Тайны родства
Шрифт:
И она показала. Всего на одно мгновение, но я успела разглядеть и запомнить. Дальше все было... Не сказать, чтобы совсем просто, но хотя бы понятно. Я создала матрицу с помощью магии подобия, и влила силу в те жалкие остатки, которые когда-то были сферой жизни девочки. И сразу почувствовала, как что-то там откликается на мои усилия, начинает понемногу пульсировать, оживать. Еще чуть-чуть -- и окрепшие золотые нити начнут расти, стремясь заполнить заданную форму. Только нужно подпитывать непрерывно -- и непременно чистой магией.
Мы это делали по очереди, сменяя друг друга. Много часов спустя, когда узор уже стал живым и узнаваемым, я, оставив Верениэра на подпитке, занялась энергетическими структурами: надо
Закончили мы глубокой ночью. К этому времени все валились с ног от усталости, не только Лерех, но расходиться не спешили. Девочку из операционной переместили в палату эльфийского отделения, поскольку тут можно было в любой момент активировать магические потоки для подпитки тонких структур. Распределили дежурства на ближайшие сутки -- пациентка нуждалась в постоянном контроле. Только мне пришлось настоять, чтобы из этого графика исключили Рейнилиэра:
– - Я считаю, что он допустил непростительную небрежность по отношению к пациентке, не потрудившись взглянуть даже на энергетические потоки. Про сферу жизни я молчу -- тут стереотипы работают, редко кто ожидает увидеть магическую оболочку у человеческой девушки.
Самого виновника к этому моменту в лечебнице уже не было, и никто со мной спорить не стал. Только ведущий целитель вздохнул огорченно -- похоже, это был не первый прокол его ассистента.
Утром по приглашению Летравиора-Соэно в лечебницу зашел Легриниар. Кристалл он просмотрел тут же, на месте, и на лице его расцвела кровожадная улыбка:
– - Если бы вы знали, сколько времени я охочусь за этим мерзавцем! Слухи ходят, доносы поступают -- и никаких доказательств. И главное -- не скрывает даже. Смеется в лицо: докажите, мол. Ничего, теперь докажем! Не отвертится!
– - Как у вас караются такие вещи?
– - поинтересовалась я.
– - Блокировка магии. На срок от ста лет до пожизненной.
– - Справедливо. Хотя во мне при мысли об этом типе просыпается что-то низменное, хочется заставить его страдать, как страдала эта девочка.
– - Поверь, для эльфа неспособность обратиться к собственной магии достаточно суровое наказание, это очень мучительно. А ты, дорогая, -- Легриниар ехидно усмехнулся, -- эликсир принимать не забывай.
...Девочка пришла в сознание на третьи сутки и долгое время не могла понять, где находится -- смотрела вокруг диким взглядом, жалась к стене и плакала. Мне даже показалось, что она не способна говорить, но нет -- после нескольких сеансов ментальной магии она пришла в относительно адекватное состояние. Пугалась, конечно, всего, но говорила и даже начинала потихоньку улыбаться. И имя свое назвала -- Нейла. Но работы с ней предстоял еще непочатый край: все же три года в рабстве у сумасшедшего мага-экспериментатора и, будем уж откровенны, садиста, на психике сказываются не лучшим образом.
И почти каждый день, заходя в палату для проведения очередного сеанса, я заставала там Лереха, который старался проводить с Нейлой всякую свободную минуту. Сначала я наивно полагала, что это внимание целителя к спасенной им пациентке, но потом прозрела, пару раз заметив, как коллега при моем поведении отдергивает руку, которой обнимает девушку, и сам отшатывается от нее.
Конечно, девушка была очаровательной. Это не было заметно, когда ее, истощенную до предела доставили в лечебницу, но потом, когда она немного восстановилась, оказалось, что Нейла невероятно хороша собой. Но... она остается здесь, в Лиотании, Лерех скоро покидает страну... зачем же подавать ей ложные надежды? Она и так настрадалась. Примерно это я и заявила Лереху, в очередной раз застукав его милующимся
– - С чего ты взяла, что она остается в Лиотании? Я забираю ее с сбой, -- спокойным тоном сообщил мне друг.
– - В каком качестве?
– - В качестве моей невесты.
– - Лерех, а ты хорошо подумал? Ты целитель, она -- необразованная девушка, да еще и с подорванной психикой. Не случится так, что ты со временем утратишь к ней интерес?
– - Нет, -- Лерех решительно опроверг такое предположение, -- я полностью уверен в своих чувствах Нейла -- не только красивая, она еще и умная, и способная. Я сам постараюсь заняться ее обучением. Со временем она сможет мне ассистировать в лаборатории, если захочет. И потом, не забудь, я сам из простой семьи, моя мать -- обычная крестьянка.
Спорить я не стала. Лерех -- здравомыслящий человек и смотрит далеко в будущее.
И еще мне пришли на память те самые брачные браслеты, которые Лейтиниэр когда-то изготовил для Лереха в благодарность за помощь в исцелении супруги. Теперь им, несомненно, найдется достойное применение, а ту, что будет носить один из этих браслетов, мой друг и коллега нашел именно в Лиотании. Это ли не знак судьбы?
Глава 12
На три последних дня в Лиотании брат пригласил нас погостить в своем имении. В этот раз мой друг и коллега не соблазнился настойчивыми призывами Делевиэра, который вновь заманивал его в лабораторию -- невеста оказалась важнее. Поэтому Лейтиниэр с Делевиэром забирали из лечебницы нас всех троих.
Со слезами на глазах я выслушивала прощальные напутствия коллег, принимала небольшие подарки на память. Из разряда скромных выбивались два дара, но они были не от целителей, а от пациентов. Ринтейра -- та самая, которой мы помогли родить маленького эльфеныша, передала с посыльным собственноручно сплетенную кружевную шаль необыкновенно тонкой работы, просто дотрагиваться страшно, не то что носить. К шали прилагалась записка с новым адресом эльфийки и предложением обращаться, если вдруг что-то понадобится. Похожего содержания записка сопровождала и другой подарок: загадочный артефакт из сермирита с мерцающим черным камнем. По утверждению изготовителя, эта уникальная штука, существующая в единственном экземпляре, должна была навевать приятные сны, если положить ее на ночь в непосредственной близости от подушки. Этим артефактом я решила не пользоваться, по крайней мере, до того, как на него посмотрит Терсим. Не только потому, что я не нуждалась в снах искусственного происхождения, мне еще и сам автор доверия не внушал. Им был тот самый эльф, которому я вернула зрение. И мне как-то не удавалось забыть, что потерял он его как раз вследствие магического эксперимента.
Ведущий целитель вручил нам документы, подтверждающие прохождение практики, исполненные хвалебных эпитетов. Скромный Лерех краснел, читая отзывы о себе, а совсем уже оправившаяся от своих ужасов Нейла, веселая и любопытная, норовила заглянуть ему через плечо и время от времени дергала за рукав:
– - Ну что там, что?
Легриниар прощаться не стал -- сказал, что вместе с исцелившимся родственником явится прямо в порт, чтобы нас проводить.
В имение своего эльфийского брата я возвращалась... ну, почти как домой. По крайней мере, из чужого мира -- в родной. До этого возвращения я даже не представляла себе, насколько душит меня эльфийская столица, как сильно выматывает практика в лечебнице, когда постоянно думаешь о том, чтобы не ударить в грязь лицом, и каждым своим действием доказываешь, что и человеческое образование чего-то стоит. Все это время было было для меня непрерывным противопоставлением себя -- миру. Не эльфам и не людям конкретно, но всему этому обществу, закосневшему в предрассудках, давних распрях, вечном недовольстве всем и друг другом.