Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека
Шрифт:
Оба — и Гдлян, и Иванов — категорически отрицали, что рвались к власти самостоятельно или были инструментом в чьих-то руках. Судя по автопортретам, им чужды тщеславие и популизм. Единственное, что двигало ими, когда они шли к зениту своей славы — это служение закону, добросовестное исполнение своих обязанностей по искоренению преступности.
У главного оппонента наших героев В. Илюхина, тоже написавшего книгу о своей миссии на посту руководителя следственной бригады по проверке деятельности гдляновской группы, — иное мнение на сей счет. Изучение материалов привело Илюхина к заключению о заказном характере следствия группы Гдляна во второй половине
Вряд ли есть смысл приводить все суждения, собранные во время работы над этим материалом, по поводу феномена Гдляна и Иванова. Видные политические деятели, как отставные, так и ныне действующие, охотно откликнулись на просьбу автора этой книги поделиться своими мнениями. Пересказ всех точек зрения затянул бы изложение и удивил бы несхожестью оценок.
И тем не менее есть две позиции, которые совпали как у сторонников Гдляна и Иванова, так и у их противников. Первая позиция касается условий, без которых данный феномен был бы невозможен. Необыкновенная популярность двух следователей произросла на фоне убогости политического и правового мышления митингующих уличных толп, переставших верить Горбачеву и его реформаторам. Разочарование населения в официальных властях вызвало невиданный интерес к людям, клеймящим мафию, коррупцию, партократию и чиновничество — врагов простого люда.
И вторая позиция, по которой совпали точки зрения несхожих между собой людей. На каком-то этапе Гдлян и Иванов перестали чувствовать себя юристами, следователями и дали захватить себя политике, в которой оказались дилетантами. Отсюда меньшее внимание к следственным делам, излишняя самоуверенность, приведшая к пренебрежению формальностями при составлении протоколов допросов, в ряде которых не содержалась информация ни о месте, ни о времени передачи взяток, ни о причинах подкупа. Нередко протоколы состояли из одного-двух абзацев и занимали половину, а то и вовсе четверть странички. Совсем как в приснопамятные тридцатые годы! — докладывали наверх многочисленные проверяющие.
Хорошо роют старые кроты
Тельман Гдлян и Николай Иванов впервые встретились много лет назад в Грозном, куда их направили для расследования дел о хищениях и коррупции. Тельман Хоренович тогда состоял старшим следователем Ульяновской, а Николай Вениаминович — Мурманской областной прокуратуры. Вместе они работали с 1983 года.
И в постсоветские времена тоже вместе. Только не в прокуратуре, как до 1991 года, а возглавляя Народную партию России и всероссийский фонд прогресса, защиты прав человека и милосердия. Правда, Тельман Хоренович в 1995–1999 годах был депутатом Государственной думы.
Как, знаменитые следователи, которым Мегрэ в подметки не годится, гроза советской мафии, — и не у дел?
Продолжим хронику странных и чудных событий после 30 августа 1991 года, когда Генеральный прокурор СССР Н. Трубин подписал постановление о прекращении уголовного дела в отношении Гдляна и Иванова за отсутствием состава преступления.
4 декабря 1991 года. По представлению Комитета по законодательству Верховный Совет СССР отменил свое прежнее решение о согласии на увольнение строптивых следователей. Оба подлежали восстановлению в прежних должностях.
Но… это было последнее заседание союзного Верховного Совета. Беловежская пуща решила судьбу Советского Союза. Последний его Генпрокурор развел руками:
— Меня самого увольняют, как я буду подписывать документ о вашем восстановлении?
1992 год. Личные дела Гдляна и Иванова переходят в Прокуратуру России. Генпрокурор В. Степанков разводит руками:
— Ничем не могу помочь. Нет инструкции, как решать такие вопросы.
Обращение в Конституционный суд тоже оказалось тщетным: союзная прокуратура упразднена, а из российской нет письменного ответа о возможностях восстановления.
Сентябрь 1993 года. Остались две инстанции: Президент и Верховный Совет России. Президент отмолчался. Надо отдать должное Хасбулатову: уже из осажденного Белого дома он направляет заявление безработных следователей в Генпрокуратуру, где лежат, кстати, их трудовые книжки. И снова роковая невезучесть: пока письмо шло, спикер переместился в Лефортово.
Такая вот фатальная цепь чудных случайностей.
Сам собою напрашивается вопрос: если в стране процветает мафия и коррупция, а для борьбы с ними, как мы постоянно слышим, не хватает квалифицированных следователей, то почему тогда не у дел Гдлян и Иванов? Не умеют глубоко копать? Или, наоборот, слишком глубоко копают?
Глава 22
ОКТЯБРЬСКИЙ БУНТ ЕЛЬЦИНА
Потерпевший сокрушительное поражение в кремлевской дуэли с Ельциным, экс-президент СССР часто возвращается к началу и истокам той трагической для страны конфронтации. Вот и в мае 1995 года, выступая в Центральном доме литераторов России, Михаил Сергеевич сказал: а ведь мог бы отправить ослушника послом в какую-нибудь банановую республику.
Не отправил.
К чему привела вражда двух бывших провинциальных партсекретарей, схлестнувшихся в борьбе за верховенство, известно. Неисследованной по-прежнему остается мотивация противостояния, которое велось по всем мыслимым фронтам. Особое внимание привлекает первая крупная размолвка, случившаяся в 1987 году на октябрьском пленуме ЦК. Ее смысл и фактическая канва прояснены не до конца, они туманны и таят в себе немало загадок, недосказанности, скрытости.
Из-за чего возникла драка? Можно ли было погасить конфликт сразу, на начальной стадии, когда он еще только-только разгорался? Кто обострил ситуацию: Ельцин или Горбачев?
Был ли сговор
Несмотря на густой туман, окутывавший Москву двое суток подряд, что затрудняло посадку самолетов, пленум ЦК КПСС открылся в назначенное время — в 10 часов утра 21 октября. Из-за непогоды не смогли прилететь и сидели в местных аэропортах только 30 человек.
Прибывшие рассаживались в зале. Кроме основных 530 высших партийных чиновников присутствовали и приглашенные — министры, руководители ведомств, командующие военными округами, не входившие в состав центральных органов КПСС.