Тайны Поместья Торн

Роджерсон Маргарет

Всех, кроме одного, который все еще стоял, глядя в окно.

— Хозяин, — мягко сказал он. — Госпожа. — Он раздвинул занавеску пошире, впуская холодное дыхание.

Элизабет приподнялась, чтобы посмотреть. Ее глаза расширились. Обычно из окна открывался очаровательный вид на беспорядочные косые крыши, вдали возвышались Большая библиотека и башни Магистериума. Если спуститься ниже, то можно было увидеть небольшой сад поместья с запутавшимися растениями и колючей живой изгородью, обнесенной кованым забором.

По крайней мере, раньше так и было.

Теперь же за стеклами

открывался вид, более подходящий для территории поместья. Между шторами виднелся лишь манящий проблеск: геометрические узоры лабиринта живой изгороди, лунные тени, начертанные на снегу. Сначала ей показалось, что поместье сменило местоположение и перенеслось прямо из города. Затем она увидела далекие огни Брассбриджа, сверкающие за пределами лабиринта, — они все еще были там, мерцая, как алтарь с задутыми ветром свечами, когда обломки циклона пронеслись мимо.

Она рефлекторно взглянула на Натаниэля и увидела на его лице выражение напряженного узнавания.

— Я не видел этих садов с тех пор, как умерла моя мать, — сказал он, его голос все еще оставался хриплым от крика. — Они исчезли в ту же ночь и больше не возвращались.

Сайлас наклонил голову.

— Прошло много времени с тех пор, как здесь в последний раз была хозяйка дома.

Элизабет вздрогнула. Поддавшись импульсу, она положила руку на стену над кроватью Натаниэля. Там что-то было — не так уж сильно отличающееся от ощущения, когда она прикасалась к гримуару и чувствовала, как под его обложкой колышется сознание, как магия бьется в нем, словно живой пульс.

— Думаю, в поместье хотят, чтобы мы вышли наружу.

ВОСЕМЬ

САЙЛАС УЖЕ ВЫБРАЛ из комода пару халатов. Он помог Элизабет облачиться в первый и передал ему трость Натаниэля, когда тот накидывал второй на плечи хозяина. Они как раз зашнуровывали ботинки, когда в дверях появилась Мёрси с чаем.

Сердце Элизабет упало. Они не могли оставить ее одну после ужаса кошмара Натаниэля. Она открыла рот, чтобы сказать, что они встретят ее в гостиной, отложив поездку на улицу, но Сайлас плавно вмешался.

— Спасибо, Мёрси. Господин Торн и Госпожа Скривнер покинут нас, но мне нужна компания. Если вы соблаговолите принести поднос в гостиную, я присоединюсь к вам через минуту.

Зная, что даже самая кропотливая работа Мёрси над чаем вряд ли удовлетворит невозможные стандарты Сайласа, несмотря на то что он не сможет почувствовать его вкус, Элизабет благодарно положила руку ему на плечо.

Он не обратил внимания на это прикосновение, его взгляд был устремлен в пустой зал.

— Я верю, что справлюсь, — пробормотал он почти неслышно, словно пытаясь убедить самого себя.

Они спустились по лестнице через бальный зал, где пара стеклянных двойных дверей — вчера вечером они были окнами, она была уверена — выходила на широкую каменную террасу. Здесь они подождали, пока Сайлас принесет им пальто. Укутавшись

в теплый накидке на меховой подкладке, Элизабет подошла к стеклу и прижалась к нему носом. Она узнала фонтан, хотя теперь он был в три раза больше прежнего, скульптуру одинокой русалки, дополненную резными нимфами и скачущими лошадьми, запертыми в ледяных каскадах. Ей стало интересно, как все это выглядит с улицы — остается ли двор прежним для прохожих или же он неожиданно увеличился в размерах, потеснив соседние дома по обе стороны.

Она размышляла над этим, когда увидела, как отражение Натаниэля в окне приостановилось и повернулось к Сайласу с серьезным выражением лица. Он выглядел необычайно собранным, без последствий ночного кошмара, если не считать затянувшейся бледности, высокий и внушительный в своем темном шерстяном пальто.

Почувствовав, что наступил момент уединения, она быстро вернулась к изучению сада, но его слова все же разнеслись по гулкому бальному залу:

— Я сожалею о том, что сказал раньше.

— Вы сказали только правду, — ответил Сайлас, его шепчущий голос был едва слышен.

— И все же. Ты действовал по приказу моего отца.

Сайлас бросил на Натаниэля ничего не выражающий взгляд. Затем он потянулся к воротнику пальто и аккуратно застегнул его, чтобы не замерзнуть.

— Я мало что могу сделать, служа Поместью Торн. К счастью для этого мира, вы оказались лучше своего отца.

От холода, исходившего от стекла, у Элизабет перехватило дыхание. Ее охватило двойное видение: вместо того чтобы возиться с плащом Натаниэля, над ним стоял Сайлас, держа в руках корону. Она моргнула, и изображение исчезло. Натаниэль стоял рядом с ней и поворачивал засов на двери.

Снежинки пронеслись мимо них, засасывая внутрь тепло. Морозный воздух ударил в нос и щеки, и первый вдох был холодным. Когда за ними закрылась дверь, она потянулась к руке Натаниэля. Его пальцы в перчатках сомкнулись вокруг ее варежки.

Ветреная тишина поглотила обычные ночные звуки города. После того как вдали послышался приглушенный стук колес ночного такси, наступила глубокая тишина. Они на мгновение замолчали, любуясь видом, открывающимся с террасы. Ей показалось, что она попала в один из угольных рисунков Сайласа — тайный мир белого снега и черных ветвей, светящихся в ночи. Ей стало интересно, что видит Натаниэль рядом с ней — вспоминает ли он, как выглядели сады в полном цвету, наполненные жизнью и красками. Затем они направились к ступеням, ведущим в лабиринт, и снег захрустел под их сапогами. Темные живые изгороди манили к себе, перемежаясь с мраморными статуями, заросшими лианами.

— Как все это сочетается? — спросила она, ее дыхание вырывалось из темноты. — Это отдельное измерение, как мастерская Прендергаста?

— Нет, поэтому оно и незаконно. — Он усмехнулся ей из-за поднятого воротника. — Магическое воздействие на несколько спален — это одно, но мне сказали, что колдовство, используемое для поддержания сада, искажает реальность в близлежащих районах города.

— И они позволили вам его сохранить?

— Это как с чарами. В старых домах действуют заклинания, созданные до Реформы.