Тайны Русского каганата
Шрифт:
На нижней Волге и в восточном Дагестане, где современники локализуют Хазарию, выделяются дагестанский и крайне неисследованный нижневолжский варианты СМК, менее всего связанные с СМК «в узком смысле». При этом хазарский этнос в «чистом виде» еще не выявлен (подкурганные погребения с ровиками могут трактоваться не яснее, чем «тюркские»), до сих пор не обнаружены города Итиль, Семендер, Беленджер. Поэтому есть все основания уже на новом уровне согласиться с выводами Б. А. Рыбакова, А. Г. Кузьмина, Г. С. Федорова: Хазарский каганат к началу IX в. представлял собой небольшое полукочевое государство, имевшее некоторое влияние лишь за счет положения на Шелковом и Волго-Балтийском торговых путях. Представления же об огромных размерах Хазарии, благодаря которой в VIII – IX вв. восточные славяне осваивали новые земли, действительности не соответствуют.
Глава 2
КТО ЖЕ ЖИЛ В ПОДОНЬЕ В VIII-IX ВВ.?
Об
Очевидно, что тесно связаны только лесостепной и степной варианты СМК. Причем очень важно абсолютное единство в строительстве городищ. Именно идентичность (а не схожесть) этих принципов позволяет высказать предположение о государственном единстве только этих двух вариантов. Наиболее же развитым в экономическом, административном (огромное количество белокаменных крепостей) и культурном плане является лесостепной вариант – исконная салтовская культура, принадлежавшая, по заключению антропологов, людям, близким к сармато – аланам.
Аланы на Дону – незамеченный народ?
Проблема идентификации жителей верховьев Северского Донца, Оскола и Дона VIII – IX вв. с помощью аутентичных письменных источников всегда была одной из самых трудных в исследовании СМК. Материалы антропологии однозначно свидетельствовали об их сармато-аланской этнической принадлежности, а близость их археологической культуры к аланам Северного Кавказа была отмечена еще в начале ХХ в. Однако письменные источники времени существования салтовской культуры неупоминают алан среди народов, обитающих в степях и лесостепях между Доном и Днепром. Арабо-персидские географы и путешественники знают в этом регионе только хазар, булгар, буртасов, угров, печенегов, русов и славян.
Попытки найти имя салтовских алан продолжаются до сих пор. В поисках данного этникона историки неоднократно обращались к русским летописям, упоминающим ясов-алан на Дону и несколько их городов – Галин, Чешуев, Сургов:
«В лето 6624 (1116)… Яро полк ходил на Половецкую землю, креке, называемой Доном, и взял тут многочисленный полон, и три города взял пловецкие: Галин, Чешюев и Сургов, и привел с собой ясов, и жену полонил себе ясыню» [244] .
244
Лаврентьевская летопись… Ст. 291.
Б. А. Рыбаков отождествил эти города с белокаменными крепостями СМК, разместив их на Северском Донце [245] . Действительно, Дон русских летописей – это современный Северский Донец. В среднем течении эта река ничуть не меньше Дона и к тому же ближе к Киевской Руси. Это предположение подтверждается еще разысканиями ираниста В. Ф. Миллера, логично объяснившего название одного из этих городов – Сургов – из осетинского сурх хъае еу («красное село») [246] .
245
Рыбаков Б. А. Русские земли по карте Идриси 1154 г. // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. – Вып. XLIII. М.; Л., 1953. С. 24 – 25.
246
Миллер В. Ф. Кавказско-русские параллели. Приложение к: Экскурсы в область русского народного эпоса. – М., 1892. С. 67 – 68.
Т. М. Минаева подкрепила эту версию сообщениями восточных источников XIII – XV вв., размещавших асов между Волжской Булгарией и Русью [247] . Например, в «Истории Вассафа Фазлаллаха» начала XIV в.:
«…На втором курилтае мнение утвердилось на том, чтобы обратить победоносный меч на головы вождей русских и асских за то, что они поставили ногу состязания за черту сопротивления» [248] .
А хорасанский ученый XIII в. Джувейни в «Истории завоевателя мира», рассказывающей о монгольских походах, упоминает о продолжении:
247
Минаева Т. М. К истории алан Верхнего Прикубанья по археологическим данным. – Ставрополь, 1971. С. 195.
248
Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. – Т. II. М. – Л., 1941. С. 85.
«…Он (Батый. – Е.Г.) подчинил и покорил сплошь все те края, которые были пососедству его: остальную часть земли кипчаков, аланов, асов, русов и другие страны, как то: Булгар, М.с.к и другие» [249] .
Однако, во-первых, трудность сопоставления этих ясовасов с носителями лесостепного варианта СМК заключается в том, что все источники, упоминающие этот этноним на Дону и Донце, относятся к тому времени, когда поселения салтовцев в бассейнах этих рек пришли в запустение. Конечно, остатки аланского населения в этом районе сохранялись весьма долго. Но если письменные источники упоминают и это незначительное население, то не оставить сообщения об аланах Подонья VIII – IX вв. они просто не могли. Во-вторых, эти источники постоянно упоминают вместе русов и асов, а прекрасно осведомленный о направлении монгольской экспансии и очередности походов Джувейни утверждает, что волжские булгары были покорены после русов! Почему русы и асы находятся в представлении восточных историков XIII – XIV вв. в такой неразрывной связке? Из русских летописей о таких тесных и постоянных контактах, чтобы один народ стал ассоциироваться с другим, не известно ничего.
249
Там же. С. 21.
Верное направление в решении проблемы предложила С. А. Плетнева: «Что же касается… аланского варианта СМК Подонья, то о нем не сохранилось никаких сведений в литературе того времени. Богатый, развитый и воинственный народ как будто совершенно не участвовал в общеевропейской жизни. Это наводит на мысль, что имя аланов скрыто (выделено С. А. Плетневой. – Е.Г.) в источниках под каким-то другим… названием» [250] . Но сама Плетнева отвечает на поставленный ею вопрос весьма нелогично: она полагает, что «аланы верхнего Дона слились с основным населением Хазарского каганата – болгарами – и вошли в состав этого государства». Но, во-первых, как было показано выше, лесостепной вариант СМК не имеет отношения к Хазарскому каганату. Во-вторых, ассимиляция аланского населения Подонья носителями зливкинского варианта началась лишь со второй половины IX в. и проходила медленно.
250
Плетнева С. А. От кочевий к городам… С. 186.
Априорное положение о зависимости территории верхнего Подонья от Хазарского каганата заставляло исследователей искать этноним подонских алан среди упоминаемых в источниках вассалов Хазарии, локализация и этническая принадлежность которых еще не определена. В постоянной зависимости от Хазарии, по данным восточных источников, находились волжские булгары и буртасы. Поскольку локализация волжских булгар не подлежит сомнению, взоры «хазароведов» обратились к скромному племени буртасов. Отождествить этот народ с аланами лесостепного варианта СМК попытался археолог Г. Е. Афанасьев. Основным его аргументом было и является до сих пор иранское происхождение этнонима буртас (furt as – «асы, живущие у большой реки» [251] ). Данная версия была живо воспринята «хазарским» направлением историографии СМК.
251
Афанасьев Г. Е. Буртасы и лесостепной вариант салтово-маяцкой культуры // Советская этнография. – 1985. № 3.
Однако точке зрения Г. Е. Афанасьева противоречат однозначные сообщения восточных географов, локализующие буртасов в среднем и нижнем течении реки Атиль, то есть на Волге, между хазарами и волжскими булгарами:
«Земля буртасов лежит между хазарской и болгарскою землями, на расстоянии 15-дневного пути от первой. Буртасы подчиняются царю хазар» [252] .
Хорошо известны были буртасы и жителям Древней Руси. В «Слове о погибели Русской земли» (созданном между 1238 и 1246 гг.) описан Волжский путь «от Болгар до Буртас, от Буртас до Черемис, от Черемис до Мордвы», а также упоминается, как «Буртаси, Черемиси, Веда и Моръдва бортьничаху на князя великого Владимира» [253] . Буртасы здесь указаны на Волге среди других финно-угорских племен, но не в низовьях, а в среднем Поволжье. В русских документах XVI – XVII вв. буртасы упоминаются как пришлое население в Мордовском и Мещерском краях. То есть, очевидно, около XI – XII вв. буртасы переселились по Волге севернее, что объясняется половецким нашествием.
252
Хвольсон Д. А. Известия о хазарах, буртасах, болгарах… С. 19.
253
Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». – М-Л., 1965.