Тайны и загадки мощей чудотворца Александра Свирского

Добросоцких Алла

Красота архитектуры и убранства монастыря, а также активность духовной жизни вызывали недовольство чекистов. На снимке – иконостас Троицкого собора

Большое недовольство

чекистов вызвало проходившее на территории Свирского монастыря епархиальное собрание, где в течение недели присутствовало до 120 человек на полном довольствии монастыря. Сам факт духовного сопротивления считался «подготовкой вооруженного восстания», монастырь – «злостным очагом контрреволюции», а его настоятель, руководитель Союза охраны монастырей и часовен архимандрит Евгений именовался не иначе, как «элемент злого пошиба». Его следовало убрать, его «Союз» доставлял много беспокойств новой власти начиная с марта 1918 г. Он был главной помехой плану разорения монастыря, «гнездом контрреволюции, руководимой врагами советской власти – вышеупомянутыми монахами-контрреволюционерами».

Архимандрит Евгений был вызван на заседание Олонецкой уездной чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем 29 сентября 1918 года. Там он был арестован, вместе с ним – казначей иеромонах Варсонофий и иеромонах Исайя, гостиничный. Вероятно, они сопровождали настоятеля добровольно, так как вызова повесткой они не получали. Иеромонахи вполне отдавали отчет в том, куда они направляются и каковы могут быть последствия…

Они приняли мученическую кончину 20 октября 1918 года. Вместе с ними (как выяснилось по документам ВЧК) были расстреляны священник Алексий Перов и председатель местного комитета бедноты Петр Стальбовский, пытавшиеся, судя по всему, защитить настоятеля.

Позже от священника Санкт-Петербургской епархии о. Владимира Макаревича, который 10 лет (с 1969 по 1979 год) служил в олонецкой кладбищенской церкви Успения Божией Матери, стало известно, что среди его прихожан были и те пожилые люди, которым довелось стать свидетелями расстрела свирских монахов. Они рассказали о том, что расстрел происходил в городском парке в центре Олонецка. Это опровергает некоторые публикации конца XX века, утверждающие, что монахи были расстреляны за стенами монастыря. Судя по документам, в тот момент они находились в тюрьме – не могли же их специально конвоировать обратно в обитель для расстрела!

Ношение артоса из церкви в трапезу после Литургии

Прихожане – свидетели беззаконной расправы – рассказали, что перед расстрелом монахи попросили разрешить им трижды пропеть пасхальный тропарь «Христос воскресе»…

Все трое были закопаны там же, на месте расстрела, в Олонце. Более 50 лет на могилку приезжали женщины из Свирского – помолиться. Так трогательно они хранили память об убиенных монахах. Помнят жители Олонца и о сорока монахах, расстрелянных перед исполкомом – на месте, где теперь находится площадь. Их вели из разоренного уже Свирского монастыря, один из них всю дорогу читал Псалтирь. На следующий день после зверской расправы пришел указ об отмене расстрела…

Через месяц под кровавые дела террористов была подведена «идеологическая база» – ЦК РКП(б) в Постановлении от 26 ноября 1918 года записал: «Красный террор сейчас обязательнее, чем когда бы то ни было». Правда, в феврале – марте 1919 года олонецким чекистам все же пришлось оправдываться за бесчинства, произведенные в Свирском монастыре, поскольку они вызвали большой резонанс в России, – это было первое посягательство на святыню такого масштаба и потому доселе неслыханное.

Атака на святость

Еще во время пребывания архимандрита Евгения в олонецкой тюрьме, незадолго до его расстрела, 23 октября 1918 года в монастырь вошел вооруженный отряд – отдельный батальон войск ВЧК при Олонецкой губернской чрезвычайной комиссии, руководимый латышским стрелком Августом Вагнером. Отряд этот ограбил Александро-Свирский монастырь: бесчинствовал в кельях монахов, изъял большую часть монастырских ценностей, все наличные деньги и процентные бумаги, в монастырской ризнице было взято 40 тонн серебра и разных драгоценностей, одна только рака, пожертвованная царем Михаилом Романовым, весила около 40 пудов.

Конец ознакомительного фрагмента.