Тайны «Монастырского приюта»
Шрифт:
Они повернулись к проему, но едва сделали несколько шагов, как сзади прозвучал еще один, последний выстрел из пистолета с глушителем… Пуля вошла комиссару в затылок. Куруладзе еще некоторое время удивленно постоял, потом замертво рухнул на пол. Александр Юрьевич быстро обернулся и увидел, как рука Оленьки безжизненно опустилась вниз. На этот раз она умерла окончательно.
3
Александр Юрьевич брел по подземелью, не зная, где выход. В голове у него все путалось, свечка догорала. Чудом избежав смерти, он теперь яснее прежнего осознавал, как много людей поглотил этот проклятый монастырь. Сколько человек уже погибло из-за какого-то жалкого клише. Но не такое уж оно было и жалким, если разобраться. Где деньги, там и власть, слава, сила. И все человеческие пороки. Которые не так уж сильно отличаются от добродетелей. Как повернуть, куда направить.
Клише Комамберова… Если бы он был не историк, а писатель, то так бы и назвал свой роман. А что? Ведь получается, что все тут в основном крутилось именно возле этого клише. Нет, подумал вдруг он, не все.
Еще оставался чип, а ведь он тоже нес в себе какую-то смысловую нагрузку, смертельную угрозу. Иначе его не спрятали бы так искусно в медальон. Кому он принадлежит? Вроде бы всех уже тут поубивали… А тайна остается нераскрытой.
И тут он услышал впереди себя какие-то громкие звуки. Словно кто-то ломал стену, бил по ней кувалдой. Александр Юрьевич, прикрыв свечку ладонью, торопливо пошел вперед. Там, в огромном зале, наполненном уродливыми статуями, мелькнул свет. На одном из гипсовых монстров висел фонарь, а под ним стоял Багрянородский с киркой и крушил пол.
– Эй! – позвал его Сивере. – Это вы? Слава богу! А то я уже начал сходить с ума от страха и одиночества. Кругом одни живые привидения. То умирают, то воскрешаются. Не удивлюсь, если сейчас тут вновь появится комиссар Куруладзе с дыркой в затылке или Оленька Дембович с пулей в сердце.
– Что вы там бормочете? – прикрикнул на него Багрянородский. – Уходите! Это мои сокровища!
– А вы уже что-нибудь нашли? – поинтересовался Александр Юрьевич.
– Еще нет, но драгоценности, несомненно, здесь, в этом зале!
– Почему вы так думаете?
– Мне сказал об этом князь Романов. Перед тем как ему отрезали голову.
– И кто же ее отрезал?
– Я! – дико захохотал Багрянородский. – Я! – повторил он, страшно вращая белками глаз. – Я был его любимым пациентом! Я! Он мне передал тайные знания, гнозис! И я теперь знаю, что золотая статуя богини Анаит – здесь!
Сивере с опаской обошел его стороной, поскольку Багрянородский, выплевывая слова, еще и махал своей киркой.
– Успокойтесь, – мягко произнес Александр Юрьевич. – Не стоит так шуметь, еще летучих мышей с крысами распугаете. Вам не следовало убивать психиатра. Да, статуя богини находится действительно здесь. Спросили бы у меня. Но не под землей.
– А где же? – тихо произнес Багрянородский, выпустив из рук кирку.
– В одном из этих монстров, – проговорил Сивере и постучал по ближайшему гипсовому изображению.
4
В ту же секунду что-то произошло над ними, в монастыре. А может быть, глубоко внизу, в скале, но стены вокруг них затрещали, пол заходил ходуном, а некоторые статуи попадали.
– Что за чертовщина? – пробормотал Багрянородский.
– Тектонические подвижки, как говорит мой друг Прозоров, – пояснил Сивере. – От этого и образовалась трещина на фронтоне здания. Что-то происходит внутри горы. Какой-то раскол.
– Раскол… – повторил как эхо Багрянородский и схватил себя за виски. – Раскол в голове! В мозгу! Всюду… Мы все скоро расколемся.
Александр Юрьевич подхватил с пола кирку.
– Хватит истерик, – сказал он. – Настоящая золотая статуя спрятана внутри этих чудовищ. Только где?
Ноне размаху ударил по одному из гипсовых монстров. Тот раскололся, но внутри оказалась пустота.
– Бейте, бейте! – истерично закричал Багрянородский. – Теперь я понимаю, о чем писал мой предок, Семен Горельский. Его слова: «Внутри себя обнаружишь истину, но она же тебя и погубит!» Он говорил о богине Анаит, об этой карающей деснице!
– Возможно, – спокойно согласился Сивере. – Но смысл его высказывания гораздо глубже и простирается дальше золотой статуи. Что такое золото? Всего лишь металл. А истина, если она однажды открылась тебе, поистине губительна.
И он нанес еще несколько ударов киркой по ближайшим статуям. Одни оказались полыми, в других обнаружились законсервированные полуистлевшие тела, а в некоторых – просто скелеты. Сивере чувствовал, что он и сам сейчас похож на сумасшедшего, круша языческие изображения.
Он даже забыл, что в каких-то из них должны находиться трупы сыновей Тошика Полонского и Макса. Но ему чудилось, что где-то в этом зале звучит трагическая симфония, бьют литавры и барабаны, раздаются безумные аплодисменты самих монстров. А Багрянородский хохотал, подбадривая его криками.
Остановился историк лишь тогда, когда одна из статуй вдруг рассыпалась под ударами кирки, словно сбросила с себя оболочку – и перед его изумленным взором засверкало золото… Да, это несомненно была она, знаменитая в древности фигура богини Анаит, строгая и торжественная, с вытянутым вперед мечом из хрусталя.
– Вот она… – прошептал Александр Юрьевич, отступая на несколько шагов назад и прикрывая ладонью глаза. – Я нашел ее…
– Это я нашел, я! – закричал Багрянородский, бросаясь вперед. Он обнял колени Анаит, приник к ним губами и начал осыпать поцелуями.
А Сивере, отойдя еще дальше и бросив кирку, лишь сейчас увидел, насколько эта древняя армянская богиня напоминает ему другую, вполне земную женщину – Анну Горенштейн. Те же мраморные прекрасные черты лица, та же надменность во взоре.
– Осторожней, – предупредил он Багрянородского. – Не позволяйте себе вольности. Это божество. К тому же оно столько веков пряталось от людей. Поберегитесь.
– К черту! – огрызнулся Багрянородский. – Помогите мне вытащить ее отсюда! Я отрежу вам ее руку или ногу – и вы тоже будете богаты. Или подарю вам ее хрустальный меч. Что выбираете?
– Вы идиот, – сказал Сивере. – Это же произведение искусства. Ей место в музее.
– Я вас прибью! – пригрозил Багрянородский, наклоняясь за киркой. Сивере отступил еще дальше. Он действительно испугался, что безумец кинется на него. И пожалел, что остался безоружным. Хоть пистолет Куруладзе или Оленьки прихватил бы. Но сколько же людей его сегодня хотели убить! А Багрянородский действительно начал наступать на него, размахивая киркой. Но потом вдруг остановился, прислушиваясь к голосу, который раздавался откуда-то из коридора.