Тайны тысячелетий
Шрифт:
Волна религиозной нетерпимости захлестнула мир после полных тягот и суровых испытаний марокканских походов, и зародилась она, очевидно, в Сеуте, где король Генрих был посвящен в рыцари за то, что освободил город от мавров. В 1415 году Сеута стала первым португальским владением за пределами Европейского континента. Это повлекло за собой некоторый раскол нации. Одни хотели насаждать христианство поблизости от родного дома, грабя марокканские города и перехватывая караваны в Сахаре. Другие же устремляли взоры за горизонт. Впрочем, Генрих жаловал и тех, и других.
Цепочка португальских
«В Мазагане (ныне Эль-Джадида) я выбрался из вмурованной в мостовую цистерны для воды, часто спасавшей от жажды осажденный португальский гарнизон, — вспоминает Мерл Сивери. — Яркое солнце заставило меня зажмуриться и беспомощно заморгать. Берберские мальчишки, блестя на солнце своей лоснящейся кожей, весело ныряли с могучих крепостных валов и, поднимая фонтаны брызг, скрывались в морской воде, заполнявшей ров. Португальцы отбивали набеги мавров на город вплоть до 1769 года».
Марокко стал отличным учебным полигоном для португальских солдат. Тут вели свои военные кампании многие губернаторы Португальской Азии, в том числе и Альбукерке. Именно здесь Магеллан стал хромым на всю жизнь, а Камоэнш лишился глаза. Громадная индийская крепость Диу была в точности скопирована с мазаганской твердыни. Но не только крепости мешали португальцам в их продвижении на восток. Марокко оттягивало на себя изрядную долю бесценной живой силы. В 1513 году король Мануэль бросил на захват Аземура 18 тысяч солдат, в то время как Альбукерке в Аравии смог выделить для штурма Адена всего 3 тысячи человек.
Бросок португальцев к востоку — значительное историческое событие. Ему предшествовало осторожное продвижение на юг, разведка африканского побережья, которая заняла полвека и прославила Генриха Мореплавателя. Причем, по мнению некоторых ученых, не совсем заслуженно.
Профессор Луиш де Фонсека считает, что экспедиции, предпринятые по указам Генриха, на деле были пиратскими набегами и охотой за живым товаром — невольниками. Фидальго Генриха, его знатные подданные, отправлявшиеся в походы из Суеты или Лагоса, предпочитали заниматься грабежом и захватом пленников с целью получения выкупа, а не исследованием новых земель. Капитаны Генриха крайне неохотно выходили в открытое море, боясь потерять из виду берег, а сам король ни разу не бывал ни в одном исследовательском походе.
Генрих выдавал патенты на плавания в Африку, причем патентов этих было куда больше, чем снаряженных им экспедиций. Поначалу мало кто отваживался заплывать дальше мыса Бохадор, безжизненной песчаной косы, протянувшейся на много лиг к западу. Но потом из тех мест стали привозить невольников и золотой песок. С 1444 по 1446 год Генрих выдал более тридцати разрешений на походы в Гвинею. Он основал факторию на острове Аргин у Гвинейских островов, ставшую прототипом укрепленных купеческих поселений, разбросанных по всей португальской империи.
«Каждый год, — писал венецианский купец Кадамосто, — португальцы забирают с Аргина тысячу рабов». Эти невольники и были той рабочей
Ну а как же сагрешская школа мореплавания? — спросите вы. Ведь благодаря ей искусство навигации поднялось на невиданную прежде высоту. Хороший вопрос, только вот профессор Луиш де Альбукерке, историк науки из Лиссабона, считает, что никакой сагрешской школы не было вовсе. Астрономические таблицы, усовершенствованные приборы, картографирование океана — все это относится к эпохе, наступившей уже после смерти Генриха.
Главный вклад Португалии в открытие мира — искусство плавания по звездам, но оно получило развитие только после volta da Mina, или возвращения из Мины.
Дан Жоржи да Мина — укрепленное купеческое поселение, и по сей день стоящее на побережье Ганы. Тут торговали золотом из Тимбукту, гвинейскими невольниками и слоновой костью — всеми теми «товарами», которые питали португальскую экспансию.
Из-за противных течений и ветров обратный путь из Мины вокруг островов Зеленого мыса был настолько трудным, что моряки уходили далеко в Атлантику, делали крюк и, поймав западные бризы возле Азорских островов, возвращались в Лиссабон. Единственными ориентирами при этом им служили Полярная звезда и Солнце, поэтому португальские мореплаватели (как и Колумб, который плавал с ними в Мину) были вынуждены учиться определять свое местонахождение по широте в открытом океане.
Жуан II (так же как и Генрих, глава ордена Христа) — вот с кого действительно начался золотой век португальских первооткрывателей. В 1482 и 1485 годах он дважды отправлял своего придворного Диогу Кана на юг вдоль берегов Африки, и путешественнику посчастливилось открыть великую реку Конго.
В 1487 году Жуан послал Бартоломеу Диаша в плавание вокруг Африки искать путь на Восток. Он пригласил в Лиссабон Колумба, чтобы «обсудить индийское предприятие». По иронии судьбы, в день приезда Колумба в Португалию с триумфом вернулся Бартоломеу Диаш. Поняв, что пути в Индию у него в руках, король тотчас же отправил будущего Адмирала Моря-Океана восвояси.
Успешное плавание Колумба в 1492 году привело к появлению папской буллы, разделившей земной шар между давнишними соперницами, Испанией и Португалией. Однако португальцы сочли, что проведенная папой линия отторгает у них слишком большой кусок Атлантического океана, а оставшегося пространства им не достаточно, чтобы плавать в Индию. В 1494 году, по Тордесильясскому договору, разделительная черта была отнесена на 270 лиг к западу. Таким образом португальцы, то ли осознанно, то ли ненароком, завладели Бразилией. В наши дни больше половины населения Южной Америки говорит на португальском языке.