Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста
Шрифт:
Фулканелли прямо сообщает о том, что Дева Мария и Исида — это один и тот же символ, — «В давние времена особые подземные камеры храмов служили своего рода криптами для статуй Исиды, которые в эпоху распространения христианства в Галлии превратились в тех самых знаменитых Черных Мадонн,которые и в наши дни окружены особым почитанием у верующих. Более того, их символика практически одинакова…» А в той же главе, всего через несколько страниц, Фулканелли помещает загадочный фрагмент, позволяющий сконцентрировать внимание на этой таинственной теме:
«Можно привести и другую любопытную герменевтическую аналогию: богине Кибеле [обычно идентифицируемой с Исидой и Марией] поклонялись в Пессинонте во Фригии в образе черного
Это звучит как гром среди ясного неба или внезапная вспышка света в темном подземелье, — вспышка, помогающая прояснить и понять многое.
Анатолийское нагорье, находящееся на территории современной Турции, сегодня остается столь ж загадочным, как и в те дни лета 1197 г., когда по нему впервые прокатилась первая волна христиан-крестоносцев. Река Сангариус прокладывает свой путь среди утесов мягкого розоватого камня, направляясь на северо-запад, к берегам Мраморного моря, где находится античный порт Никея, в наши дни именуемый Басра. Античный Сангариус — это современная Закария, и т. д. и т. п. Однако, независимо от того, как звучит название того или иного места или населенного пункта, география региона в целом остается той же самой. Старая византийская почтовая дорога и караванный путь, направляющиеся на юго-восток от Никеи, миновав реку, пролегают прямо, как стрела, до того места, когда сворачивают в сторону западной кромки центрального Анатолийского плато (см. ил. 7.5).
На расстоянии примерно недели караванного пути в старину находился византийский город Дорилеум, в котором стоял небольшой гарнизон. Расположенный у кромки плато, в том месте, где река сворачивает в сторону от дороги, Дорилеум явно имел важное стратегическое значение. Однако еще более важное значение для людей, обитавших в этих местах за последние восемь тысячелетий, имели бившие здесь горячие источники. Разрушенный в ходе войны за независимость, полыхавшей здесь в 1919–1922 гг., Старый город, как гласит его турецкое название Эскезехир, в наши дни является маленьким промышленным городком, жизнь в котором течет мирно и размеренно. А в нескольких милях к востоку от городка, вдоль старой византийской дороги, находится место одной из решающих битв крестоносцев, сохранившееся с тех пор почти в полной неприкосновенности.
Старая дорога взбирается на небольшой подъем между стенками скального массива, откуда начинается спуск к реке, а затем направляется в сторону странно уединенного пика, высящегося примерно в сорока милях отсюда, на другой стороне реки. Это весьма живописное местечко, столь же уединенное в наши дни, как и тогда, когда сельджукский султан Кили Арслан выбрал его за красоту и великолепный вид, открывающийся с него.
Крестоносцы разделили свои силы на две части. Когда передовые отряды в вечерних сумерках 30 июня 1197 г. разбили лагерь у подножия холма, их арьергард еще только входил в Дорилеум. Перед рассветом 1 июля передовой отряд вошел в долину и двинулся в сторону слияния двух античных дорог.
С наступлением дня турецкие воины лавиной хлынули на железную стену крестоносных рыцарей, совершая частые набеги, но даже не пытаясь прорвать их строй. Турки рассчитывали, что полуденный жар заживо изжарит крестоносцев, закованных в тяжелые доспехи, и, когда день начал клониться к вечеру и рыцари неохотно ретировались из долины, турки сочли, что их стратегия сработала. Однако когда авангард крестоносных воинов начал разворачиваться во всю свою мощь, ошибка султана сразу же стала очевидной.
Арьергард тем временем преодолел перевал и обрушился на турок прямо у Соколиной крепости. Этот отряд, под командой папского легата епископа Пюи, обогнул холм и напал на турок с тыла. Султан, поняв, что сражение проиграно, лишь тогда, когда все было кончено, пустился вскачь к горной гряде, маячившей недалеко на востоке. Большинство турецких воинов было уничтожено или захвачено в плен и угнано в Сангариус, где крестоносцы отпраздновали свою славную победу. А еще через несколько дней они походным маршем двинулись на юго-восток по трем античным дорогам, переправившись через Таврус и приближаясь к своей заветной цели — Иерусалиму. При этом они и не подозревали, как близко от них находится Храм Грааля — первоначальное пристанище камня, описанного Вольфрамом.
На всем протяжении пути на восток вдоль современной дороги на Анкару, следующей точно по пути бегства султана после проигранной битвы, доминирующее положение в ландшафте занимает грозная уединенная гора. Это гора Диндимус, священная гора древних фригийцев. В ее недрах проводились сакральные мистерии в честь богини Кибелы, царицы Неба и Матери Богов. На южных склонах горы виднеется множество древних и современных домиков, спускающихся уступами к небольшой речке Галлус, притоку Сангариуса. А выше, почти у самой вершины, виднеется груда камней и полуразрушенных стен. Это развалины античного храма, которые в лучах закатного солнца напоминают обломки некоей грандиозной короны.
Это древнее скопление руин представляет собой остатки святилища богини, которая спустилась с небес на землю в виде камня, точнее — огромного, кубической формы метеорита черного цвета с серебристыми блестками. Пещеры расходились из святилища во всех направлениях к реке, и в огромных подземных капищах с причудливыми сводами устраивались самые настоящие мистерии. На горе Диндимус от этих камер мало что осталось, но в храме Кибелы во Вьенне, Франция, мы можем увидеть стены крипты и колонны, поддерживающие ее свод. Эти массивные подземные камеры послужили прототипом — как в буквальном, так и в переносном смысле — многих готических соборов, таких, как Шартрский собор, Нотр-Дам в Париже и Амьенский собор, подобно тому как миф о Кибеле и ее камне Граале явился духовной составляющей и отправной точкой для творческой фантазии зодчих. А в сердце этой герменевтической системы лежит синтез древнего искусства и науки, та самая тройственная трансмутация — апофеоз алхимии.
Мы все знаем эту давнюю историю. Некогда, где-то далеко от Малой Азии, жил царь по имени Мидас. Он страстно хотел обрести волшебную силу, которая позволяла бы ему превращать обычные вещи в золото. Бог Дионис решил исполнить его желание, предупредив, что отныне все, к чему ни прикоснется Мидас, будет превращаться в золото. А поскольку в золото стали превращаться не только простые вещи, но и пища и питье бедного царя, он, не в силах утолить голод и жажду, очень с корю попросил избавить его от злосчастного «дара». Дионис отправил его к священной реке, и, омывшись в ее водах, в которых с тех пор то и дело сверкают крупицы золота, царь навсегда исцелился от «Мидасова прикосновения». В этой истории явно присутствует алхимический архетип, прапамять, изложенная в форме мифа.