Тайны Космера (сборник)
Шрифт:
В уме Кельсера вспыхнула последовательность образов: инквизиторы, подняв головы, прислушиваются к голосу Разрушителя; Вин в его тени; незнакомец сидит на пылающем троне и с кривой улыбкой наблюдает за Лютаделью.
И юный Лестиборнес. На Призраке был обгоревший плащ, слишком большой для него, а Разрушитель вился рядом и нашептывал что-то на ухо голосом самого Кельсера.
Потом Кельсер увидел Марша под пеплопадом. Пронзенными штырями глазами тот незряче смотрел вдаль. Казалось, он не шевелится, плечи и голову засыпал пепел.
Марш… При виде
Пылкость и забота. Марш никогда не был таким способным, как Кельсер. Но как человек он всегда, всегда был лучше.
Охранитель показал десятки других людей. В основном это были те, кто стояли у власти и вели своих последователей к гибели, смеясь и танцуя, в то время как все вокруг засыпал пепел, а посевы чахли в тумане. Всех этих людей либо пронзили металлом, либо они находились под влиянием тех, кого пронзили металлом. Следовало догадаться еще в Источнике Вознесения, когда в волнах пульсации Кельсер видел, что Разрушитель может говорить с Маршем и другими инквизиторами.
Металл. Ключ ко всему.
— Столько разрушено, — прошептал Кельсер в ответ на видения. — Нам ведь это не пережить? Даже если остановить Разрушителя, мы обречены.
— Нет, — сказал Охранитель. — Не обречены. Помни… надежда, Кельсер. Ты сказал, я… я…
— Я — надежда, — прошептал Кельсер.
— Я не могу спасти тебя. Но мы должны верить.
— Во что?
— В человека, которым я был. В… в план… в знамение… и в Героя…
— Вин. Она в его власти, Мутный.
— Ему известно не так много, как он думает, — прошептал Охранитель. — Это его слабость. Слабость… всех умных людей…
— Кроме меня, конечно.
У Охранителя хватило сил усмехнуться, и настроение Кельсера немного улучшилось. Он встал и отряхнулся, пусть в этом и нет смысла — здесь нет пыли, не говоря уж об одежде.
— Да ладно, Мутный, когда это я ошибался?
— Ну, в прошлый…
— Не считается. Тогда я не совсем пришел в себя.
— А… когда ты… пришел в себя?
— Только сейчас.
— Эту отговорку… можно использовать… когда угодно…
— Вот теперь ты уловил суть, Мутный. — Кельсер подбоченился. — Займемся планом, который ты запустил, когда был в здравом уме. Итак, чем я могу помочь?
— Помочь? Я… я не…
— Нет, давай-ка порешительнее. Смелее! Хороший лидер всегда уверен в себе, даже если это не так. Особенно если это не так.
— В этом нет… смысла…
— Я мертв. Мне больше не нужен смысл. Есть идеи? Теперь ты главный.
— Я?..
— Еще бы. Твой план — ты главный. Вообще, ты же бог. Должно же это как-то учитываться.
— Спасибо, что… наконец… признал…
Поразмыслив, Кельсер положил мешок на землю.
— Уверен, что это не поможет? Шар создает связи между людьми и богами. Я думал, он может исцелить тебя или что-нибудь в таком духе.
— О Кельсер, — сказал Охранитель. — Я ведь говорил, что уже мертв. Ты не можешь… спасти меня. Лучше спаси… моего преемника.
— Тогда я отдам его Вин. Это поможет?
— Нет. Ты должен… сказать ей. Ты можешь дотянуться… через трещины в душах… а я не могу. Скажи ей, что нельзя доверять… тем, кого пронзили металлом. Ты должен освободить ее… чтобы она взяла… мою силу. Всю силу.
— Хорошо. — Кельсер спрятал стеклянный шар обратно в мешок. — Освободить Вин. Легко.
Осталось придумать, как обойти Разрушителя.
— Эй, Комар, — прошептал Кельсер дремлющему парню, — ты все понял?
— Задание… — пробормотал нечесаный солдат. — Выживший…
— Нельзя доверять никому, кого пронзили металлом, — произнес Кельсер. — Скажешь ей точь-в-точь. Это твое задание от Выжившего.
Всхрапнув, парень проснулся. Он стоял на часах и вскочил на ноги, когда подошел сменщик. Кельсер с беспокойством оглядел сияющие души. Пришлось потратить несколько драгоценных дней, чтобы отыскать в армии человека, который не очень дружит с головой, с характерной душой безумца, и все это время Разрушитель не подпускал Кельсера к Вин.
Такие души не повреждены, как он однажды предположил. Скорее они просто… открыты. Этот парень, Комар, оказался идеальным вариантом. Он реагировал на слова Кельсера, но не настолько съехал с катушек, чтобы на него не обращали внимания.
Кельсер с нетерпением пошел за Комаром через лагерь. У одного из костров солдат принялся оживленно болтать с остальными.
«Скажи им, — подумал Кельсер, — распространи новость по лагерю. Пусть ее услышит Вин».
Комар не замолкал. Остальные стояли вокруг костра. И слушали! Кельсер прикоснулся к Комару, пытаясь услышать его слова, но не мог ничего разобрать, пока его не коснулась прядь Охранителя. После этого слова завибрировали в его душе и едва слышно зазвучали в ушах.
— Так и есть, — подтвердил Комар. — Он говорил со мной. Сказал, что я особенный. Сказал, что вам никому нельзя доверять. Просто я святой, а вы нет.
— Что? — рявкнул Кельсер. — Комар, вот же дурак.
Дальше все пошло прахом. Мужчины вокруг костра начали переругиваться и толкаться, потом — драться всерьез. Вздохнув, Кельсер отошел в сторонку, присел на туманную тень валуна и стал наблюдать, как несколько дней упорного труда пропадают насмарку.
На его плечо легла чья-то рука. Оглянувшись, Кельсер увидел Разрушителя.
— Осторожнее, — сказал Кельсер, — ты мне рубашку собой испачкаешь.
Разрушитель усмехнулся.
— Я волновался, что оставил тебя без присмотра, Кельсер. Но кажется, ты хорошо послужил мне в мое отсутствие. — Один из драчунов врезал Дему по лицу, и Разрушитель поморщился. — Неплохо.
— Нужно доводить удар, — пробормотал Кельсер. — Вкладываться как следует.
Разрушитель расплылся в широкой, самодовольной, невыносимой улыбке. «Проклятье, — подумал Кельсер, — надеюсь, я не так улыбаюсь».