Тайны Поместья Торн
Шрифт:
Когда она открыла книгу, то обнаружила на узорчатых обложках рукописное посвящение: Моей любимой — пусть ты всегда веришь в сказки. Улыбаясь, она провела пальцами по буквам, ощущая, какие углубления они оставили на бумаге. Это была одна из тех вещей, которые она больше всего любила в книгах. Возможно, она никогда не узнает, кто написал посвящение, как давно и кому, но она может ненадолго сцепить с ними руки в вечности — случайная встреча душ, ставшая возможной благодаря их общей любви к сказке.
Мгновение спустя ее ждал второй сюрприз: на голубой ленте гримуара уже красовался знакомый
— Ты сделал это специально? — спросила она. Возможно, оно подслушивало ее разговор с Натаниэлем накануне. Но оно ответило ей трепещущей лентой в знак отрицания. Оно зашелестело страницами, перелистывая очередную главу под названием Принц-Сирота, а затем вернулось к Трем Невыполнимым Задачам. Он пытался что-то сообщить, но она не могла понять, что именно. Озадаченная, она уселась читать.
Иллюстрации в этом гримуаре тоже двигались, но были более подробными, богато изображая залитую лунным светом башню, в которой спала принцесса, ее камни заросли розовыми лозами. Дочитав сказку до конца и задержавшись на странице, где крестьянский мальчик держит в руках кувшин с отраженным звездным светом, она снова обратилась к Принцу-сироте. Перечитав ее, она не стала более просвещенной, чем прежде. Это была простая сказка о принце, который в младенчестве потерялся в пустыне и был воспитан сначала зайцем, потом совой, лисой и волком, усвоив от каждого из них важные уроки. Она изучала иллюстрацию его коронации в качестве короля, когда сверху раздался взрыв.
Любопытство одолело ее. Подойдя к двери кабинета и напрягая слух, она обнаружила еще несколько звуков: отдаленные удары и стуки, скрип лестницы; однажды раздался громкий грохот, за которым последовал сильный запах эфирного горения. Что они могут означать, она не могла предположить.
Натаниэль присоединился к ужину поздно, его волосы были взъерошены так, как она никогда не видела, рукава были опалены, а на одной щеке красовался след от ожога. Он набросился на еду так, словно ему грозила голодная смерть, а затем снова исчез в глубине поместья, не проронив ни слова.
— Не бойтесь, госпожа, — сказал Сайлас в тот вечер, закрывая шторы в спальне от темноты. — Господин Торн справится с этой задачей. Иначе я был бы сейчас с ним, высказывая свое мнение по этому вопросу.
В это Элизабет могла поверить.
— Значит, ему ничего не угрожает?
Сайлас лишь улыбнулся.
— Спокойной ночи, госпожа, — тихо сказал он и выскользнул за дверь.
***
На следующее утро она проснулась от необычных звуков. Лязг. Скрежет. Металлический визг. Эти звуки сопровождались разговором шепотом, который она улавливала через дверь: «Тихо!» и «Ты ее разбудишь!». Наконец Элизабет не выдержала. Она вскочила с кровати и распахнула дверь.
Она смутно заметила, как Мёрси скрылась за углом, оставив Натаниэля в коридоре одного. Но ее внимание было приковано к видению перед ней.
Он принес ей с чердака доспехи, сверкающие на подставке, словно только что выкованные.
— Он очищен от проклятий, — объявил Натаниэль, слегка запыхавшись. — Сайлас посоветовал мне немного подправить его, но он и так был почти подходящего размера.
— Могу я потрогать его?
— Да. Это для тебя.
Элизабет
Краем сознания она заметила, что Натаниэль наблюдает за ней, но не улыбается, а изучает ее выражение лица, словно запоминает его, чтобы спрятать на будущее, как письмо, которое однажды станет потертым и помятым от заботы.
— Не похоже, что тебе это нужно, — сказал он, его голос был обманчиво легким. — Ты и так ужасающе несокрушима. Но я рад, что тебе нравится.
— Нравится, — ответила она с трудом. — Натаниэль, мне нравится. Спасибо.
— Входная дверь снова открывается! — крикнула Мёрси снизу.
Она оторвала взгляд от доспехов.
— Как тебе это удалось? Проклятие должно было быть нерушимым.
Прислонившись к стене, он усмехнулся.
— Скажем так, колдовство значительно продвинулось вперед с 1600-х годов.
— Думаю, я хотела бы примерить его.
Когда выяснилось, что он не подумал так далеко — окна потемнели в ответ, а ставни начали зловеще дребезжать — Сайлас быстро пришла на помощь, неся свернутый сверток с одеждой Натаниэля, которую было практичнее надеть под доспехи, чем под ночную рубашку. Она стоически терпела, пока Сайлас инструктировал его, как надевать каждый предмет («Здесь много железа, госпожа, поэтому я бы предпочел не прикасаться к нему даже в перчатках»), мучительно ощущая, как его длинные пальцы ловко застегивают поножи и палаши, как его тепло близко, а его дыхание нежно касается ее кожи.
Когда он наконец закончил, его зрачки были темными. Казалось, ему потребовалось некоторое усилие, чтобы отстраниться и опустить козырек шлема.
— Топиарии все еще рыщут там, — предложил он, и его голос звонким эхом отозвался в ее ушах. — Как думаешь, ты можешь взять реванш?
***
Спустя несколько часов и десятки обезглавленных топиариев Элизабет почувствовала себя неудержимой. В конце концов ей пришлось сделать перерыв, но и в доспехах она почти не уступала чарам Поместья Торн. В конце концов несколько топиариев так и не смогли отрастить себе головы и с позором скрылись за углом.
До конца дня она ходила в доспехах. Она с радостным лязгом носилась по коридорам. Она весело поднималась и спускалась по лестнице. Отстегиваться оказалось неудобно, но и с этим она справилась после нескольких стратегических расстегиваний ремней в туалетной комнате. Когда наступила ночь, ей захотелось посмотреть, каково это — спать в доспехах, но Сайлас бросил на нее неодобрительный взгляд, и она тут же согласилась снять их.
Натаниэль, казалось, испытал странное облегчение. Он провел весь день, притворяясь, что у него много важных дел, которые сводились в основном к тому, что он расхаживал по поместью с озабоченным видом, а потом останавливался, чтобы поглазеть на нее, когда думал, что она не видит. Очевидно, что он притворялся, потому что никогда не занимался домашними делами; и уж во всяком случае, она не могла придумать ни одного, для выполнения которого ему пришлось бы расхаживать взад-вперед между столовой и фойе, энергично расстегивая воротник.