Тайны прошедшего времени
Шрифт:
Их тайный роман длился полгода. Арвида не смущало, что Илзе старше. Наоборот, он благодарил женщину за опыт, который та ему давала. Ольга знала об увлечении подруги, выбор ее одобряла и была рада, что владеет чужой тайной.
Закончилось все неожиданно. Лето выдалось жаркое, и влюбленные часто проводили свободное время на море, в Юрмале. Они уединялись подальше от городского пляжа, в дюны, загорали и наслаждались друг другом. Однажды, выходя из воды за руку с Арвидом, Илзе обратила внимание на мужчин, расположившихся недалеко от места, где остановились любовники. В одном из них Илзе узнала Алекса, «правую
Квартира Алекса не понравилась Илзе. Все здесь было несуразно и безвкусно – сродни хозяину. Алекс суетился на кухне, разливая вино по бокалам и нарезая сыр, а Илзе молча, не спрашивая разрешения, нашла в шкафу чистое полотенце и пошла в ванную комнату. Она минут двадцать стояла под горячим душем и вдруг поняла, что абсолютно не сожалеет, что попала в такую мерзкую ситуацию. Ей было все равно. Той Илзе, которая однажды решила жить по правилам, честно и рассудительно, больше нет и не будет. Если роман с Арвидом она как-то оправдывала, то встреча с Алексом окончательно заставила ее забыть о прошлом. О том, какой она когда-то была. Верной и преданной.
Илзе пробыла в неприятной квартире часа два. Она не боялась огласки, зная, что иностранцы умеют держать слово. Да и невыгодно Алексу распространяться об их связи. Кем он будет в глазах Фридриха, если тот узнает, что Алекс переспал с его супругой.
После этого случая Илзе сразу остыла к Арвиду. И он вскоре уволился из магазина. Чтобы забыть о случившемся, Илзе решила вновь окунуться в работу. И открыла еще два магазина. Ее умение все рассчитать и организовать превратили бизнес ради утехи в серьезный бизнес. Она уже самостоятельно могла позволить себе купить квартиру в хорошем районе Риги (что и сделала), престижную машину и дорогие украшения. Фридрих гордился супругой, приписывая ее заслуги своей персоне. И если Илзе звонила и говорила, что не приедет ночевать из-за того, что работала допоздна и за руль садиться нет сил, с пониманием принимал информацию и желал ей сладких снов.
Он даже не мог предположить, что супруга оставалась в городе, потому что просто не хотела видеть его. Не хотела слышать. Не хотела быть рядом с ним. Илзе-кошка неотвратимо превращалась в Илзе-пантеру…
К счастью рижан, утро 18 мая выдалось солнечным. Уже всем поднадоели дождь и холодный ветер. Ульян, оставив любимый зонт-трость дома, отправился в офис, но не успел и отойти от подъезда и метров двадцать, как позвонила жена Марина.
– Ульян, просили зайти в домоуправление. Там какая-то ошибка в счетах по оплате. Ты сможешь?
Мужчине особо торопиться было некуда, и он, ответив «Смогу», свернул в противоположную сторону, где находилась контора. Народу перед заветной дверью, где восседали вершители судеб жильцов, было очень много. «Видать что-то нахимичили. Теперь разбираются »,-улыбнулся про себя Коваль и занял очередь.
Время летело мучительно медленно. Прошло минут сорок, а принято было всего пять человек. Ульян уже перечитал все инструкции на стенах заведения, пролистал все буклеты, разложенные на столах, и не знал, чем себя занять.
«Не мужское это дело по очередям стоять», – стал рассуждать про себя сыщик, и вдруг, к своей радости обнаружил газету, видимо, кем-то забытую на подоконнике. Несмотря на то, что газета была вчерашней, он все равно с удовольствием стал ее листать.
Когда и с газетой было покончено, мужчина раздраженно, громко выдохнул и посмотрел на часы. Прошел ровно час с его прихода сюда. Понимая, что другого варианта решить проблему нет, он, смиренно опустив голову, прислонился к подоконнику. И в этот самый момент Коваль совершенно случайно стал свидетелем разговора двух женщин, которые подошли к окну и встали рядом с Ковалем. Одной из них было под семьдесят, а второй не больше пятидесяти. Не в его правилах было подслушивать чужие разговоры, но так уж вышло.
– У меня дочь, – сказала та, что постарше, – собралась лететь в Египет. Я так переживаю. Ужасно.
– А что вы переживаете? – удивленно спросила та, что помоложе. – Египет, это же вам не Афганистан, какой-нибудь. Там столько туристов со всего мира собирается. Я сама была три раза.
– Так-то оно так,-с грустью ответила первая, – но эти перелеты. Я себе места не нахожу.
– Ну а что перелеты? – опять удивленно произнесла вторая.
– Ну как, что! – уже несколько раздраженно воскликнула женщина, видимо злясь, что ее собеседница не понимает всей опасности воздушного транспорта.
– Я вам так скажу, – улыбнулась та, что помоложе, на самолете летать менее опасно, чем ездить на машине! Не так уж и часто с ними, с самолетами этими, что-то случается. А вот машины в аварию попадают каждый день!
– Это так, кончено!
– согласилась женщина, переживающая за дочь. – Но все равно, эти двенадцать напрасных смертей…
«Двенадцать напрасных смертей», – в той же интонационной манере произнес про себя Коваль, а потом вдруг напрягся: «Двенадцать смертей… Стоп! Что за черт! Что она сейчас сказала? »
Ульян уже хотел без стеснения спросить у женщины, что за странную фразу она произнесла, как, к счастью, за него, это сделала ее собеседница:
– А что значит двенадцать напрасных смертей?
– Вы что не знаете такую фразу? – многозначительно спросила та, что постарше.
– Нет! – одновременно ответили и та, что помоложе, и неожиданно для самого себя Ульян Коваль. Обе женщины вздрогнули, повернули голову на Ульяна, а он, нелепо улыбаясь, всем своим видом дал понять, что ему ужасно неловко подслушивать разговор, но в то же время ужасно интересно узнать, что же значит эта фраза. И улыбка сделала некое оправдание поступку мужчины. Женщина, уже обращаясь в сторону Ульяна произнесла:
– Это очень старая фраза. Так говорят, когда человек умирает не по болезни и не от старости, а от несчастного случая. Например, захотел человек отдохнуть на море. Сел в самолет, а самолет разбился. Это и есть «двенадцать напрасных смертей». Не полетел бы, остался жив! Боже, что я говорю! – вскрикнула вдруг рассказчица. – Другого примера, конечно, придумать не смогла! Вот старая дура! Накаркаю же.
– Ну что вы! – стала успокаивать ее собеседница. – Кому суждено утонуть, тот не застрелится! Вы лучше скажите, почему двенадцать? А если один человек погиб?