Тайны Поместья Торн
Шрифт:
Натаниэль кашлянул и щелчком пальцев наколдовал ее сундук наверху.
— Подруга моей матери, — пояснил он, вытирая румянец со щек. — На самом деле она не моя тетя по крови, хотя я не осознавала этого, пока мне не исполнилось семь лет… а, привет, Уилфред. Закуски в ту сторону.
Мужчина пробормотал двусмысленную благодарность, проскочив мимо. Натаниэля на мгновение отвлекло появление труппы музыкантов, чьи ящики с инструментами вызвали затор в коридоре. Судя по его удивленному взгляду, Натаниэль заподозрил, что забыл заказать им билеты; несомненно, Сайлас позаботился
К тому времени, когда число прибывших поредело, голова Элизабет шла кругом от имен и титулов. Хотя никто из прибывших колдунов не привел своих демонов в дом, она увидела восхитительное множество демонических знаков — от когтей до заостренных ушей и редкой колдуньи, которая носила на щеке одну чешуйку, как косметический знак. Ей было приятно узнать, что у Натаниэля действительно есть семья — такие люди, как Тетя Луиза, которые очень заботятся о нем, хотя после смерти родителей он явно держал их на расстоянии. Возможно, она могла бы помочь изменить ситуацию. Она была бы не прочь послушать, что Луиза скажет о Леди Гвендолен.
Когда знакомство наконец закончилось, она с благодарностью поднялась наверх, в свою тихую комнату, где ее ждал Сайлас. Пока он помогал ей готовиться, за распахнутым окном темнело небо. Далекая городская мелодия стука колес по булыжнику, голоса ежей, разносящих вечернюю газету, и звон церковных колоколов, отбивающих час, смешивалась с приглушенными разговорами гостей, проходивших по коридору снаружи.
Закончив закреплять волосы, Сайлас взял ее за руку и помог встать в полный рост, повернув к зеркалу.
У Элизабет сжалось горло. Отблеск фонаря придавал золотистый блеск темно-синему шелку платья, расшитому узором из бронзового оперения у бюста. Поверх юбки парил слой шифона, расшитый еще большим количеством мерцающих перьев, словно пойманных во время падения на землю. Это было платье, подходящее для сказки, но и не только: синий и бронзовый — цвета Великой Библиотеки. Вышивка соответствовала большому ключу, висевшему на цепочке у нее на шее, а перья напоминали скрещенные ключ и перо Духовенства.
Всего несколько месяцев назад она не смогла бы носить эти цвета. Они напомнили бы ей о нарушенных клятвах или о том, как она была заточена в Поместье Эшкрофта, вынужденная носить синюю мантию, пока он допрашивал ее по ночам в своем кабинете. Но теперь она видела, что они не были испорчены для нее. Она с гордостью снова надела их.
Сайлас внимательно наблюдал за ней, ожидая ее реакции: она поняла, что он не мог ее прочесть. Как бы это ни казалось невозможным, он не знал наверняка, был ли выбор платья правильным.
— Спасибо, — сказала она, взяв его за руку. — Оно идеально. — А потом: — Сайлас…
Пока он закалывал ее волосы, ей кое-что пришло в голову. Он практиковался в уходе за ней с самого первого вечера, когда она приехала в Брасбридж. Этим навыкам он не мог научиться, воспитывая Натаниэля, — как зашнуровывать шлейфы, переделывать платье или правильно укладывать ее длинные волосы. Она подумала о Шарлотте и таинственном владельце страусиной комнаты. Она вспомнила о рисунках, которые решила не рассматривать в комнате
— Неважно, — тихо закончила она. — Возможно, мы поговорим об этом в другой раз.
Он ничего не ответил. Когда она взглянула на него, его желтый взгляд был отрешенным, словно он видел что-то помимо их отражений в зеркале. Как раз в тот момент, когда она собиралась спросить, все ли с ним в порядке, он вернулся к себе и отступил на шаг, поднеся ее руку в перчатке к губам.
— Наслаждайтесь, Мисс Скривнер, — сказал он. — Если я вам понадоблюсь, я всегда рядом.
Выйдя из своей комнаты, она была поражена светом и жизнью, наполнявшими поместье. Фойе, заполненное гостями, сверкало, как шкатулка с драгоценными камнями, в свете люстры переливалось множество цветов. По лестничному пролету разносились голоса и смех. Со времен Шарлотты и Алистера в доме не было столько радости.
Она на мгновение замерла, опершись руками о перила, собирая все свое мужество, словно собираясь окунуться в воду. И тут она заметила темную косу Катрин, пробивающуюся сквозь толпу. Катрин заметила ее в тот же момент и поспешила вверх по лестнице, собрав юбки в руки, блистая в сумрачном розовом платье, которое облегало ее фигуру и дополняло смуглую кожу. Элизабет застыла на месте: она никогда не видела Катрин в чем-либо, кроме мантии ученицы.
Приблизившись, Катрин сказала:
— Скажи Сайласу, чтобы в следующий раз он заранее предупредил меня, когда доставит в общежитие таинственную посылку. Всякий раз, когда я делаю это с кем-то, он оказывается заминированным. Я чуть не выбросила это платье в окно.
Как только стало ясно, что никто из них не видел Мёрси, они пошли по коридору, чтобы постучать в ее дверь. После затянувшейся паузы она открыла дверь, выглядя как незнакомка в русом платье, с тщательно уложенными волосами и пылающими алым цветом щеками. Они помогли ей выбрать между парой шалей, которые заказал для нее Сайлас, а затем все трое вместе спустились вниз.
Найти Натаниэля оказалось не так просто, как думала Элизабет. Ее останавливали через каждые несколько шагов, чтобы похвалить платье, энергично пожать руку или задать вопрос: что она думает о приговоре Эшкрофту? Правда ли, что она однажды уничтожила чары голыми руками? И когда они с Натаниэлем планируют пожениться? Она едва не заподозрила некоторых из них в том, что они работают под прикрытием.
Она постепенно отдалилась от Катрин и Мёрси, но несколько украдкой брошенных взглядов убеждали ее, что они весело проводят время. Мёрси нашла Беатрис, ассистентку Доктора Годфри, — они увлеченно беседовали, искренне держа друг друга за руки. Тем временем Катрин стояла в кругу девушек, оживленно обсуждавших магазин платьев Леди Тримейн. Когда Катрин рассказала им о заколдованных швейных иглах, раздался визг, вызвавший грозный взгляд Канцлера Сэллоу, худого, мрачного на вид колдуна, назначенного на оставшийся срок полномочий Эшкрофта. Он устроился в углублении столовой, подобно пауку, строящему паутину, и мрачно загонял в угол пару младших колдунов, которые, казалось, отчаянно пытались вырваться из его лап.