Тайны летней ночи
Шрифт:
Аннабел, по-прежнему оставаясь позади, отказалась принять протянутую руку Ханта и спокойно перешагнула через бревно. Тот слегка улыбнулся, глядя на ее плотно сжатые губы.
— А я ожидал, что к этому времени вы окажетесь во главе отряда, — заметил он.
Аннабел презрительно фыркнула:
— Не собираюсь тратить время и усилия на битву с этими дурочками. Подожду более подходящего момента, чтобы заставить Кендалла меня заметить.
— Он уже заметил. Нужно быть слепым, чтобы не заметить. Вопрос в том, почему вы считаете, что
— У меня есть план, — коротко пояснила она.
— И какой именно?
— Можно подумать, я собираюсь вам исповедаться, — презрительно бросила она.
— Надеюсь, это что-то хитрое и коварное, — торжественно объявил Хант. — Похоже, обычные приемы воспитанных леди до сих пор вам не помогали.
— Только потому, что у меня нет приданого, — парировала Аннабел. — Будь у меня деньги, я бы вышла замуж много лет назад.
— Ну, у меня деньги есть. Сколько вам надо? — предложил он.
Аннабел ответила сардоническим взглядом.
— Я имею прекрасное представление о том, что вы потребуете взамен, мистер Хант, и можете быть уверены, что мне от вас и шиллинга не нужно.
— Приятно слышать, что вы так разборчивы в знакомствах, — кивнул Хант, отводя низко нависшую ветку. — Судя по слухам, утверждающим нечто совершенно противоположное, это далеко не так. Но я рад, что сплетни, как всегда, лгут.
— Слухи? — Аннабел неожиданно остановилась посреди дорожки и, повернувшись, рассерженно уставилась на него. — Насчет меня? Но что можно выдумать обо мне такого?
Хант промолчал, рассматривая ее встревоженное лицо и предоставив Аннабел сделать выводы.
— Разборчива… — бормотала она, — в знакомствах.., полагаю, это должно означать, что у меня какие-то неприличные…
Она мгновенно осеклась едва перед глазами всплыло кирпично-красное злобное лицо Ходжема.
Хант заметил и внезапную бледность, и сосредоточенно сведенные брови. Окинув его холодным взглядом, Аннабел отвернулась и спокойно пошла дальше. Хант легко догнал ее, вполуха прислушиваясь к долетавшим сюда обрывкам лекции Кендалла, описывавшего своим ревностным слушательницам тот или иной образец флоры. Тирады сопровождались восхищенными охами и вздохами. Семейство орхидей… чистотел… несколько разновидностей плесени…
— Эти низшие растения, — говорил Кендалл, приостанавливаясь, чтобы показать на слой мхов и лишайников, покрывавших несчастный дуб, — классифицируются как бриофиты и требуют для произрастания влажной среды. Лишенные тени, они погибают…
— Я ничего дурного не делала, — коротко бросила Аннабел, удивляясь, почему мнение Ханта должно что-то для нее значить. И все же значило, до такой степени, что она принялась гадать, кто передал ему эти слухи и особенно в чем они заключались. Неужели кто-то заметил Ходжема, выходившего ночью из их дома? Это худо. От подобного рода злословия
— И я не питаю никаких сожалений.
— Печально, — беспечно заметил Хант. — Сожаления — это единственный признак того, что в вашей жизни было нечто интересное.
— Тогда о чем сожалеете вы?
— О, у меня тоже нет сожалений, — сообщил он, коварно блеснув глазами. — Но не из-за недостатка стараний. Я продолжаю вытворять немыслимые вещи в надежде пожалеть о них как-нибудь потом. Но пока… ничего.
Несмотря на охватившее ее смятение, Аннабел невольно хмыкнула и протянула руку, чтобы отвести длинную ветку, нависшую поперек тропинки.
— Позвольте мне, — попросил Хант.
— Спасибо.
Она протиснулась мимо, глядя вслед Кендаллу, но неожиданно охнула, ощутив сильный укол. Остановившись, она приподняла подол, чтобы исследовать причину несчастья.
— Что случилось? — спросил Хант, мгновенно очутившись рядом и сжав ее локоть, чтобы не дать упасть.
— В моей туфле что-то острое.
— Давайте помогу, — сказал он, присаживаясь на корточки, и схватил ее за щиколотку. Впервые мужчина коснулся ее ноги, и Аннабел залилась краской.
— Не дотрагивайтесь до меня, — яростным шепотом потребовала она и отпрянула, едва не потеряв равновесия. Пришлось опереться о его плечо. — Мистер Хант…
— Погодите, я вижу, в чем дело. Вы наступили на ветку терновника, и она проткнула чулок.
Он повозился немного и протянул ей обломок колючей ветки.
Не знающая, куда деваться от стыда, Аннабел продолжала тем не менее держаться за его плечо. Поразительно надежное плечо. Жесткое. Упругие мышцы и кости, не смягченные слоями ваты. Потрясенный разум до сих пор отказывался сознавать, что это она стоит посреди леса, позволяя Саймону Ханту держать ее за щиколотку.
Отметив ее убитый вид, Хант неожиданно ухмыльнулся:
— Тут еще пара колючек. Вынуть?
— Только побыстрее, — раздраженно бросила она, — пока Кендалл не обернулся и не увидел вашу руку под моей юбкой.
Хант с приглушенным смехом принялся за дело, ловко вынимая одну колючку за другой. Пока он трудился, Аннабел смотрела на черные пряди волос, слегка завивавшиеся на затылке.
В завершение Хант торжественно надел ей туфельку.
— Моя сельская Золушка, — прошептал он, поднимаясь и оглядывая ее раскрасневшееся лицо.
Аннабел невольно потупилась.
— Почему нужно надевать такие дурацкие туфли на прогулку в лес? — насмешливо спросил Хант. — Я думал, что у вас хватит здравого смысла надеть ботинки.
— У меня нет ботинок, — отрезала Аннабел, раздраженная намеком на ее легкомыслие. Можно подумать, она настолько глупа, что не могла выбрать подходящую обувь! — Старые развалились, а новых я не могу себе позволить.
Как ни удивительно, Хант не воспользовался возможностью поиздеваться над ней. Наоборот, его лицо стало совершенно бесстрастным.