Тайны Васильков или мое нескучное лето
Шрифт:
Но меня другое не волновало.
— А вдруг это что-то огромное, — поделилась я своими догадками.
— Вряд ли, — сказал Степан Пантелеевич.
Такое ощущение, что он что-то недоговаривает.
— Маленькое найти труднее, — продолжала я. — Что же это может быть?! — воскликнула я. — Вы не думаете, что это, например, бабушкина библиотека?..
— Не думаю, — усмехнулся Орлиный Глаз.
— То есть это правда… сокровище?! — я захлебывалась от восторга, как трехмесячный щенок на прогулке. — Вот здорово! Всегда мечтала найти настоящий клад. То есть в детстве мечтала, а потом
Я замолчала. Мне снова стало грустно.
— Уверен, что Катерина Андреевна очень хорошо вас знала, — ласково произнес Степан Пантелеевич.
— Лучше бы она была жива, — вырвалось у меня.
Я откинулась на спинку дивана и замолчала.
— А теперь давайте поговорим о нашем таинственном незнакомце. Или незнакомцах.
— Незнакомцах? — переспросила я.
— Я уверен, что Катерина Андреевна умела хранить свои секреты, но…
Мы с Ваней внимательно слушали.
— Есть разные варианты, — быстро произнес Орлиный глаз. — Пока непонятно.
— А вдруг сейчас, пока мы здесь сидим… — я вскочила. — Он там рыщет по моему дому?
— Не волнуйся, — Ваня ухватил меня за руку и усадил на диван. — Я позвонил Белке и попросил, чтобы она приглядывала за домом.
— Но… ты же не знал?
— О сокровищах — нет. Но я знал, что кто-то хочет причинить тебе вред. И я твердо намерен его выследить.
— Но это же, — растеряно произнесла я. — Это же очень трудно. Вообще непонятно, как это можно сделать.
— Я его выслежу. Я никому не позволю, — сказал Ваня и замолчал. — Обижать тебя, — добавил он через минуту. — И отбирать у тебя… что бы то ни было. Я и так совершил слишком много ошибок.
— Ты? — удивилась я.
— Если бы я был в нужное время в нужном месте, он бы давно был у меня в руках.
— Очень трудно делать все одному, — сказал Степан Пантелеевич.
— Я, конечно… не утверждаю, что я супермен. Поэтому…
— Поэтому мы будет действовать совместно. Возможно, вчерашнее его немного испугало. Он не знает, что именно произошло с Катериной. Я уверен, что в его намерения не входило… задушить ее по-настоящему.
— Только напугать? — вставил Ваня.
— Да. Если мы распустим слух, что Катерина лежит в больнице, без объяснения причин, то он почувствует, что у него развязаны руки.
— И ринется на поиски сокровищ, — с восторгом воскликнул Ваня.
— И, если мы будем действовать осторожно, то…
— Мы его поймаем, — закончил Ваня. — В ловушку. Как мышь на кусок копченого сала.
Его ноздри раздувались, на лице было хищное выражение, как у льва, заметившего притаившуюся в кустах антилопу. А мне всегда казалось, что он похож на раскормленного домашнего кота, спокойного и ленивого. Оказывается, даже домашние коты иногда бывают хищниками…
— Хорошая мысль, — поддержала я его, почуяв, как во мне тоже просыпается воинственный дух и охотничий азарт.
— Я думаю, твое присутствие совсем не обязательно, — отмахнулся от меня Ваня. — Переночуешь у меня или у бабы Груши.
Я ушам своим не поверила. Что это он о себе возомнил? Раскомандовался тут, как в собственном гареме. Я не
— Придержи коней, — говорю, — кто это назначил тебя главным?
— Это может быть опасно, — жестко сказал Ваня. — По-настоящему опасно.
— Если бы я тогда, под влиянием минутной слабости, не поделилась с тобой своими страхами, то сейчас бы справлялась со всем одна. И никто бы мной не командовал, — добавила я.
— Ты очень правильно сделала, — произнес Ваня покровительственным тоном, — что рассказала все мне. Не женское это дело…
— Ах, не женское! — воскликнула я.
— Да, не женское.
— Вот уж не думала, что в твоем лице столкнусь с таким вопиющим проявлением мужского шовинизма!
Иногда, когда я сильно злюсь, то начинаю выражаться несколько высокопарно. Ваня, оказывается тоже. Или это он от меня понабрался? Мы яростно спорили минут пятнадцать, и уже дошло до того, что я начала жалеть о том, что вообще связалась с этим упрямым и твердолобым субъектом и с моих губ готовы были слететь непоправимо обидные слова. В этот момент Орлиный Глаз, до этого молча наблюдавший за развернувшейся перед ним баталией, сказал тихим, но таким внушительным голосом, что мы сразу замолчали и успокоились:
— Уверен, что при соблюдении всех предосторожностей, Катерина вполне может принять участие в операции.
Когда он произносил слово «операция», мне показалось, что его глаза сверкнули, как огни далеких маяков.
Я победно посмотрела на Ваню. Он, совершенно неожиданно, показал мне язык. Это так не вязалось с серьезным и напыщенными речами о роли женщины в обществе, которые он вел несколько минут назад, что я рассмеялась.
— Вижу, мир восстановлен, — продолжал Орлиный Глаз. — Это хорошо, так как наши разногласия льют воду на мельницу наших врагов. А теперь — о деле.
От его голоса у меня почему-то по спине побежали мурашки. Орлиный Глаз минут сорок объяснял нам подробности операции под кодовым названием «Коварная луна». Это я придумала. В смысле, название.
— То есть вы нисколько не сомневаетесь, — спросила я Орлиного Глаза перед уходом, что все это просто… чьи-то злые проделки? Я имею в виду, что это какой-то маскарад и не более того? Не что-то… настоящее и жуткое?
— А вы сомневаетесь? — спросил в свою очередь Орлиный Глаз.
Я молча пожала плечами. Еще несколько минут назад все происходящее казалось мне игрой в пиратов или казаков-разбойников, но сейчас мне неожиданно снова стало не по себе. Сердце сжалось от дурных предчувствий, а в желудке образовался холодный сугроб. Я краем глаза взглянула на Степана Пантелеевича. Он, похоже, пребывал в безмятежном расположении духа.
Помнится, в самом начале все это тоже казалось мне забавной игрой. Тогда, когда я только приехала, еще ничего не случилось, я даже не успела позвонить Эмме Константиновне. Больше всего я боялась, что ничего так и не случится. Что мои последние в жизни каникулы будут скучными и однообразными. И все мои попытки нарваться на приключения, придумав себе забаву — поиск мифических сокровищ — ни к чему не приведут. Как давно это было! И если самое страшное в жизни — это скука, то пусть мне будет скучно до конца дней.