Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека

Зенькович Николай Александрович

Керенский, безусловно, понимал, какую угрозу правительственному Петрограду представляет Ставка в Могилеве. После возвращения с государственного совещания до Корнилова начали докатываться слухи о его замене. Поговаривали, что его место займет генерал Романовский, генерал-квартирмейстер штаба Ставки. По другим сведениям, Керенский сам намеревался стать Верховным Главнокомандующим. Корнилова устная молва назначала командующим полевой армией.

Двадцать четвертого августа Корнилов отдал приказ о создании отдельной армии под командованием генерала Крымова, погрузке ее в эшелоны и отправке в Петроград. Советские историки называли эти действия началом контрреволюционного выступления Корнилова. Так ли это?

Правильный ответ

можно дать, лишь уяснив, против кого посылались войска. Если с целью захвата власти и свержения Временного правительства — одно дело. Если для укрепления обороны Петрограда в связи с реальной угрозой захвата ее немцами — другое. Раньше главенствовала первая точка зрения. Сейчас появились утверждения, что Керенский как глава правительства ввиду немецкой угрозы погрузил в эшелоны 3-й Конный корпус и Кавказскую дивизию, которые под командованием Крымова двинулись по указанному маршруту. Впрочем, есть и такая версия: Корнилов направил войска в Петроград под предлогом защиты города от немецкого наступления. На самом же деле для подавления большевиков, которые назначили на двадцать девятое августа свое восстание. Некоторые историки объединяют два этих события в одно: большевики ждали немцев, чтобы с их помощью взять власть в свои руки.

Столь же противоречивы и утверждения об ультиматуме, который Корнилов предъявил Керенскому двадцать шестого августа. В трудах советских историков говорилось, что в этот день мятежный генерал предложил главе Временного правительства явиться в Ставку в Могилев и передать всю полноту государственной власти. То есть Корнилов возглавил военный заговор против демократической власти.

Сам текст этого ультиматума никогда и нигде не публиковался по той простой причине, что он не существует. Почему тогда на него ссылаются?

В этом запутанном вопросе не до конца прояснена роль бывшего обер-прокурора Священного Синода, а в ту пору члена Государственной думы В. Н. Львова — однофамильца главы первого Временного правительства. Не занимая крупных постов в государстве, он, тем не менее, был допущен к решению многих важнейших дел.

Двадцать четвертого августа он приехал в Могилев к Корнилову и доложил, что его прислал сам Керенский. Курьер премьера сообщил: двадцать восьмого августа ожидается выступление большевиков. В этот же день они планируют открыть съезд Советов, который законодательно оформит их приход к власти. Если в Петрограде будет высажен немецкий десант, а его возможность не исключается, то встает вопрос о безопасности Временного правительства. На прямой вопрос Львова, может ли рассчитывать Керенский на укрытие в Ставке, Корнилов ответил утвердительно.

Вернувшись в Петроград, Львов подробно рассказал Керенскому о переговорах с Корниловым. Керенский попросил Львова изложить рассказанное на бумаге, в том числе и то, что Корнилов ждет его в Ставке. Этой фразы было достаточно, чтобы Керенский заявил на заседании правительства — Корнилов намеревается заманить их в Ставку, арестовать и установить в стране военную диктатуру.

Как было на самом деле — трудно сказать. Не исключено, что произошла путаница, нелепость. Возможно, это была тонко разыгранная провокация, цель которой — устранение Корнилова с поста Верховного Главнокомандующего. О затеянной кадетами хитроумной комбинации Керенский, безусловно, знал, поскольку кадеты прямо говорили ему о необходимости объявить Корнилова военным диктатором легитимным, мирным путем. Однако честолюбивый премьер не намеревался отдавать власть кому бы то ни было. Об этом свидетельствует и разговор видного деятеля кадетской партии Маклакова по прямому проводу с Корниловым двадцать шестого августа. Маклаков сообщил: Керенский воспринял идею кадетов как насильственный переворот.

Скорее всего, генерал Корнилов стал жертвой политических интриг в Петрограде. Кадеты сделали ставку на него, и это было видно по тому, что сразу же после

того, как Керенский утром двадцать седьмого августа объявил об измене Корнилова и отстранении его от поста Верховного Главнокомандующего, министры-кадеты подали в отставку. Они выполнили обещание, данное Корнилову.

Как и предполагалось, разразился правительственный кризис.

Однако использовать его для установления военной диктатуры не удалось. Керенский учредил и возглавил «Директорию» из пяти оставшихся министров своего правительства. Против Корнилова единым фронтом выступили все, кто еще недавно враждовали между собой — Петросовет, Временное правительство, меньшевики, эсеры, большевики.

Недоразумение, порожденное Львовым, до сих пор остается загадкой. Чье задание он выполнял? Как только Львов написал отчет о своем конфиденциальном разговоре с Корниловым, он был сразу же взят под охрану по распоряжению Керенского.

Отстранив Корнилова от поста главковерха, Керенский передал ему приказ сдать дела начальнику штаба генералу Лукомскому, а самому немедленно прибыть в Петроград!

Корнилов не подчинился. Он отверг обвинение в измене, предъявленное ему Керенским и, в свою очередь, назвал того пособником немецких агентов—большевиков. «Я глубоко убежден, — передал он в Петроград, — что совершенно неожиданное для меня решение правительства произошло под давлением Совета рабочих и солдатских депутатов, в составе которого много людей, запятнавших себя изменой и предательством. Уходить под давлением этих людей со своего поста я считаю равносильным уходу в угоду врагу, уходу с поля битвы. Поэтому в полном сознании своей ответственности перед страной, перед историей и перед своей совестью я твердо заявляю, что в грозный час, переживаемый нашей Родиной, я со своего поста не уйду!».

В ответ Керенский объявил Корнилова вне закона. Главковерхом назначался начальник штаба Ставки генерал Лукомский. Ему предписывалось арестовать Корнилова.

Лукомский телеграфировал в Петроград: правительству надо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение приведет к гражданской войне. Возглавить Ставку Лукомский отказался.

Керенский предложил этот пост главнокомандующему Северным фронтом генералу Клембовскому. Тот не принял предложение, мотивируя тем, что в случае смещения Корнилова армия расколется надвое.

Мудры были русские генералы!

Опасаясь корниловских мятежников, Керенский, провозгласивший себя Верховным Главнокомандующим, объявил в Петрограде осадное положение. Из армейских арсеналов стали выдавать оружие рабочим отрядам. Парадоксов было много: Керенского охраняли матросы с крейсера «Аврора», власти сами создавали вооруженную Красную гвардию, выдав с гарнизонных складов семь тысяч винтовок, пулеметы, орудия, броневики.

Назвав телеграмму Керенского, обвинявшую его в измене, клеветнической, а приезд Львова в Ставку великой провокацией, Корнилов обратился к народу с призывом спасать умирающую Россию. Он объяснил свою цель — довести страну до Учредительного собрания, на котором народ сам решит свою судьбу и выберет уклад новой государственной жизни. Временное правительство, по мнению Корнилова, оказавшись под влиянием большевистских Советов, действовало в полном согласии с планами генерального штаба, убивало армию и потрясало страну изнутри.

Под стражей

О причинах неудачи, постигшей выступление Корнилова, сказано далеко не все.

Советские историки объясняли крах авантюры генерала единением всех демократических сил столицы. Они сплотились перед угрозой военной диктатуры, позабыв прежние распри. Навстречу медленно продвигавшимся эшелонам с войсками двинулись агитаторы-большевики. Они, мол, и распропагандировали корниловские части. Большую деморализующую роль сыграло и то, что застрелился генерал Крымов, командовавший походом на Петроград.