Тайны пустоты
Шрифт:
Портрет рождался в порыве вдохновения, память подкидывала малейшие нюансы внешности иномирного «некроманта» и в итоге он выглядел на рисунке, как живой. Словно вот-вот снимет свои узкие очки и заговорит с ней!
«Интересно, какого цвета у него глаза? Он оба раза был в очках», – рассеянно думала Таша, а карандаш скользил по плотному листу бумаги, нанося резкие линии и тени. При шуме появления «родственников» рисунок она прятала за пазухой, аккуратно сложив его. Она найдёт своего некроманта! Обязательно отыщет его в необъятных просторах вселенной!
Внимательно изучая память тела, Таша удивлялась примитивной простоте, с которой тут была устроена жизнь. За исключением города, все окрестные земли были заняты под сельское хозяйство хуторного типа, когда все угодья принадлежат одной большой семье, члены которой сами со всем управляются, и только самые богатые нанимают помощников
Малинья была младшей дочерью и её было решено выгодно сбыть с рук городскому зажиточному купцу в качестве... пятой жены. Да-да, если в деревне существовало многомужие, то в городе всё было с точностью до наоборот. В городе не надо доить коров, пахать и засевать поля, уезжать по зимнику на заготовку дров, так что множество мужчин в семьях не требовалось. А вот способность достойно содержать несколько жён и кучу детей являлась ярким показателем успешности и богатства мужчины, так что городские дельцы коллекционировали молоденьких жён, как золотые слитки в банках. Подруги Малиньи с ближайших хуторов действительно завидовали её предстоящему замужеству: после свадьбы ей уже не надо будет вставать на дойку спозаранку, печь топить и весь день у котлов стоять, всего делов – в светлой горнице сидеть, наряжаться и мужа с работы поджидать. Помня о подозрительной смерти настоящей Малиньи, Таша очень осторожно вела себя с её подругами – как бы те опять её не отравили, ведь не факт, что судьба расщедрится на ещё одну жизнь, если это новое тело погибнет естественным образом. Правда, когда Таша воочию увидела жениха, то версия завистницы-отравительницы показалась малоубедительной...
Жених был грузен, бородат и сед. Глазки имел маленькие, масленые, хитро зыркающие по сторонам и выглядящие на его обрюзгшем лице, как изюминки в рыхлом кексе. Если бы Таша не помнила отчётливо каждую мысль перед тем, как её прототип выпила отравленного морса, то склонилась бы к версии самоубийства. Если бы её насильно выдавали замуж за такого женишка, она бы как минимум задумалась о побеге! А вот Малинья ни о каких формах протеста не помышляла, поскольку в принципе не была приучена о чём-то помышлять и прожила все восемнадцать лет своей жизни во всём полагаясь на суждения старших членов семьи. И круглое личико, которое теперь Таша наблюдала в зеркале, честно отражало тот факт, что собственные мысли за этим гладким лбом рождались крайне редко. Прозрачные голубые глаза взирали на мир с детской наивностью, и Таша тщетно пыталась разглядеть в них отсветы собственного интеллекта. Кто говорил, что душа человека видна в его очах? Нагло врал тот товарищ! Душа и разум в теле поменялись, а внешние проявления остались прежними: при взгляде на нынешнюю Ташу никто бы не смог заподозрить, что у этой пухленькой, невысокой блондиночки показатель интеллекта выше, чем у среднестатистического пятилетнего ребёнка.
«В моём случае обманчивая внешность – это достоинство, а не недостаток, – сказала себе Таша. – Как-то не хочется всю жизнь прожить здесь, хорошо бы на Землю вернуться, но как? Надо найти незнакомца, который выдернул меня с родной планеты, но вопрос тот же: как? Пока я вижу его только на собственноручно нарисованных портретах...»
Таша покосилась на сидящего рядом с ней жениха и горячо пожелала стать спасительницей галактик. Её же для этого из огня спасали? Вот пусть и отправляют на ответственную миссию, а не под венец! Сколько лет этому женишку?! Нет, ясное дело, когда выходят замуж по расчёту про возраст не спрашивают, но какие-то разумные рамки должны быть? Дожив в одиночестве до тридцати лет, Таша научилась не слишком привередливо оценивать потенциальных женихов. Она вообще была очень толерантной в отношении мужского пола, особенно по четвергам! Интересно, какой сейчас на Земле день недели? По ощущениям – точно не четверг.
Ладно, с навязанным браком
Ту же мысль отражало и лицо её новой биологической матери, окружённой мужьями: деньги – это хорошо, а много денег – очень хорошо.
– Выкуп за невесту вы нам уплатили знатный, господин Керкок, но мне боязно за будущее моей дочери – как она будет обеспечена?
– На имя каждой моей супруги в банке арендован ящичек, в который каждый месяц поступает определённая сумма денег. Такой ящичек называют личной ячейкой, и первый взнос будет положен в него в день свадьбы. Этот взнос будет щедрым, поверьте моему слову, – ответил купец, поглаживая седую бороду, возлежащую на его круглом животе. – В случае моей кончины накопленные в ячейке средства обеспечат будущее моей вдовы, а о её детях позаботятся мои старшие сыновья-наследники.
– Желаю вам долго здравствовать! Скажите, а если у Малиньи возникнет нужда в деньгах во время вашего долгого отсутствия, к примеру, – она сможет взять небольшую сумму из ячейки?
– Само собой, ведь доступ к ячейке будет открыт не только мне, но и ей, – оскалился купец и усмехнулся в бороду при виде просветлевшего лика будущей тёщи.
Таше и без посещения курсов телепатов всё было очевидно: матушка надеется, что выгода от брака дочери выкупом не ограничится, можно будет и дальше с доченьки доить деньжат понемногу. Купец эти надежды видит, развеивать не спешит и усмехается недогадливости деревенской бабы, которой в голову не приходит простая мысль, что его жене до банка ещё дойти надо, а кто ж её из дома выпустит? Судя по ухмылке жениха, Таша понимала, что таки никто. И если купцу вдруг потребуются дополнительные средства на бизнес, то «вдовьи накопления» его жён будут без колебаний изъяты из ячеек с фразой «наследники и так обо всех позаботятся». И не то чтобы купец сильно верил в благородство наследников – это же просто бизнес, ничего личного. Таша тоже продумывала собственные выгоды от предстоящего замужества и к своей радости находила их не так уж мало!
Венчаться купец решил в центральном городском храме, а свадьбу потом играть в загородном доме, где в тот день не будет других жён. Четыре уже имеющиеся у него супруги должны были провести знаменательный день в городском доме и встретить молодую жену своего мужа на следующий день после брачной ночи. Таша предположила, что такая схема отработана за века многожёнства во избежание неприятных конфликтов в храме и за свадебным столом: новая жена может хоть поначалу почувствовать себя единственной. Сама Таша не собиралась надолго затягивать на своей шее ярмо семейной жизни. Собирая свои вещи в большой сундук, она предусмотрительно запихнула на дно несколько брюк, рубашек, лёгких курток и ботинок своего младшего брата и двух племянников – вещи она потихоньку похитила из их комнат, когда прибиралась в них в отсутствие мальчишек. В сундук были отправлены заодно ловчие сети, удочка, ножи, котелок, ложки, соль, сахар, сухари, большая и крепкая овечья шкура, несколько мешков и ещё много того, что вызвало бы недоумение её матушки, вздумай та проверить сборы дочери. К счастью, хозяйка хутора была слишком занята, чтобы проконтролировать, правильно ли чадо собирает своё приданое, готовясь к переезду в новый дом. Не протестует дочка против свадьбы – и отлично.
Жених тоже был невероятно доволен, что юная невеста не льёт слёзы во время его визитов, а заинтересованно расспрашивает его о делах и устройстве городской жизни. Таша, благословляя мужскую говорливость, мотала на ус, что в городе есть ремесленные училища, где мальчиков обучают не только профессии, но и азам грамотности: читать, писать, считать, рисовать. Подобные навыки были нужны, чтобы работать продавцами в лавках или, скажем, суметь изобразить в масштабе своё будущее изделие и заранее выверить его пропорции. К разочарованию Таши, общедоступных городских библиотек не имелось: покупать книги и иметь домашние библиотеки могли себе позволить только очень богатые люди и священники больших храмов, так что дело самостоятельного обучения письменности представилось затруднительным.
Но больше всего Ташу обрадовало подтверждение женихом правдивости тех сказок, что доводилось слышать Малинье. Устное народное творчество повествовало о богах, которые скрытно живут среди людей и не желают, чтобы их называли богами. Этим божествам законами мироздания запрещено вмешиваться в судьбы людей, но они иногда всё-таки приходят на помощь страждущим и отчаявшимся: то из морской пучины кого-нибудь спасут, то ребёнка от смертельной болезни вылечат.
– А как выглядят эти боги? – затаив дыхание, спросила Таша. – Как они одеты?