Тайны Вечного города. Термы Нерона
Шрифт:
Войдя внутрь, Фабий прошел через коридор, на сводчатом потолке которого на голубом фоне сверкали нарисованные золотой краской звезды, и оказался в помещении для раздевания. Вдоль стен располагались ниши и висевшие рядом с ними специальные сумки. В нишах посетители держали принесенные с собой личные вещи, в сумках одежду. Возле нескольких из них неторопливо одевались вечерние посетители. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждали рабы, равнодушно поглядывая по сторонам.
К Фабию тут же подскочил высокий сухой старик с длинными, спутанными волосами на голове.
– Добрый
Дед, вероятно, работал капсарием, сторожем, который за вознаграждение присматривал за одеждой и вещами посетителей. Порывшись в кармане, Фабий извлек латунный дупондий и подбросил на ладони.
– Я пришел за вещами отца, Луция Марцелла. Где я могу их забрать?
Старик прищурился и с неожиданной ловкостью поймал монету.
– Сочувствую тебе, сынок, – попробовал ее на зуб, бегло осмотрел и недовольно скривился. – Новая… Хотя сойдет.
– Унесли его вещички. Минут двадцать назад. Тебе нужен Гальб. Отыщешь вон там, – он указал иссохшей рукой на маленькую, едва заметную дверь. – А теперь извини, мне надо работать. – И направился к толстому, пузатому мужчине с красным, словно перезрелая слива лицом.
За дверью оказался узкий, темный коридор. Двигаясь на ощупь, Фабий вышел в другой более широкий и светлый. Пройдя до поворота, свернул направо и увидел несколько помещений, лишенных дверей. В самом дальнем, за грубым деревянным столом сидел сотрудник терм и сосредоточено водил стилусом по покрытой воском дощечке. Видимо, такое занятие было для него невероятно трудным и неприятным, отчего выражение лица периодически делалось хмурым, а взгляд перемещался на горевшую тусклым пламенем свечу.
– Я ищу Гальба, – кашлянув, заявил ему Фабий.
Тот мгновенно отодвинул табличку в угол стола, рядом аккуратно, словно драгоценную вещь, положил стилус и медленно, с сильным акцентом, произнес:
– Это я.
– Я пришел за вещами отца. Луция Марцелла.
Служитель терм развел руками:
– Их забрали стражники. Несколько минут назад. Пришедший с ними офицер сказал, что они будут приобщены к делу. Что-то еще?
– Нет, – Фабий разочарованно кивнул.
Гальб вздохнул и с явной неохотой покосился на стилус с табличкой, лежащие в углу стола.
Проклиная свою медлительность, Фабий поплелся обратно. Свернул за угол и оказался в темноте. Глаза с трудом различили слившиеся с густым полумраком стены. Осторожно ступая вперед, он по памяти нащупал рукой дверь и вернулся в раздевальню. Та уже пустовала, исчез и старик. Видимо, термы должны были скоро закрыться.
В саду возле входа стояла тишина. А чуть поодаль, в дальней беседке, вели неторопливую беседу трое бородатых мужчин, одетых в белоснежные тоги. Вдалеке четверо рабов, осторожно ступая, несли высокие носилки, покачивающиеся в такт их ходьбе. Рядом, за колонной, прохаживалась одинокая фигура. Бросив на Фабия долгий продолжительный взгляд, человек отвернулся и, состроив беспечное выражение лица, принялся тихонько насвистывать незамысловатую мелодию.
“Скучающий раб ожидает господина”, – решил Фабий, медленно идя по дорожке вдоль густых кустов. – “Зачем стражникам понадобилось забирать вещи отца?”
Взор скользнул по статуи императора. Нерон в виде Диониса надменно взирал поверх его головы. Плечи укрыты легким плащом, оставляя обнаженной мускулистую грудь и идеальный торс. Правая рука сжимает круглую чашу с тонкими ручками.
Внезапно неожиданная догадка поразила Фабия.
“А если в вещах отца имелось что-то могущее ему повредить? Иначе, зачем он меня отправил за ними на ночь глядя?” – он задумался, вспоминая. – “Он еще поторопил меня в конце, боялся, что я могу не успеть… И я подвел его. Неужели он все-таки виновен в преступлении…” – Вздрогнув, постарался прогнать от себя страшные мысли. – “Нет, я верю отцу”.
Вдруг Фабий услышал приглушенные голоса, доносящиеся позади статуи. Он хотел пройти мимо, считая, что подслушивать чужие разговоры неприлично, но тут один из говоривших сказал такое, отчего Фабий остановился и, презрев мораль, напряг весь свой слух.
– Кальв рассказывал, они боролись, а потом сенатор упал в воду…
– Кальв горазд на выдумки. Врет, впрочем, как и всегда. Ничего он не видел, да и не мог он ничего увидеть. Я прибежал первым, а он, сильно отстав, намного позже, причем пыхтел, словно отожравшийся кабан. Ему надо поменьше таскать горох с кухни, может тогда начнет чуть быстрей двигаться.
Послышался смешок.
Фабий осторожно обошел статую, раздвинул росшие за ней колючие кусты и увидел сидящих на каменной скамейке двоих служителей терм. В руках одного из них имелся маленький переносной светильник, горевший мерцающим желтым светом. Увлеченные беседой, они не заметили Фабия, скрытого темнотой и высоким кустарником. Смеявшийся оказался молодым темноволосым парнем, с гладковыбритым лицом и приплюснутым носом. Его собеседник, несмотря на моложавый голос, выглядел значительно старше. Плотный, с бритой головой, по форме напоминавшей немного сдавленную сферу, на щеках и подбородке черная, трехдневная щетина. Закинув ногу на ногу, он слегка покачивал большим пальцем висевшую на нем сандалию.
“И они говорят об отце? Сегодня в Риме только и делают, что обсуждают папу?”
Молодой служитель поставил светильник возле себя и с удовольствием откинулся назад.
– Хочешь узнать, как дело обстояло на самом деле? Кроме убийцы и меня никто больше не знает правды. Остальные вбежали в помещение намного позже меня.
Он с вопросительным видом покосился на своего собеседника.
– Конечно, – мгновенно откликнулся тот. – Не каждый день происходят убийства. Обидно пропускать. Гален, сломать ему ногу, отправил меня вниз, приглядывать за печью.
– Едва раздались крики… – начал служитель. – Ты их наверняка слышал?
– Говорю тебе, нет. Все пропустил, будь неладен этот Гален.
– Слышу крики, – повторил молодой невольник. – Убивают! Убийство! На помощь! – Он, повысив голос, весьма правдоподобно изобразил отчаянный вопль. – Прибегает чей-то слуга и начинает сбивчиво объяснять, что с минуту на минуту может произойти убийство. Я за ним, Лустик за стражниками. – Он, широко улыбнувшись, усмехнулся. – Я всегда считал его трусом. Приск и Наяр за мной…