Тайны имперской канцелярии
Шрифт:
На звон забежал его рассыльный, одетый, как и все придворные, в ливрею и бахрому.
– Что там на площади?
– строго спросил царь.
– Не могу знать, - отвечал тот по-военному.
– Так сходи и узнай, что там происходит и позови ко мне моего советника.
– Слушаюсь, государь, - ответил рассыльный и удалился из комнаты.
«Что могло случиться?» - думал за это время царь, не понимая сути происходящего и так же тревожно всматриваясь в окно.
Раздался стук в дверь и вскоре показался его ближайший советник.
Это был невысокого роста человек, сухой и поджарый, но в то же время обладающий весьма незаурядной внешностью.
Чем-то он напоминал царю горца, разве что ростом был мал, да черты лица явно не подходили.
– Чем могу служитъ?
– спросил советник, склоняя голову в небольшом поклоне.
– Вы можете меня проинформировать о том, что происходит на улице?
– так же строго спросил царь.
– Нет, - отвечал ему человек, открыто глядящий прямо в глаза.
– А почему?
– удивился царь.
– Вы ведь по должности должны это знать.
– Знать-то должен, - отвечал советник, - только вот не знаю, о чем идет речь. Скорее всего, это обычная проходная мольба.
– Что-то не похоже, - усомнился в его словах царь, - слишком уж громко звучит колокол, да и людей побольше.
– Не знаю, я что-то ничего не замечаю, все как и обычно, - отвечал тот, подойдя к окну и посмотрев вниз.
– Ну, что ж, коль не знаете, тогда идите и позовите сюда.., - тут царь прервался, но потом продолжил, - ладно, никого не зовите, ступайте.
– Слушаюсь, - ответил советник и удалился из комнаты.
Царь снова остался один. Что-то мешало ему сегодня нормально мыслить, и он никак не мог прийти к какому-либо выводу, отчего это так. Наконец, устав ото всего этого, он решил присесть на стул. Но, только сев, вспомнил, что ему сегодня не сделали ежедневный осмотр.
– Что бы это могло значить? Может, лекарь заболел? А-а, нет, - вдруг, вспомнил он, - я ведь ему вчера приказал не приходить. Господи, что это сегодня у меня с головой. Словно ветер какой-то погулял, - и царь опять встал со стула, протягивая руку к табакерке, но вовремя вспомнив, что уже
давно бросил это занятие, сразу ее одернул назад.
– Нет, наверное, я окончательно болен, - тихо прошептал он, чувствуя, как последние силы покидают его самого.
Он в изнеможении остановился и уселся уже на кресло. Почему-то замутило, и к горлу подступила тошнота.
«Не иначе, как переборщил с лекарством», - подумал он, откидывая голову на спинку кресла.
Тошнота немного отступила, но через время возобновилась с новой силой.
Приступ рвоты был такой неожиданный, что он едва успел добежать до своего умывальника.
Освободившись от излишнего в своем организме, царь облегченно вздохнул и, умывшись, прошел к своему традиционно занимаемому месту.
По телу пробегал небольшой озноб, и это создавало чувство необычайного холода, отчего царь, съежившись, сидел на стуле и смотрел в потолок.
Наконец, это начало отступать, и ему стало немного легче. Спустя еще минут двадцать, царь облегченно вздохнул и, помотав головой со стороны в сторону, произнес:
– Куда же подевался мой рассыльный?
И словно на его вопрос в дверь тут же постучали, и влетел запыхавшийся человек. То был его камердинер. Глаза его, и без того красные, ярко горели огнем, а вид был такой, словно искупали в воде.
– Государь, государь, там на улице творится неизвестно что. Люди, давка, крики.
– А где полиция?
– сурово произнес царь, вставая со своего стула и приближаясь к окну,
– Там же, но они почему-то стоят и ничего не делают.
– Ты принес то, что я просил?
– Да, - ответил камердинер, протягивая руку с коробочкой и доставая остальное .
- Выбрось, - тут же приказал царь и позвонил в колокольчик.
Вошел дежурный офицер и, четко приставив ногу к другой, кивнул головой.
– Вызовите срочно начальника охраны и прикажите доставить сюда срочно главу тайного приказа.
– Слушаюсь, - ответил тот и, отдав честь, вышел из комнаты.
– Сходи, переоденься и быстро ко мне, - сказал царь, обратившись к камердинеру.
– Сию минуту, - ответил тот и, покрутив в руках коробочку, бросил ее в урну с мусором, а затем быстро скрылся за дверью.
– Так, так, так, - тихо проговорил царь, - значит, заговор за моей спиной. Кто же так усердно рвется к власти, уж не мои ли дальние родственники? Надо срочно разобраться во всем этом. Жалко времени маловато.
Что-то больно кольнуло в само сердце и царь, неожиданно сам для себя, пошатнулся.
– О, господи, - тихо пролепетал он, присаживаясь снова на стул, - что это со мной сегодня? Не иначе смерть-матушка подступает, - и небольшая пелена застелила на мгновение ему глаза.
Вдруг, он резко выпрямился, судорожно глотнул воздух и, натянувшись как стрела, так и застыл, глядя куда-то в потолок.
Его глаза уже ничего не отражали, а только блестели в той окружающей его синеве, понемногу заволакивающей все во дворце.
Забежал рассыльный и, завидев царя в таком положении, начал отступать назад, посекундно крестясь и молясь про себя.
– Господи, помилуй мя, господи.., - а, дойдя до двери, быстро выскочил наружу и закричал.
– Царю плохо, царь-батюшка помирает, лекаря поскорее сюда, - и понесся к небольшой комнатушке последнего.