Тайны Русского каганата
Шрифт:
Но изначальная близость рухс-аланской и асской культур повлияла, очевидно, на быстрое начало взаимной ассимиляции. Брахикраны становились членами семей русов, сначала на неравноправном положении, но с сохранением обряда погребения. К концу VIII – началу IX в. все больше появляется женских брахикранных серий в парных погребениях по катакомбному обряду, а также смешанный мезокранный антропологический тип. Это уже свидетельствует о начале смешения асов и русов. На вновь освоенных лесостепных территориях все больше становится отдельных ямных могильников (долина Тихой Сосны). В Дмитриевском и Маяцком могильниках известно немалое количество грунтовых ям, в которых основные признаки ямных погребений утрачены и заменены деталями местного катакомбного обряда.
Однако проявляется односторонний характер ассимиляции: захоронения долихокранов в грунтовых ямах крайне редки [419] . Причем и население двигалось в одну сторону: с юга на север (в
Все это показывает, что асам и праболгарам приходилось занимать положение данников и подчиненных. Но и рабами в привычном, древнегреческом понимании они не были. Ведь раб – это производитель, лишенный средств производства, юридических и гражданских прав и являющийся собственностью господина. Таких, конечно, в Русском каганате не было (недаром удивляло восточных авторов «хорошее отношение» русов к рабам). «Раб» вполне мог вступить в брак со свободной женщиной (или наоборот), причем, судя по обряду погребения, супруг не становился рабом.
419
Винников А. З., Плетнева С. А. На северных рубежах … С. 34.
Кроме катакомбных погребений, в части могильников, принадлежавшей социальной верхушке (ближе к городищу), на Северском Донце встречаются группы кремированных останков, как безурновых, так и в салтовских лощеных сосудах, с салтовским же инвентарем В Сухогомольшанском могильнике в Готвальдовском районе Харьковской области салтовской была и конструкция могил; в бассейне того же Донца известны и отдельные могильники по обряду эксгумации.
Этническая принадлежность народа, сжигавшего своих покойников, дискутируется. Ни одна из основных точек зрения: ассимилированное пеньковское население, тюрки, угры, иранский этнос – не имеет доказательств (все они созданы на основе одной-двух деталей инвентаря). Сейчас большинство ученых склоняется к мысли о славянских истоках трупосожжений, тем более что они обнаружены в славянских могильниках в верховьях Дона, а также на территории Киева.
Во всяком случае, трупосожжения синхронны ранним катакомбам, а социальное положение покойников различно: если в Сухогомолшанском могильнике они входили в высший руководящий состав и их хоронили на элитных участках кладбища, то в Дмитриевском, напротив, находятся на периферии могильника, то есть в подчиненном положении. Как раз в Дмитриевском комплексе этническая принадлежность народа, кремировавшего покойников, почти не вызывает вопросов, ибо трупы сжигались в пеньковских и волынцевских, то есть славянских лепных сосудах. С большой осторожностью можно провести параллель с сообщением «Пределов мира» о группе славян, которые живут среди русов и служат им. В отношении же трупосожжений Сухой Гомольши обнаруживается интересная деталь: самые поздние такие захоронения относятся к первой половине IX в., как и богатые катакомбные погребения [420] .
420
Михеев В. К. Сухогомольшанский могильник // Советская археология. – 1986. № 3. С. 173.
Отношения русов с этим соседним этносом – славянами – также, видимо, вошедшим в состав Русского каганата, носили иной характер, чем с асами и праболгарами. Данные археологии о пеньковской и «пастырской» культурах подтверждают сообщения восточных авторов о русах и славянах как давних соседях. В трудах арабо-персидских географов, сохранивших наиболее ранние сведения о Русском каганате (конец VIII – начало IX в.), – «Худуд аль-алам» и Гардизи – обозначается данническое положение славян по отношению к русам:
«Постоянно по сотне или двести они ходят на славян, насилием берут у них припасы… Много людей из славян отправляются туда и служат русам, чтобы посредством службы обезопасить себя».
В других сочинениях, где упоминаются хакан и острова русов, говорится о подчинении славян русам, нападении последних на славян и работорговле ими. Очевидно, нападения были скорее эпизодом, поскольку даже в арабо-персидской литературе эта тема была скоро забыта, а в иных случаях изменена до прямо противоположной (встречаются уже в X – XII вв. рассказы о походах славян на русов).
Отдаленные археологические подтверждения можно найти только первой теме (кремированные останки в славянских горшках на периферии Дмитриевского могильника). В целом же археология рисует более мирную картину, хотя ее рассмотрение несколько запутывается проблемой преемственности славянских культур левобережья Днепра третьей четверти I тысячелетия н. э.
На рубеже VII – VIII вв. в Днепровском лесостепном левобережье и на правобережье Киевского Поднепровья на территории пеньковской культуры (на ее поздней сахновской стадии) появляется так называемая волынцевская культура. Субстратом творцов волынцевских древностей являются потомки антов – носителей пеньковской культуры. Особенно ярко заметна связь волынцевцев с пеньковским населением на Киевщине. Проявляется это в лепной керамике, технология которой очень консервативна – настолько, что по ней можно определять этническую принадлежность. На многих селищах в керамических комплексах волынцевской культуры встречаются пеньковские формы. А в раскопанных на киевском Крещатике пеньковских поселениях представлены типично волынцевские горшки с вертикальным венчиком. Возникает такая картина: на земли антов – славян пеньковской культуры мигрировали другие славянские племена. И уже на этой основе образовались племена, вошедшие в ядро Киевской Руси, – поляне, северяне, радимичи, вятичи.
Вопрос о пришлом этническом компоненте был решен только в последнее время. Это была миграция носителей именьковской культуры IV – VII вв. Среднего Поволжья. Связь между двумя культурами очевидна и прослеживается в круговой и лепной керамике (характерные горшки с цилиндрическим венчиком и высокими плечиками), планировке поселений (бессистемная) и форме жилищ (полуземлянки столбовой и каркасно-столбовой конструкции), обряде погребения (трупосожжение на стороне) [421] , то есть во всех этнообразующих компонентах материальной культуры.
421
Васильев И. Б., Матвеева Г. И. У истоков Самарского Поволжья. – Куйбышев, 1986. С. 150.
Славянство носителей волынцевской культуры у ученых не вызывает сомнения. А вот происхождение именьковцев долго было предметом острых дискуссий: предполагали финно-угорское (эволюция городецкой культуры), сибирское, тюркское, мадьярское происхождение. Но ни одна из версий так и не подкрепилась археологическим материалом.
Мысль о славянской принадлежности именьковцев была высказана и аргументирована археологом Г. И. Матвеевой. Чтобы озвучить такое предположение, нужна была изрядная доля научной смелости. Трудно поверить в славян на Средней Волге. Ведь в нашем сознании эти места воспринимаются как «вотчина» тюркских и финно-угорских племен. Поэтому и не доверяли исследователи словам арабо-персидских авторов, называвших Итиль-Волгу «Славянской рекой» в рассказе о событиях VII в. Как могли попасть туда славяне? Еще во времена Римской империи леса Восточной и Центральной Европы, а также Балтийское Поморье населяли славяне, входившие в пшеворскую и зарубинецкую археологические культуры. Так же как и их потомки через тысячу лет, они сжигали покойных, делали лепную посуду почти без орнамента, жили в полуземлянках размеров от 12 до 20 м2. Поселения их застраивались «кучевым», бессистемным образом (система не нужна, если нет родовой общины и иерархии семей). Отличал славян одной культуры от другой и способ изготовляемых горшков. На Волыни и в Поднестровье жили пшеворцы (которых многие ученые считают венедами), а на Среднем и Верхнем Днепре – зарубинцы. Однако их спокойное существование было нарушено в III в. н. э. сначала нашествием бежавших из Прибалтики от внезапного холода готов. Тогда-то часть жителей Волыни и бассейна Днестра и ушла в Поволжье. Через век-полтора к ним присоединились и зарубинцы Поднепровья, ужившиеся с готами, но отвергшие власть гуннов. В результате на рубеже IV – V вв. в землях Среднего Поволжья образовалась большая славянская колония. Сейчас эта версия под сомнение не ставится: весь археолого-этнический комплекс именьковцев – славянский.