Шрифт:
Рабочий понедельник начинается с улыбки, теплых разговоров о проведенных выходных и планах на следующие… Конечно же читать первое предложение нужно с определенной долей сарказма и иронии, все слова взять в кавычки и выбросить прочь из текста. На самом деле, понедельник – это ад, в котором вынуждены вариться мы, несчастные сотрудники солидной фирмы.
В наглаженных костюмах (репутация деловых людей – наше все), с блокнотами или ежедневниками в руках, стекаются начальники отделов в кабинет главного биг-босса для получения необходимого заряда «бодрости» на следующую рабочую неделю. Далее, эта черно-серая масса делмэнов разбредается
Кто я в этой серой массе, спросите вы, а я отвечу. Всего лишь секретарь биг-босса. Вернее, помощник секретаря. Ну да, та самая тихая и серая мышь, которая скользит тенью между кабинетом, приемной, залом переговоров и кофейным аппаратом. Иногда, в краткие минуты помутнения рассудка, мне поручают распечатать какие-то внутренние отчеты и бумаги. Но это бывает очень редко. Крайне, я бы сказала.
А вообще, мне нравится быть незаметной, чувствуя себя при этом незаменимой. Кто же, как не я, с самого утра напоит злого босса кофе, чтобы тот не срывался на подчиненных матом, а просто немного пошумел? Кто же, как не я, выслушает стопятьсот поручений, которые нужно разослать по электронной почте на разные уровни в отделы? Кто же, как не я, в конце концов отвезет любимый костюм шефа в химчистку и привезет его обратно, во избежание глобальной катастрофы под названием «Биг-босс в ярости»?
А костюмчики мне возить приходилось частенько. Увы, брошенным пассиям нашего ловеласа не объяснишь, что кидать в голову козла лучше пустой кружкой, так ущерба меньше, да и траекторию высчитывать не нужно. Швырнула и беги, пока волна гнева не настигла тебя.
Так и в этот понедельник, черт бы его побрал три раза, пока делмены стекались на работу, я уже вовсю готовила зал переговоров к еженедельной планерке. Зевая во весь рот, до щелчка челюсти, раскладывала папочки с распечатанными бумажками, заправляла аппарат кофейными зернами, расставляла бутылочки с водой по линейке и мечтала о теплой кроватке, которая смиренно дожидается моего возвращения домой. В утренних мыслях не было ничего дельного и путного, лишь одеяло и подушка – моя истинная страсть и любовь.
Аня, секретарь, чьей помощницей я числюсь, сидела на диванчике, закинув ногу на ногу и увлеченно подпиливала свои коготки, длина которых давно перешагнула за все границы разумного. Я про себя называла ее женщина – рука-ножницы. При этом девица не замолкала ни на секунду, вываливая на меня тонны ненужной информации о прошедшем свидании.
– Нет, ну ты прикинь, какой козел, – фыркала Аня, размахивая пилочкой для ногтей, словно мечом, – я ему говорю: подарил цветы, свозил в ресторан и решил, что я перед тобой в машине ноги раздвину? А он мне в ответ: я что, просто так на тебя спустил кучу бабла? – она замерла и подняла на меня свои голубые глазищи. – Представляешь? Он мне предложил отработать! Натурой!
Я лишь сочувственно кивала, особо не вдумываясь в смысл сказанного и продолжала раскладывать папочки. Вообще, Анька неплохая девица. С ней вполне можно разговаривать, выучив при этом всего три фразы: «вот же козел», «ничего себе» и «как я тебя понимаю». Главное, вовремя их говорить и с нужной интонацией.
У Аньки, если верить ее словам, каждые выходные проходили через одно место. Признаюсь, я иногда
Я предпочитала уютную квартирку, кружку чая и интересную книгу. Это было моим развлечением. К клубам относилась равнодушно, в рестораны не позволяла ходить зарплата. Я не курила и не употребляла спиртное: от дыма страшно слезились глаза и начинала кашлять, а алкоголь вообще действовал на меня волшебно – заботливо укладывал спать лицом в ближайший салат после нескольких граммов принятого на грудь. Я не стремилась надеть модную одежду, предпочитая то, в чем удобно и комфортно мне, а в салон красоты ходила лишь для того, чтобы коротко постригли. Белая ворона. Не от мира сего.
Так вот и жили: Анька по тусовкам, клубам, ресторанам, а я дома с книжкой, погруженная в мечты о белом коне, верхом на принце. О, да! Здесь я отличалась от девушек моего типа. Мне не нужен был королевич голубых кровей, а отчаянно хотелось козла, который показал бы мне всю силу своей козлиной натуры. Хотелось страстей, переживаний, слез и бурных примирений. Чтобы вот он, весь такой чудак на букву «м» любил меня, страдал, бесился и ревновал к каждому столбу и забору. Но это лишь мечты, мои тайные желания, о которых я стеснялась рассказать даже своей лучшей подружке – подушке.
Аккуратно положив последнюю папочку, я отошла в сторону, любуясь своей работой. Артем Павлович наш, хоть и был разгильдяем по своей сути, к делам относился очень трепетно и щепетильно. На работе хладнокровный перфекционист с задатками властного героя, каких описывали авторы моих любимых книг, а после нее – мачо с большой дороги, веселый, не знающий никаких запретов и живущий без тормозов. Все подчиненные, начиная от начальников отделов и заканчивая уборщицами и курьерами, боялись в его присутствии сказать что-то лишнее. Биг-босс умел уничтожить морально собеседника одним лишь взглядом своих серых глаз.
Поэтому каждый понедельник именно мне выпадала честь заниматься столь важным делом, как подготовка помещения к планерке. Анька, хоть и неплохая девчонка, за несколько лет работы так и не научилась понимать и поддерживать шефа в его стремлении к идеальности.
– Ты такая молодец, – восхищенно пробормотала подруга, легко касаясь своими коготками моего плеча. – Ума не приложу, как тебе удается все выровнять строго по… Аааааааааа!
Договорить подруге так и не удалось. Раздался громкий звук за нашими спинами и Аня, повернувшись первой, громко и как-то противно завизжала. Я повернулась следом и обомлела. Лежащая на полу дверь, судя по всему и была источником звука, который, как выяснилось позднее, стал причиной апокалипсиса. Моего, личного апокалипсиса.
На пороге, держась руками за место, где еще несколько секунд назад был дверной косяк, стоял Он. В помятом костюме, в расслабленном и небрежно перекинутом через плечо галстуке, с трехдневной щетиной на лице и просто убойным запахом перегара… Темные волосы нашего Артема Павловича были взлохмачены, а серые глаза так и грозились послать друг друга в недалекое, но пешее и эротическое путешествие.
От удивления я потеряла дар речи. Как и дар здравого мышления, вкупе со способностью двигаться.