Тайны московских монастырей
Шрифт:
С северо-запада селение на Боровицком холме имело дополнительную защиту в виде промоины естественного происхождения, возникшей от срастания двух оврагов, которые прорезали берега Неглинной. Один проходил у Троицких ворот нынешнего Кремля, другой – между 2-й Безымянной и Петровской башнями. Эта промоина служила фортификационным сооружением еще в дославянские времена.
Народ селился здесь охотно, так что на территории современной столицы даже в домонгольский период располагалось не менее ста славянских поселений. О той же высокой плотности населения свидетельствуют и многочисленные курганные группы. Их в пределах
В. Васнецов. Отдых В. Мономаха после охоты. 1893 г.
К тому же существовали, по свидетельству преданий, вокруг основного поселения «красные села», во всяком случае на месте Высокопетровского монастыря и на северо-востоке Китай-города.
Сегодня археологи уже не сомневаются (на основании раскопок) – феодальный «град Москов» существовал еще в XI веке, а в течение последующих двух столетий он превратился в крепость с прилегавшим предградьем – посадами. В период феодальной раздробленности и борьбы за великое Киевское княжение владимиро-суздальские князья потянулись к «Москову»: необходимость выхода к узлу главных дорог Руси имела слишком большое значение.
Больше двадцати лет один из младших сыновей Владимира Мономаха, Юрий Владимирович Долгорукий, мечтает о полноте отцовской власти. В пылу жаркой борьбы один за другим поднимаются на отеческий престол его родные братья. Семь лет правит в Киеве Мстислав Великий, столько же сменивший его брат Ярополк. После Ярополка Монаховичам не удается удержать престола – семь лет его занимает Всеволод II, из так называемой черниговской ветви потомков Владимира Святого. Сын Мстислава Великого – Изяслав II возвращает в семью власть над Киевом.
Между тем, как рассказывает Ипатьевская летопись, в 1147 году зовет Юрий Владимирович на встречу очередного своего союзника, князя Новгород-Северского и Черниговского Святослава Ольговича: «Приди, брате, ко мне в Москов».
Святослав Ольгович недавно вынужден был бежать в лесной Суздальский край из начисто разграбленного собственного дома и хозяйства. Князья-родичи опустошили его Новгород-Северскую волость и собственную усадьбу князя в Путивле. Увели они семьсот человек дворни, три тысячи кобылиц и тысячу коней, не считая несметного множества «готовизны» – продовольственных запасов.
С остатками дружины, женой и детьми добрался князь до суздальской Оки и остановился в устье Поротвы, куда Юрий Долгорукий послал ему богатую «встречу» и дары каждому из прибывших «паволокою» – дорогими тканями и «скорою» – мехами.
Не замедлил расчетливый Юрий Владимирович воспользоваться ратным искусством беглеца – дал ему «воевать» по зимнему пути Смоленскую волость вверх по Поротве, а сам направился «воевать» новгородские волости.
Святославу удалось успешно дойти до верховьев Поротвы и занять город Людогощ, Юрию – Новый Торг. На обратном пути из Нового Торга в родной Суздаль шел Юрий Владимирович через Волок Ламский, откуда, скорее всего, и послал приглашение соратнику, благо была Москва к тому времени местом и благоустроенным, и достаточно богатым.
Святослав Ольгович поехал на встречу с небольшим числом воинов и в знак особого доверия Долгорукому выслал вперед своего маленького сына Олега, который получил почетнейший подарок – «пардус», иначе – шкуру барса.
Встреча состоялась 4 апреля 1147 года, на пятой неделе Великого поста, в канун праздника Похвалы Богородицы. Князья радостно расцеловались «тако возвеселишеся вкупе», по словам летописца. А на следующий день довольный ходом дела Долгорукий приказал устроить «обед силен», одарил всех гостей и княжескую дружину щедрыми подарками и тут же сосватал свою дочь за малютку Олега Святославича. Венчание молодых состоялось спустя три года.
Возраст для брака в то время никакого значения не имел. Жизнь заставляла рано взрослеть. На коня садились, едва начав ходить. В двенадцать лет участвовали в сражениях наравне со взрослыми воинами. Ратный век князя начинался и кончался обычно очень рано. Приходилось торопиться обзавестись семьей, наследниками, чтобы было кому передать навоеванное и нажитое.
Союз Юрия Долгорукого со Святославом Ольговичем оказался недолгим. Уже на следующий год щедро одаренный суздальским князем Святослав соединился с его врагом Изяславом, и Юрию Владимировичу пришлось выступить против обоих. Измена оказалась тем тяжелее, что Изяслав пригласил себе на помощь венгров, богемцев и поляков.
И все же 20 марта 1155 года Юрию Владимировичу удается очистить от врагов Киев и торжественно въехать в столицу. В продолжавшихся распрях он принимает решение, о котором сообщает в 1156 году Тверская летопись: «Князь великий Юрий Володимеричь заложи град Москву на усте же Неглинны, выше реки Аузы».
Заложить град не означало основать город, но построить укрепление. Москва уже располагала достаточными оборонными сооружениями. Ее окружал семисотметровой длины земляной вал с частоколом на гребне и глубоким рвом.
Теперь площадь града была значительно увеличена. Длина стен достигла 1200 метров. Ров стал пятиметровой глубины, ширина его увеличилась до 12–14 метров.
Но как бы быстро ни сооружалась новая крепость на Москве-реке, это не снимает вопросов о ее действительном строителе. Через считаные месяцы после решения о строительстве укреплений на Боровицком холме Юрия Долгорукова не стало. В 1157 году власть перешла к его второму сыну от половецкой княжны, дочери хана Аэпы, Андрею Юрьевичу Боголюбскому.
Отважный воин и искусный полководец, Андрей Юрьевич характером пошел в деда, Владимира Мономаха. Сражений не любил и, хотя сопровождал отца во всех его походах, был, по свидетельству летописца, «не величав на ратный чин, но похвалы ища от Бога».
Киева князь Андрей Юрьевич не любил, сердцем тянулся к суздальским землям и постоянно убеждал отца: «Нам, батюшка, здесь делать нечего, уйдем на тепло». Неприязнь Андрея к Киеву оставалась так велика, что даже вопреки воле отца он оставил данный ему для княжения Вышгород, под Киевом, и направился в суздальские земли, захватив с собой единственное сокровище – написанную, по преданию, Евангелистом Лукой икону Божьей Матери. Конь, который вез обоз, внезапно остановился как вкопанный в одиннадцати верстах от Владимира. На этом месте Андрей Юрьевич и заложил свое княжеское селение – Боголюбово, а икона, ныне хранящаяся в Третьяковской галерее, стала называться Владимирской.