Тайны Острова Санта Круз
Шрифт:
Я просидела за ноутбуком все утро. Мишка, забавно виляя рыжей попкой, бегал по причалу и ловил чаек. Потом, устав и размякнув от солнца, он забрался в кокпит по наспех сооруженному мной трапу и улегся в ногах. Я сидела с ноутбуком на коленях под прочным навесом, растянутым на алюминиевом каркасе над кокпитом. Отсюда я могла видеть все, что происходить вокруг моей яхточки, и в тоже время спокойно работать за компьютером. Как-то так, за работой, и прошел целый день. Мишка спал, ел, писал и какал, потом неуклюже пугал чаек, забирал у них разбитые мидии и вылизывал оттуда сочную мякоть. Когда ему становилось жарко, он залезал по пузо в воду, охладиться.
Вечером, после того, как я отправила готовый текст по электронке и налила себе бокал вина, мы проводили с борта «Флибустьера»
Прошел месяц. Я работала над переводами по утрам, а вечером брала Мишку на поводок и отправлялась на прогулку. Мы бродили по холмам Сан-Рафаэля и катались на байдарке. По выходным, когда Сережка приезжал с Альмой из Сакраменто, мы ездили на озера в район Окланда: покупаться и покататься на велосипедах. Мишка рос крепким и бойким псом. Он вскоре стал рычать на незнакомых прохожих, всех подозревая в преступном намерении подойти ко мне слишком близко. Мишка заправски сторожил «Флибустьера», по праву считая его своим домом. Похоже, он спокойно обходился без фермерского хозяйства, а наших прогулок ему вполне хватало для отличного физического развития.
Глава вторая. «Флибустьер»
Завтрак сегодня готовился сам по себе, в духовке, распространяя запах рыбного пирога по всему причалу. Духовка работала на солнечных батареях и представляла собой небольшой ящичек-печку с выдвижными серебристыми панелями, которые открывались веером и ловили солнечные лучи. Я обычно выносила ее на бак «Флибустьера», где было достаточно места для раскрытых панелей. Моя яхточка стояла в Сан-Рафаэле. Это – городок на побережье залива Сан-Франциско. Бухта Сан-Рафаэль довольно мелководная, и вода здесь хорошо прогревается. Городок был небольшой, и до магазинов можно было легко добраться на автобусе или на велосипеде. Но теплая вода и высокие холмы, защищающие берег от ветра, были основными причинами, по которым я выбрала марину Сан-Рафаэля для стоянки «Флибустьера». В одиннадцать часов калифорнийское солнце Сан-Рафаэля начинало припекать так, что мой знаменитый пирог был готов в течение часа. На запах тянулись соседи по причалу, поболтать о том о сём, съесть кусок пирога из местной рыбы и в очередной раз подивиться на чудо использования солнечной энергии.
Покупка духовки значительно подорвала мой скромный бюджет, но устоять против неё сил у меня не было никаких. Целую неделю после её покупки я готовила пироги, пиццу, пекла хлеб, запекала мясо и готовила плов, – и все в духовке. Наконец, поверив в то, что альтернативная энергия не подводит, я решила оснастить солнечными батареями всю свою яхту. До установки батарей проживание в ней мало чем отличалось от турпоходов с палаткой и гитарами: все примитивно и до поры до времени незабываемо интересно. С появлением солнечных панелей кабина «Флибустьера» из деревянного подобия пещеры перешла в разряд номера «люкс»: в ней ярко горел свет, а ноутбук стал работать не только на подзарядке у причала, но и на якорных стоянках. Сейчас я могла в любой момент заряжать свою планшетку и с неё читать книжки и даже смотреть фильмы. И всё это – от солнечных лучей! Один раз, нежась под лучами солнца в гамаке на берегу острова Энджэл, я решила себя побаловать. Забравшись обратно на «Флибустьера», я приготовила в электрическом миксере фруктовый коктейль со льдом, добавила туда немного рома, и перелила коктейль в термос. Захватив в придачу бокал, а также косточку для Мишки, я вернулась на берег. Коктейль
Нет, я не была неженкой, – походы и альпинистские восхождения, велотуры по Уралу и Крыму, скалолазание и спелеология, – словом, в прошлом моя жизнь была интересной и полной веселого риска. Рождение моего первенца Алёшки не уменьшило страсть к приключениям, но постепенно сделало меня более расчетливой, заставляя тщательно взвешивать риск и опасность, связанные с горами. Ведь даже самые легкие, «некатегорийные» маршруты таили в себе камнепады и обвалы. Тогда мало что зависело от физической подготовки, надо было «узнавать» надвигающуюся грозу, высматривать свежие отметины на скалах от отколовшихся кусков; надо было соображать быстро и действовать по обстоятельствам, не поддаваясь панике. Этому, как и многому другому, учил меня мой бывший муж, партнер по связке и велотурам Денис. С ним мы совмещали воспитание сыновей, Алеши и Серёжки, и горный туризм на протяжении четырех лет.
Денис работал программистом; он был немного меня старше и имел два высших образования; был прижимист, но очень обеспечен, и быть рядом с ним означало жить по формуле: «Мама, папа, я – спортивная семья». У нас в Ялте ему удалось найти работу на дому, и он, поработав за компьютером до одиннадцати утра, проводил весь оставшийся день с детьми. В Алёше он души не чаял, и всё своё время, казалось, отдавал свои силы на его воспитание. Увы, отцом он Сережке, тогда совсем маленькому, он так и не смог стать. Сережка часто болел, и Денис стал все больше уезжать в путешествия один. Со временем, приезжая домой, он стал раздражаться по малейшему поводу. Вскоре стало понятно, что он устает от домашних уз, и что его поездки будут затягиваться всё больше и больше.
Однажды, провожая в его очередной велопробег по горной Турции, я вдруг поняла, что это – прощание навсегда, и горько заплакала. Денис тогда от неожиданности как-то обмяк, прижал меня к себе и погладил по волосам: «Ну что ты, в самом деле? Столько раз уезжал – не ревела. Что на тебя нашло? Скоро буду дома, и все вместе пойдем по Восточному Крыму…» Но он не приехал. Из Турции его вызвали работать в Москву, а через полгода незнакомый женский голос в телефоне потребовал, чтобы я согласилась на развод.
Я заставляла себя забыть о нём: убрала все его фотографии и старалась чаще выбираться с детьми на природу. Поставленное самой себе табу на Дениса подвергало меня в жесточайшую депрессию. Каждое закуток Крыма, каждый пляж Ялты, каждая тропка напоминала мне о нем. Больше трех лет продолжалась эта мука. В конце концов, как ответ на мои неумелые слезные молитвы, пришло приглашение от давнишних американских знакомых принять участие в Чеховском фестивале в Сакраменто, штат Калифорния. Я с головой занырнула в подготовку к фестивалю, ощутив безмерную радость от творчества любимого, но подзабытого классика. Решение дизайна велопалаток и пошив уникальных лыжных комбинезонов с молнией на заду и промежности было задвинуто на задний план. Антон Палыч явно был фаворитом того сезона. Из Сакраменто я уехала обновленная, неожиданно для себя открывшая почти нерекламируемую, какую-то андеграундскую театральную тусовку США. В Ялте театр Чехова был закрыт, как тогда казалось, навсегда. Парадокс, но в США ценили Чехова больше. Возникла переписка, приглашение снова поработать в Сакраменто, и так как-то само по себе вышло, что через два года я с сыновьями переехала в Америку на ПМЖ.
Сейчас, десять лет спустя, вдыхая аромат свежевыпеченного пирога на борту своего «Флибустьера», я с нежностью посматривала на семейные фотографии, украшающие кабину яхты. Мой старший сын Алёшка уже был совсем самостоятельным и, сознательно идя по стопам отца, готовился стать программистом. Он уже два года как жил и учился в научном поселке в Силиконовой долине. Недавно, оставив дом и машину своему младшему сыну Сережке, я переселилась на миниатюрную, длинной всего три метра шестьдесят сантиметров, яхточку.