Тайны и герои 1812 года.
Шрифт:
С двухсотлетней исторической дистанции воспринимаем ту Россию в духе героической идиллии. А в XIX веке судьбы Отечественной войны были предметом острых споров. В наше время то и дело подвергается сомнениям официальная патриотическая версия Великой Отечественной 1941 – 45-го, продолжаются дипломатическое противостояние по результатам Второй Мировой. Всё это было и в XIX веке… Говорили и о воровстве интендантов, которые довели русскую армию до голода. И о том, что за патриотическими словесами дворяне и купцы прятали корыстный интерес. Известен такой беспощадный отзыв о российской элите 1812 года: «Не покрыло ли оно себя всеми красками чудовищнейшего корыстолюбия и бесчеловечия, расхищая всё, что расхитить можно было, даже одежду, даже пищу, и ратников, и рекрутов, и пленных, несмотря на прославленный газетами патриотизм, которого действительно не было ни искры, что бы ни говорили о некоторых утешительных исключениях». Неужели «не искры»? Как же в таком случае устояла Россия? Как одолела Великую армию? Изворовавшаяся страна непременно распалась бы, раскололась под ударом. Будем судить по результатам. Несмотря на все ошибки и пороки, несмотря на показуху и интриги, несмотря на отсутствие признанного «военного вождя», Россия оказалась в 1812-м году сильнее всех в мире по стойкости патриотического духа. Случайных побед
Император Александр в год нашествия, по собственному признанию, только начал читать Священное Писание – впервые, хотя ему шёл тридцать пятый год. До войны 1812 года любимый внук Екатерины «учился понемногу» и разговаривать по душам с Православной Русью не мог. Потому в годину великих испытаний государственным секретарём, правой рукой государя стал Александр Семёнович Шишков – адмирал, учёный, будущий министр Просвещения, патриот, яростный борец с иностранщиной в русском языке и в русской жизни. Кто, если не Шишков, написал приказ по русской армии, подписанный императором 25 июня:
«Из давнего времени примечали мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем нашем желании сохранить тишину, принуждены мы были ополчиться и собрать войска наши; но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах нашей империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого нами спокойствия. Французский император нападением на войска наши при Ковно открыл первый войну. И так, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается нам ничего иного, как призвав на помощь свидетеля и защитника правды. Всемогущего Творца небес, поставить силы наши противу сил неприятельских. Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На начинающего Бог».
Как важно найти ёмкий, точный, эмоциональный образ, который станет крылатым. Эти слова наполнили смыслом первый акт русского сопротивления: «На начинающего Бог». В пропагандистской войне Россия устояла, потому что Шишков хорошо знал и армию, и народ. Знал, какая патетика царапнет сердца…
Шишков был автором и царского Манифеста о вторжении Наполеона:
«Неприятель вступил в пределы наши и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силою и соблазнами потрясть спокойствие Великой сей Державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ее и благоденствие. С лукавством в сердце и лестью в устах несет он вечные для нее цепи и оковы. Мы, призвав на помощь Бога, поставляем в преграду ему войска наши, кипящие мужеством попрать, опрокинуть его, и то, что останется неистребленного, согнать с лица земли нашей. «…» Да найдет он на каждом шагу верных сыновей России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Благородное дворянское сословие! ты во все времена было спасителем Отечества; Святейший Синод и духовенство! вы всегда теплыми молитвами призывали благодать на главу России; народ русский! храброе потомство храбрых славян! ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют».
Шишков обращался к православным братьям, пытался преодолеть стену непонимания, разделившую дворянство от крестьянского большинства. После Победы именно он, адмирал и государственный секретарь, предложит выгравировать надпись на памятной медали – цитату из псалма: «Не нам, не нам, но имени Твоему». В июне и июле 1812-го до Победы путь лежал долгий, но Россия не рассыпалась. Ощетинилась и приняла удар.
О патриотическом и военно-патриотическом воспитании сегодня толкуют на всех педагогических перекрёстках. Должна ли школа вообще воспитывать? Жизнь не даёт на этот вопрос однозначного ответа. Да и возможны ли такие ответы – однозначные, окончательные? У патриотического воспитания немало оппонентов, для которых эти материи – сплошное варварство. Самым утончённым, самым современным идеологам не в радость маршевые трубы патриотизма, ведь они заглушают трели общечеловеческих ценностей.
Есть и такое мнение: патриотизм не только необходим человеку, но и присущ ему органически. Чего же тут воспитывать? Приучать к националистическому бахвальству, к шовинизму?
Но патриотизм, чувство Родины, чувство единство с историей Отечества, с разными поколениями соотечественников – всё это не сорная трава. Патриотизм не может развиваться сам по себе, его следует культивировать, если мы заинтересованы в сохранении России как независимого государства, русского языка, единой культуры многонационального народа, проживающего в России и в странах распавшегося Советского Союза. Не сохраним пространство – окажемся бессильными перед любым испытанием, перед любым кризисом.
Тем временем антипатриотическое воспитание набирает ход – в телепередачах, в интернете, в нарождающихся мультикультурных и попросту бескультурных традициях…
Память о войне 1812 года много лет возвышала души.
Как часто мы замечаем в нашей жизни тревожные симптомы, вздыхаем о старых добрых временах, критикуем день нынешний. В прошлом ищем идеалы: «Богатыри – не вы!». Современность всегда выглядит неприглядно: «Настоящее уныло… Что пройдёт – то станет мило». Даже древние египтяне ворчали: не та пошла молодёжь. И ведь не ошибались! Но некоторые поветрия последнего времени достойны уважения. Я говорю о том интересе к истории Отечества, который прослеживается сегодня в настроениях общества. Англичане потихоньку забывают про адмирала Нельсона, не говоря о Ричарде Львиное Сердце. Немцы вообще пребывают в растерянности и в горячке самобичевания. У них осталась одна забава: каяться от зари до зари. Американцы, конечно, настроены патриотически, у них нет сомнений, что их держава во всём должна первенствовать. И тех, кто изображён на долларовых банкнотах, они помнят и уважают. Но более-менее глубоких знаний о Вашингтоне и Линкольне у них нет, есть поверхностное, ритуальное почтение, а горячего любопытства днём с огнём не встретишь. Нет его! Как нет и стремления разобраться в секретах истории. Дело в том, что для всех народов Запада героическую историю давно заслонил англо-американский шоу-бизнес и его величество Голливуд. Национальными героями стали придуманные персонажи блокбастеров, пружинисто шагающие в ореоле спецэффектов. А Россия тянется к родной истории. Да, к мифам – но к мифам, основанным на историческом материале. И Александр Невский значит для нас больше, чем Ричард для британцев. А Суворов для нас поважнее, чем хромой Фридрих для современных пруссаков. Вспомним: в какой ещё стране телевизионный конкурс на определение наиболее выдающихся деятелей отечественной истории (у нас он назывался «Имя Россия») вызвал столь бурные споры среди десятков тысяч активистов? Аналогичные конкурсы прошли во многих странах, но нигде не было столь широкого резонанса. Напомню, что в нашем конкурсе первенствовал Александр Невский. Ни в одной другой стране деятели столь отдалённой от нас эпохи не вызвали такого количества откликов! Правда, вероятнее всего, при честном подсчёте голосов оказалось бы, что победил Сталин, но в любом случае святой князь Александр Ярославович остался в памяти народной. Другой симптом – популярность телевизионных дебатов на историческую тему. В первую очередь – популярнейший «Суд времени». В телестудии сталкивались мнения не только по актуальным проблемам истории последних ста – ста пятидесяти лет, но и по сюжетам истории далёкого прошлого. Преданья старины глубокой по-прежнему волнуют нас! Не отпускают. На этот счёт есть пустопорожнее мнение: Россия погружена в прошлое, поэтому её настоящее убого, а будущее трагично. Но «Копание в прошлом» – это не топтание на месте, не прозябание. Если бы прервалась связь времён, если бы мы начали с чистого листа – это означало бы окончательную победу бескультурья и деградации. История – это основа культуры. Ведь она включает в себя и историю литературы, и историю ремёсел, и историю искусств, и историю науки… И, конечно, историю войн, которая включает в себя всё вышеупомянутое. В прошлое расходится немало дорог, бродить по которым – наслаждение и польза.
Зачем нужен юбилей войны 1812 года в школе? Снова – оптичивание мероприятий, натужная обязаловка, которая отвлекает от учёбы? А не скатимся ли мы к шовинизму?
Необходим новый подход к изучению священных эпизодов российской истории. Они должны стать основой воспитания. Да-да, военно-патриотического воспитания. В древней Элладе изучение «Илиады» было фундаментом образования. Читали героическую поэму о боевом прошлом ахейцев – и вырастали в героев, которых невозможно было одолеть. Греки превосходили соседей интеллектуально и физически – во многом благодаря системе образования, основанной на уважении к великому историческому прошлому. Здесь есть, чему поучиться. 1812-й год – это наша «Илиада». Только она не помещается в одну книжку. Потому что это – и «Война и мир» Толстого, и научно-популярные жизнеописания Кутузова, Багратиона, Дениса Давыдова, и стихи о победе 1812 года, в первую очередь – лермонтовское «Бородино». Стихотворение всенародно известное, с его звучных аккордов для многих из нас начиналось знакомство с русской литературой. И это прекрасно! Так и должно продолжаться. Человек, знающий наизусть хотя бы три строфы из «Бородина», хранящий память о первом ярком знакомстве с этим стихотворением – не станет равнодушным обывателем «без роду, без племени». А равнодушие – штука опасная, оно – питательная среда для хищнического, потребительского отношения к жизни. И ведь «Бородино» не превратилось с годами в архаичный реликт. Там живая русская речь. Звучная, полнокровная. Там – редкостная убеждённость, потому что удалось поэту попасть в унисон со стихией исторической правды. И получилось поистине государствообразующее стихотворение – в этом жанре, пожалуй, наиболее сильное в русской поэзии. Не зная «Илиады», невозможно было понять суть древнегреческой цивилизации, приобщиться к ней. «Бородино» для нас – такой же пароль, открывающие ворота в Россию. Изучайте Лермонтова всерьёз, без постмодернистских искажений, которые, к сожалению, проникают и в школы. Изучайте его, как сокровенный эпос великого народа – и на уроках литературы, и на уроках истории. Учитесь читать, произносить и пересказывать прочитанное по «Бородину» – вот вам и патриотическое воспитание. Не искусственное, не «по разнарядке», а нутряное, природное. Вдумаемся: лучшие произведения русской литературы связаны с воинским подвигом 1812 года. С героическим сопротивлением агрессору. «И клятву верность сдержали мы в Бородинский бой», – что может быть выше? Звёздные часы в судьбе народа! Принижать их значение – значит, разрушать цивилизацию.
В годы великих испытаний народ показывает свою суть. И победы в наполеоновских войнах показали всему миру, что такое Россия, какова она – эта загадочная страна, которую на Западе долго считали варварской. Да, европейские светила, корифеи века Просвещения с почтением относились к императору Петру. Но представляли его всё-таки в известной степени варваром или великим цивилизатором тёмных восточноевропейских масс. Да, русская армия показала себя во всей красе в Семилетнюю войну. Да, после потёмкинской военной реформы русская армия стала сильнейшей в мире – тому подтверждение блистательные победы Суворова в русско-турецкой войне и польской кампании 1794 года. Но всемирная эпопея борьбы с Наполеоном имела куда больший резонанс. Не только героизм русского солдата восхитил Европу в те годы. Все увидели на востоке Европы великую державу, крепкую государственность и народ, народ, достойный не только уважения, но и восторга. Русский солдат – крепостной крестьянин – которого в Европе считали рабом, оказался подлинным рыцарем. Конечно, не все это приметили и оценили. Многие удивлялись: почему эти «рабы» сражаются не за страх, а за совесть? Почему в их облике и обычаях есть и достоинство, и уверенность в себе?
Россия побеждала – а у победителей всегда немало недругов, завистников. Неслучайно именно тогда появилось понятие «русофобия». Но среди европейских мыслителей были и те, кто стремился понять и полюбить Россию. Первое имя, которое приходит на ум – Жермена де Сталь. Она была дочерью Жана Неккера – министра финансов при короле Луи XVI. Неккер был реформатором, он действовал в суматошный период пролога Французской революции. Когда общественная жизнь окончательно радикализировалась – отошёл в тень и настали для Франции кровавые времена. А его дочь проявила себя как убеждённая противница якобинцев и генерала Бонапарта. Наполеон приказывал сжигать её книги… Она побывала в России, общалась с нашими политиками, писателями, полководцами. Присматривалась и к людям «простого звания». Вышла книга Ж. де Сталь о России. Приведу её слова: «В характере русского народа – не бояться ни усталости, ни физических страданий. В этой нации совмещаются терпение и деятельность, весёлость и меланхолия; в ней соединяются самые поразительные контрасты, и на этом основании ей можно предсказать великую будущность… Этот народ характеризуется чем-то гигантским во всех отношениях; обыкновенные размеры неприложимы к нему».