Тайны и герои 1812 года.

Любая история начинается с предыстории.

Более 250 лет назад, 7 декабря 1769 года, указом императрицы Екатерины II был учреждён орден Святого Георгия – высшая военная награда России. В истории этого славного ордена наиболее ярко отразилась героическая летопись русской армии и её полководцев. Именно георгиевские кавалеры приняли на себя удар наполеоновской Великой армии в 1812

Весь XVIII век Россия воевала непрестанно и не уставала побеждать. Главные слова того времени – «виктория» и «виват». Главная песня – «Гром победы, раздавайся!..» А преобладающий цвет – цвет пороха и огня, Георгиевская лента. Пётр Вяземский писал об этой эпохе: «Воинственная слава была лучшим достоянием русского народа: упоенные, ослепленные ею, радели мы мало о других родах славы. Военное достоинство было почти единою целью, единым упованием и средством для высшего звания народа…».

Доблесть требовала наград. Их не хватало. После Полтавской победы Пётр Великий задумал учредить сугубо военный орден, которым награждались бы истинные воины, полководцы, не уступавшие своему царю в воинской доблести. Он хотел посвятить орден своему небесному покровителю, святому русскому князю, «благочестием и мужеством знаменитому», не раз громившему врагов на ратном поле – Александру Невскому. Но наш первый император не успел учредить эту награду. Волю Петра вскоре после его смерти исполнила его вдова и преемница – императрица Екатерина I. Но она стала награждать новым орденом не только за ратные подвиги. Орден Святого Александра Невского часто вручали придворным и государственным деятелям, что соответствовало и его девизу – «За труды и Отечество».

К идее военного ордена вернулась императрица Екатерина II, внимательно изучавшая начинания Петра. Она подумывала о такой награде ещё в мирные времена, а в конце 1860-х России пришлось воевать на два фронта: с османами за выход к Чёрному морю и с польскими «конфедератами», развязавшими в своей стране гражданскую войну. Конфедераты стремились ограничить власть короля – союзника России Станислава-Августа Понятовского и проводили политику притеснения некатолического населения польских окраин – «диссидентов», то есть, православных, униатов, лютеран, приверженцев иудаизма. Россия защищала угнетённых, а одновременно стремилась укрепить своё политическое влияние в Речи Посполитой.

Дела на фронтах империи шли с переменным успехом. Турки, которым помогали и британские, и французские кораблестроители, ещё доминировали на Чёрном море. Крымская конница беспокоила русские позиции набегами. Главной армии, которой командовал генерал-аншеф Александр Голицын, не удавалось разбить османов в генеральном сражении. В это время в кабинете Екатерины появилась старинная икона – изображение Святого Георгия, поражающего змия. Императрица знала, что этого святого на Руси издавна считали покровителем воинов.

В декабре 1768 года Екатерина в неурочный час вызвала к себе статс-секретаря Сергея Козмина. Она напомнила ему, что несколько лет назад поручала президенту Военной коллегии Захару Чернышеву «поразмыслить над статутом воинского ордена». С тех пор генерал Чернышев, один из героев Семилетней войны, отдалился от придворной жизни: он не ладил с фаворитами императрицы. Но проект ордена Святого Георгия он разработал на совесть – и сумел угадать намерения императрицы. Делу дали ход! В феврале 1769 года Екатерина получила и эскизы, и статут воинской награды.

Первые экземпляры ордена изготовил придворный ювелир императрицы, алмазных дел мастер Леопольд Пфистерер. Ему удалось воплотить идею Екатерины. Орден резко отличался от уже существовавших к тому времени российских наград. Он не блистал алмазами и яхонтами. Белый эмалевый крест с тонкой золотой каймой выглядел строго и аскетично. Никакой помпезности! Специальным указом запрещалось украшать орден драгоценными камнями «по собственному почину». Ничто не должно было нарушать простоты и гармонии георгиевского креста. Подразумевалось, что блеск этой награде придают подвиги героев. По-спартански лаконично звучал и орденский девиз: «За службу и храбрость».

Уникальным был и статут ордена, определявший, что вручается он только за личные заслуги: «Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны, не дают право быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком, или подали мудрые, и для нашей воинской службы полезные советы». Орден этот было велено никогда не снимать, «ибо заслугами оный приобретается». Единственное исключение делалось для ордена 4-й степени, который можно было получить и «за исправную выслугу» не менее 25-ти лет в офицерских чинах, а на флоте – за 18 навигационных кампаний. Но в мае 1855 года этот порядок отменили, и с тех пор Георгия любой степени можно было получить только за личный подвиг.

Число будущих кавалеров не ограничивалось, «ибо в него положено принимать столько, сколько достойными себя окажут». Орден Святого Георгия стал первой русской наградой, имевшей четыре степени, а также первым орденом, за который полагалась ежегодная пенсия.

Екатерина понимала: чтобы поменять ход войны, необходимы не только кадровые перемены, но и идеологические новации. Нужно было сплотить армию и встряхнуть столичную элиту, которая, по мнению монархини, относилась к войне спустя рукава. По замыслу императрицы, вокруг новой награды должна была вырасти плеяда победоносцев – нечто вроде рыцарского ордена.

В XVIII веке, по старой традиции, за воинскую доблесть, как и за придворную расторопность, награждали не только орденами, но и драгоценными перстнями и табакерками, деревнями с крепостными крестьянами и охотничьими угодьями. Полководцы с гордостью принимали из августейших рук и кошельки с золотыми монетами. Но Георгиевский крест стал цениться гораздо дороже. Этого и добивалась Екатерина.

Мы, как правило, судим о екатерининском веке по громким успехам и парадным картинам. Но русское дворянство того времени – это не только Румянцевы и Суворовы, но и те продувные недоросли и вертопрахи, которых высмеивал Денис Фонвизин. Те, кто воспринял манифест Петра III «О вольности дворянства» как индульгенцию от службы и право на вечный отпуск за счёт крепостных. Екатерину и ее соратников тревожило, что многие представители знатных фамилий с прохладцей относятся к службе. А воевать предстояло долго – за Чёрное море и Дунай, за Кубань и Кавказ. Польские и шведские дела тоже требовали усиленной бдительности. Подобно Петру Великому, Екатерина относилась к армии как к главному оплоту империи. Если у страны есть верная шпага и разящий штык – на любых переговорах с любой державой её дипломаты держатся уверенно. Как говорил канцлер Александр Безбородко, вспоминая о екатерининских временах, «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без соизволения нашего выстрелить не могла».

Ордена должны были поощрить тех, кто служил ревностно и «пробудить сонливых». В значительной степени затея удалась. «Недоросли» ринулись в армию «на ловлю счастья и чинов», и многие из них со временем стали дельными офицерами.

Для торжественного учреждения ордена императрица избрала любимый в народе осенний Юрьев день – 26 ноября (9 декабря). Как известно, в прежние времена в этот праздник крестьяне имели право уйти от помещика.