши картины за любые деньги, – повторила я. – Мне они нравятся, а это для меня – главное. Итак, вот ваш гонорар, – я вытащила из бумажника три тысячи и отдала их Ане. – Сдачу не нужно.
Девушка смущенно спрятала деньги в карман. Было видно, что ей очень неловко, но я прекрасно понимала, что смогла расположить дочку Зеленцова к себе. По крайней мере, для художника важно признание. Я была уверена, что, если б я принялась, скажем, нахваливать Анину внешность или стиль одежды, ей бы не было так приятно, как если бы я оценила ее работу. Поэтому я решила ковать железо, пока горячо, и обратилась к девушке:
– Пока ваша подруга заканчивает свою работу, не могли бы вы помочь мне донести картину до моей машины? А то краску боюсь размазать, не хочется портить столь красивый этюд…
– Да-да, конечно! – засуетилась Аня. – Только можно я вещи оставлю, мы же вернемся?
– Конечно, – кивнула я. – Я не уйду без второго этюда. Позволите похитить вашу компаньонку?
Последний вопрос был обращен к Вере.
Девушка кивнула, внимательно посмотрела на Аню. Переживала, видимо, что я ее обману, поэтому я вытащила две тысячи рублей и протянула их Вере.
– Вот задаток за ваш этюд. А то вдруг, пока мы ходим, кто-нибудь захочет приобрести вашу картину. Не хочу остаться в дураках.
Та взяла деньги, положила их в карман рубашки – так небрежно, словно у нее каждый день кто-нибудь покупает работы.
Я же улыбнулась растерянной Ане и произнесла:
– Пойдемте?
Девушка кивнула, и мы направились в сторону дорожки. Я нарочно выбрала окружной путь до выхода из парка, чтобы по дороге побольше поговорить с Аней.
– Вы уж извините Веру, – первой нарушила молчание моя спутница. – Она правда слишком завысила цену. Я бы не рассчитывала продать эту почеркушку и за пятьсот рублей. Давайте я верну вам деньги, ладно?