Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации
Шрифт:
Генерал, по-видимому, колебался, стоит ли ему идти одному или, рискуя оказаться невежливым, в последний момент изобрести благовидный предлог для отказа. Колебания Гранта кончились, когда, посетив военное министерство, он услышал из уст Стентона, что присутствие обоих — президента и главнокомандующего армией — усиливает вероятность покушения. После этого разговора Грант зашел к Линкольну и сообщил, что должен вечером покинуть Вашингтон. Предлогом была избрана необходимость повидаться с детьми. Президент был явно огорчен отказом Гранта, но заявил, что публика, надеявшаяся увидеть генерала, не должна быть окончательно разочарована. Он, Линкольн, непременно пойдет в театр.
Ни Стентону, ни Гранту, видимо, не пришло в голову, что неявка генерала устраняет опасность только для него, нисколько не уменьшая угрозы для жизни президента. Вряд ли убийц остановило
Бут пишет вице-президенту
Убийца Линкольна Джон Уилкс Бут родился в семье известного актера, вскоре совершенно спившегося. Он был девятым из десяти детей, любимчиком матери. Следуя примеру отца и старшего брата, Бут в 1856 году поступил актером в труппу театра в Балтиморе. Из него не получился по-настоящему талантливый артист, хотя Бут и завоевал шумную популярность, выступая в трагических ролях. В годы гражданской войны он уже был знаменитостью, звездой, получавшей баснословные по тому времени гонорары. Вместе с тем он занимался и какими-то коммерческими спекуляциями. Красивый, надменный, с хорошо отрепетированными аристократическими манерами, Бут стал кумиром женщин. Этому не мешало даже то, что этот кумир публики все больше становился настоящим пропойцей. Бут примкнул к южанам, хотя его старшие братья являлись сторонниками Севера, и стал сотрудником их разведки.
В его голове перемешались ходульная романтика мелодрамы с выспренней риторикой плантаторских ораторов, шлак дутых идолов и лживых идеалов, которыми южане старались прикрыть оголенный цинизм своей политической программы. С привычным лицемерием они, витийствуя, рисовали себя утонченной аристократической элитой, отстаивающей высшие духовные ценности от покушений тупого, невежественного плебса, своекорыстных торгашей и северных мужланов, драпировались в тогу древнеримских республиканцев, приносящих себя в жертву на алтарь свободы, а иной раз даже пытались принять обличье наследников Вашингтона и Джефферсона, защищающих Юг от завоевателей янки. Опьяненный театральной известностью и еще более одурманенный алкогольными парами, Бут уже видел себя героем античной трагедии, в ореоле всемирной славы — она, конечно, будет уготована благородному мстителю, который спасет Юг от деспота — «короля Эба», как злобно именовали Линкольна конфедераты и «медноголовые».
В течение всей осени 1864 года актер вел деятельную подготовку к похищению Линкольна, которое, по мнению Бута, нанесло бы смертельный удар по морали Севера и вдохнуло новые силы в уже отчаявшихся южан. Его намерения отнюдь не были просто бредом фанатика и безумца, а деловым планом, одобренным южной разведкой и систематически, почти с маниакальной настойчивостью, проводимым в жизнь.
Осуществление похищения было невозможно без помощи значительного числа лиц. Нужны были люди для нападения на детективов, обычно (хотя и не всегда) охранявших президента. Бут предусматривал разные варианты похищения Линкольна — на улице, при поездке или прогулке, а также во время нахождения в театре (намечалось погасить свет, запереть дверь в зрительный зал и, связав, увезти президента из ложи для почетных посетителей). Потребовалось организовать заставы, где похитителей должны были ожидать свежие смены лошадей, лодки для переправы через Потомак. Подручные Бута были хорошо отобраны. Джон Саррет считался знатоком лошадей и хорошо знал Южный Мэриленд, куда часто ездил в качестве курьера-агента разведки южан; Льюис Пейн должен был физически одолеть сильного от природы Линкольна при похищении; Геролд часто охотился к югу от Вашингтона и знал там верные укрытия, незнакомые даже Саррету; Этцеродт владел лодкой в Порт-Табако и был знаком с лицами, занятыми контрабандой в военное время; Арнолд и О’Лафлин были школьными товарищами Бута, которым он доверял, и ревностно служили в южной армии.
Нет сомнения, что подготовка велась со всей тщательностью. Бут заранее пытался снять в аренду подвал одного из столичных домов близ Потомака, который мог бы служить временной тюрьмой для похищенного президента. Джон Саррет вел переговоры с руководителями южных диверсантов в Мэриленде и Виргинии.
Наряду с планами Бута похитить президента такие же намерения были и у других групп, действовавших тайно друг от друга. Бут постоянно подозревал об их существовании. Джон Саррет утверждал в 1870 году, что какая-то группа помимо Бута имела аналогичные планы. Один из таких заговоров под руководством южного разведчика Т. Н. Конрада известен, а сколько осталось неизвестных?
Бут был в числе тех, кто слушал речь Линкольна, произнесенную им при вторичном вступлении на пост президента 4 марта 1865 года. Военные новости требовали быстрых действий — Конфедерация доживала последние недели. Бут спешно созвал свою команду — сохранилась телеграмма, которую он 13 марта направил М. О’Лафлину в Балтимору: «Не бойтесь, что забыли о вашем деле; лучше приезжайте немедленно».
В конечном счете не было сделано попытки осуществить ни один из планов похищения — помешали различные случайности. Даже верные подручные Бута стали выражать сомнение и желание выйти из игры. Дело дошло до перебранки и взаимных угроз. Новости с Юга делали бессмысленным план похищения — Линкольна было уже некуда увозить.
Друзья актера были готовы во всем винить алкоголь. Бут неумеренно пил «с горя» после того, как пришло известие о капитуляции 9 апреля армии генерала Ли. Правительственная версия была противоречивой. С одной стороны, власти стремились доказать, что Бут действовал по прямому указанию Джефферсона Девиса и других руководителей Конфедерации. Однако тогда возникал неудобный вопрос: каким образом северная секретная служба, военное министерство проморгали столь широко проводившуюся подготовку? Возникла вторая, резервная версия: нельзя, мол, было предусмотреть заранее действия человека, находившегося едва ли не в состоянии белой горячки. Когда Бут окончательно отказался от прежнего плана и принял решение убить Линкольна?
Имеются данные, свидетельствующие, что Бут не раз заговаривал уже в предшествовавшие месяцы об убийстве Линкольна. Актер, возможно, даже поручил Л. Пейну подкараулить президента, когда он выйдет на прогулку, и попытаться убить его тут же, у ворот Белого дома.
11 апреля, когда официально отмечалась победа армии Гранта над войсками Ли, восторженная толпа подошла к Белому дому. В речи, обращенной к собравшимся, Линкольн говорил о том, что после окончания войны негры должны получить право голоса. Бут и Пейн, стоявшие в толпе, с яростью слушали эти слова президента. Актер предложил своему подручному тут же застрелить из револьвера Линкольна. Пейн отказался — шансы на удачу были невелики. Уходя, Бут злобно прорычал: «Это последняя речь, которую он произносит!»
В первой половине рокового дня — пятница 14 апреля — Бут написал письмо на двух страницах, адресованное издателю вашингтонской газеты «Нейшнл интеллидженсер», в котором (как он объяснял позже, скрываясь от преследования) разъяснял мотивы своих действий. Около 3 часов дня, направляясь с письмом на почту, он встретил своего приятеля Джона Мэтьюза, который должен был быть занят в спектакле в театре Форда, и попросил его завтра утром передать письмо в редакцию газеты. Это было сделано с целью ускорить доставку письма; по почте оно достигло бы адресата лишь в понедельник, и страна два-три дня не знала бы о том, что побудило Бута убить президента. На деле же вечером, после покушения, Мэтьюз, опасаясь, что его сочтут соучастником убийцы, вскрыл конверт и, внимательно дважды прочитав письмо, сжег его. (В 1867 году Мэтьюз рассказал обо всем этом в своих показаниях юридическому комитету палаты представителей и попытался пересказать содержание письма.) Конечно, точность и сама достоверность этого пересказа могли быть поставлены — и, конечно, были поставлены — под сомнение, так же как и то, что Бут раскрывал в письме в газету мотивы своего преступления, а не собирался, напротив, получше замаскировать подлинные его причины. Правда, укрываясь от преследования, Бут записал в дневнике объяснение своих действий — ненависть к «тирану» Линкольну, но нельзя доказать, что эти оправдания соответствовали содержанию письма в «Нейшнл интеллидженсер». В 1976 году будто бы было обнаружено это письмо. Но об этом дальше.