Тайны Русского каганата

Галкина Елена Сергеевна

Относительно 7 городищ на территории лесостепного варианта СМК также нет оснований делать, подобно Г. Е. Афанасьеву, столь категоричные выводы об их направленности против славян. 6 крепостей: Красное, Алексеевское, Колтуновское, Мухоудеровское, Верхнеольшанское и Маяцкое – расположены на правом берегу Тихой Сосны или ее правых притоках. Все они, судя по археологическим раскопкам, наиболее сильно укреплены с северо-востока [266] . Эта оборонительная линия, защищавшая правый берег Среднего Дона, достигала 140 км.

266

Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII – X вв. (аланский вариант салтово-маяцкой культуры). / Археологические открытия на новостройках. – Вып. 2. М., 1987. С. 114—120.

Г. Е. Афанасьев считает, что крепости были сооружены от вторжений славян роменской и боршевской культур (северянами и вятичами), с которыми произошел конфликт на торговой почве. Вроде бы по маршруту Дон – Переволока – город Итиль славянские купцы

торговали со странами Востока, а салтовцы (то есть их якобы хозяева – хазары) хотели контролировать эти перевозки. В это время славянские по – селения располагались на Верхней Оке, не были укреплены, там не обнаружено следов активной торговой деятельности VIII – начала IX в. Ясно, что никакой опасности, от которой нужно обороняться подобными дорогостоящими сооружениями, вятичи Верхней Оки не представляли. Более мощная славянская группировка жила на левых притоках Среднего Днепра. Эти славяне, судя по находкам археологов, действительно торговали с восточными странами. Может, они были врагами салтовцев? Тогда лучше всего должны быть укреплены западные стены крепостей. Но, например, раскопки самого западного, Красного городища показали, что эта крепость вовсе не была неприступной [267] . На северо-востоке же от салтовских крепостей в первой половине IX в. славянских поселений обнаружено немного, а отношения салтовцев и славян Подонья носили мирный характер – салтовцы и славяне прекрасно уживались в рамках одного поселения, заимствовали друг у друга элементы быта. Интересно, что во всех городищах практически отсутствует культурный слой, в то время как вокруг практически каждой из крепостей или недалеко от нее существовали селища с богатым культурным слоем начиная с VIII в. Эти поселения возникли на торговом пути по «реке Рус», то есть по Среднему Дону, Осколу и Северскому Донцу с их притоками. Сам Г. Е. Афанасьев методом топологического исследования выявил, что одним из трех наиболее транспортно доступных городищ является Маяцкое – на крайнем востоке [268] . То есть крепости создавались для защиты и этих населенных пунктов.

267

Винников А. З., Плетнева С. А. На северных рубежах Хазарского каганата. Маяцкое поселение. – Воронеж, 1998. С. 38.

268

Афанасьев Г. Е. Топологическое исследование степени доступности салтовомаяцких городищ // Проблемы изучения древних поселений в археологии. – М., 1990.

Опасность надвигалась и с юга и с севера: Правобережное Цимлянское городище и укрепления лесостепи строились одновременно. Верхнесалтовское городище было возведено тогда же, но находилось оно в центре салтовской культуры. Вокруг крепости, и с северо-востока, и с юго-запада, по обоим берегам Северского Донца было огромное (для Восточной Европы того времени) поселение. В могильниках, прилегающих к этому поселению, покоятся более 100 000 человек. Верхнесалтовский комплекс – самый крупный памятник салтово-маяцкой культурно – исторической общности и один из древнейших. Не без основания археологи Г. Е. Афанасьев и А. В. Крыганов считают Верхний Салтов центром салтовской земли [269] .

269

Там же; Крыганов А. В. Нетайловский могильник на фоне праболгарских некрополей Европы // Культуры евразийских степей второй половниы I тысячелетия н. э. – Самара, 1998. С. 359.

Таким образом, складывается следующая картина: возведение крепостей такого рода свидетельствует о существовании раннего государства уже с весьма сильной верхушкой. В первой половине IX в. перед администрацией этого раннего государства, в своих границах совпадающего с территорией лесостепного и степного варианта СМК, встала задача защитить от противника северо-восточные и юго-восточные границы.

Это государство в своей основе было сармато-аланским, ибо именно этот этнос составлял гарнизоны большинства крепостей. Ведь представителей покоренных народов нельзя допускать охранять рубежи страны. Границы этого государства поданным письменных источников совпадают с местом жительства русов восточных источников и, вероятно, внутренних булгар.

Русы на торговых путях Евразии

О степени развития государства свидетельствует также уровень торговли и ремесла. Русский каганат как торговое государство знали арабо-персидские географы школы Джайхани и «Худуд аль-алам»: они сообщают о том, что главным занятием русов была меховая торговля и торговля рабами, за что русы от покупателей получали «назначенную цену деньгами и завязывали их в свои пояса». К этой же теме относится и описание торгового пути по реке Рус в «Пределах мира». Следовательно, территория Русского каганата должна прослеживаться по нумизматическим данным – расположению кладов юридических дирхемов.

В VIII – X вв. на всех землях Восточной Европы, включенных в международную торговлю, действовала одна денежная единица – серебряный арабский дирхем. Ведь Арабский халифат играл очень важную роль в трансконтинентальных связях Европы и Азии. По территории халифата проходили все важнейшие торговые магистрали, включая и Великий шелковый путь. Торговые обороты этого государства в раннее Средневековье намного превышали византийские, не говоря уже о странах Западной Европы. Ранее во многих странах, потом включенных в состав халифата, имела хождение греческая драхма, откуда и произошло слово дирхем. Название куфический произошло от аль-Куфы, города в Иране, бывшего в середине VII в. столицей халифата. Дирхем быстро распространился по огромной территории от Бактрии до Испании. Значительные пространства и длительное время чеканки монеты обусловили существование множества разновидностей дирхема, отличавшихся по форме, рисунку, весу и пробе серебра. На каждой монете было написано имя правителя, при котором она выпущена. Поэтому ученым, как правило, не составляет труда определить дату клада (по самой молодой монете). Естественно, это не дата зарытия клада – с момента чеканки до попадания в Восточную Европу могло пройти около 10 лет. Уже после образования Киевской Руси дирхемы продолжали использоваться и назывались в древнерусской литературе ногатами.

В IX в. клады состояли преимущественно из монет, выпущенных при династии Аббасидов времен единого халифата (с 750 по 833 г.). Великий нумизмат первой половины ХХ века Р. Р. Фасмер обратил внимание на закономерности в размещении кладов в Восточной Европе. Он составил классификацию находок и разделил клады на большие периоды:

1) конец VIII – 833 г., когда были распространены абасидские монеты, отчеканенные в Африке;

2) 834—900 гг. – аббасидские дирхемы, а также монеты иранской династии Саманидов и правителей Средней Азии;

3) 901—960 гг. с преобладанием азиатской чеканки;

4) 961—1014 гг. – саманидские, бувейхидские и зияридские монеты [270] .

Согласно карте распространения дирхема, составленной В. Л. Яниным [271] и дополненной по новым находкам В. В. Кропоткиным [272] , в начальный период, по классификации Р. Р. Фасмера – до 833 г. условно – дирхей имел хождение на всем течении Северского Донца, в верховьях этой реки, Оскола и в Среднем течении Дона, в меньшей степени – в Среднем и Верхнем Поднепровье, далее – в финно-угорских землях до Балтики. Интересно, что в данный период в славянские земли дирхем почти не проникал. Клады куфических монет отсутствуют на левобережье Среднего Днепра, в Побужье, Поднестровье (то есть земли летописных древлян, волынян, белых хорватов, уличей, тиверцев). Исключение составляют территории, наиболее близкие к салтово-маяцкой культуре и имевшие непосредственный контакт с лесостепным ее вариантом: пеньковская, волынцевская, боршевская и роменская культуры, то есть именно те племенные союзы, которые согласно Повести временных лет платили дань Хазарии.

270

Фасмер Р. Р. Об издании новой топографии находок куфических монет в Восточной Европе // Известия АН СССР. – № 6 – 7. 1933.

271

Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского Средневековья. Домонгольский период. – М., 1956. С. 102.

272

Кропоткин В. В. О топографии кладов куфических монет в Восточной Европе // Древняя Русь и славяне. – М., 1978.

Между тем до 833 г. Хазарский каганат имел весьма скромные размеры (лишь в 830-е гг. на его крайних западных рубежах против могущественного противника был построен Саркел). Кроме того, согласно топографии В. Л. Янина, территория собственно Хазарии не входит в ареал выпадения дирхема в Восточной Европе. Данные других исследователей подтверждают, с одной стороны, отсутствие кладов в Нижнем Поволжье, и с другой – скопление находок конца VIII – начала IX в. на территории степного и особенно лесостепного вариантов СМК: в Ростовской и Воронежской областях, на Правобережном Цимлянском городище, в Верхнем Салтове, на Донецком городище. Именно на территории Русского каганата оседали и немногие византийские монеты VIII – начала IX в. [273] , приходившие «окольными путями» через Шелковый путь и Волго-Балтийскую магистраль. Мало их было потому, что с конца VII в. до середины IX в. Византия не имела влияния в Восточной Европе в связи с нестабильностью внутриполитической ситуации и международными проблемами: вторжениями варваров (в том числе и славян), иконоборческим движением, борьбой с экспансией Арабского халифата и постоянной сменой императоров, редкие из которых заканчивали земной путь своей смертью.

273

Кропоткин В. В. Клады византийских монет на территории СССР. – М., 1962. Карты 5 – 6.

Исследователи выделяют два самостоятельных монетных потока, обслуживавших в VIII – первой половине IX в. соответственно восточные и северо-западные районы Европы:

1) из Ирана через Каспий на Волгу и далее в Прибалтику;

2) из западных частей халифата, оттуда через Сирию и Закавказье на Дон и Северский Донец [274] . Соответственно, эти пути обслуживались продукцией разных монетных центров халифата: на Волго-Балтийском пути всего 3 процента монет африканской чеканки, в Восточной Европе на «реке Рус» – около 40 процентов [275] . Причем если Волго-Балтийский путь был транзитом (известен лишь один клад на Волге) и монеты оседали на Балтике, то на «реке Рус» они оседали в виде больших кладов у местного населения. Из этого А. В. Фомин даже сделал важный вывод о преднамеренной задержке серебра на данной территории [276] .

274

Мельникова Е. А., Никитин Л. Б., Фомин А. В. Граффити на куфических монетах Петергофского клада начала IX века // Древнейшие государства на территории СССР. 1982. – М., 1984. С. 40.

275

Нахапетян В. Е., Фомин А. В. Граффити на куфических монетах, обращавшихся в Европе в IX – X вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1991. – М., 1 99 4. С. 14 2.

276

Фомин А. В. Метолические проблемы систематизации кладов с куфическими монетами IX – X вв. // Вспомогательные исторические дисциплины. – Вып. XIV. Л., 1973.