Тайны веков. Кн.3

Суханов Вадим

Где же выход? Выход в том, чтобы «сторожить» атмосферу во всех районах нашей страны, подверженных землетрясению. Ныне таких станций, пригодных для электрической службы безопасности, раз, два и обчелся, а точнее, ровно десять. И лишь одна из них (заметьте — одна!), ташкентская, проводит длительные регулярные наблюдения. Ей-то и посчастливилось зафиксировать возмущение электрического поля за пять часов (!) до первого подземного толчка 26 апреля 1966 года.

Объявим стихии войну!

Где же и почему, за счет каких процессов возникают эти громадные электрические поля, порождающие

беззвучные молнии, огненные шары и даже дубликаты полярных сияний? Пока это очередная тайна природы, ускользающая из цепких лап датчиков и ажурных каркасов математических формул. Нужны длительные постоянные измерения на многочисленных станциях, поскольку, повторяем, особой надежды на успех наблюдений для отдельно взятого пункта нет. Но наблюдения такие еще не организованы, должно быть, пройдут годы, прежде чем дело сдвинется с мертвой точки. А пока на первых порах можно обратиться за помощью… к радиолюбителям.

История помнит сотни примеров, когда тысячи радиолюбителей включались в поиски пропавших экспедиций и первыми их обнаруживали. Совсем недавно те же радиолюбители проделали громадную, немыслимую для любого министерства работу, участвуя в создании всесоюзной карты электропроводности почв. И в проблеме розысков физических факторов — предвестников землетрясений создание соответствующих пунктов наблюдений при школах, радиокружках ДОСААФ, в секциях естествоиспытателей может на многие годы сократить время постижения необыкновенной загадки, а кто знает, может привести и к еще более захватывающим открытиям. Что же касается вопроса, что именно наблюдать, то, как показывают исследования последних лет, очаг землетрясения генерирует не только электрическое поле, по и инфразвуки и радиоволны. Территория, где можно проводить наблюдения, более чем обширна — пятая часть площади Советского Союза подвержена землетрясениям.

Конденсатор от земли до неба

Николай Дубрович, кандидат физико-математических наук

Скажем сразу: ответить на все вопросы, поставленные в статье, которую вы только что прочли, нелегко. Слишком много самых разнообразных причин могут породить «призрачные огни землетрясений». Однако достижения науки — высотное зондирование атмосферы, фотографирование с искусственных спутников, глубоководные исследования океана — позволили взглянуть на систему Земля — атмосфера как на некий единый организм.

Попытаемся же и мы несколько отдалиться от земной поверхности и оттуда, свысока, вникнуть в суть сейсмических загадок.

Можно представить себе такую картину. Известно, что между ионосферой и поверхностью земли существует значительная разность потенциалов (около 250 тысяч вольт!). Поскольку воздух проводит электричество, между землей и небом течет ток (сила этого тока порядка 2 тысяч ампер). В атмосфере, таким образом, постоянно работает своего рода электростанция мощностью около полумиллиона киловатт. Но атмосферные токи не замыкаются на поверхности земли. В формировании атмосферно-электрических явлений играют роль и подземные процессы. Итак, два последовательно соединенных глобальных конденсатора: «ионосфера — земная поверхность» и «земная поверхность — мантия». Верхняя обкладка конденсатора располагается на расстоянии примерно 8–10 километров от поверхности нашей планеты. Изолятором в первом конденсаторе служит воздух, во втором — малопроводящие породы земной коры, толщина которых сравнительно невелика (5–8 км). Их температура возрастает с глубиной, поэтому сопротивление более глубоко залегающих пород, в основном базальтов, гораздо меньше.

Таким образом, если на глубине до 5—8 километров расположен очаг землетрясения (что соответствует и глубине ташкентского эпицентра), возникающие в его зоне разломы, трещины, сдвиги можно представить как пробой диэлектрика в одном из конденсаторов. Естественно, что после этого резко возрастает напряжение в конденсаторе «ионосфера — земля», так что наблюдаемые при землетрясении электрические явления можно рассматривать как своеобразный эффект короткого замыкания в работе атмосферно-электрического генератора. К счастью, ионосфера не сплошная проводящая среда (иначе разряд мощностью полмиллиона киловатт произошел бы в одной точке). В реальной ионосфере процесс перераспределения зарядов будет ограничен районом, находящимся непосредственно над местом, где происходит землетрясение, откуда возмущения впоследствии распространяются по всей ионосфере.

Метеорологам давно известен любопытный факт: суточный ход электрического поля на всем земном шаре подчиняется единому времени (так называемая «унитарная вариация»), все изменения в нем происходят синхронно, то есть механизм земного электрического генератора носит глобальный характер. А раз это так, то любые подземные изменения должны мгновенно отражаться на ионосфере. О таком возмущении в ионосфере в момент, предшествующий ташкентскому землетрясению, сообщал, кстати, заведующий сейсмической станцией В. Уломов.

И еще один факт должен привлечь внимание ученых — электрические явления типа тех, что были при землетрясениях в Ташкенте и Ашхабаде (как и при многих других землетрясениях), наблюдаются в годы максимальной солнечной активности. Так, собственно, и должно быть, ибо производительность атмосферно-электрического генератора в конечном счете зависит от состояния Солнца.

Встреча с огненным шаром

Валентин Аккуратов, заслуженный штурман СССР

Это случилось над лесным массивом Няндомы Вологодской области в 1946 году. На большом четырехмоторном самолете Пе-8 мы возвращались из дальней ледовой разведки в Арктическом бассейне.

В кабине навигатора в носовой части воздушного корабля вахту нес Герой Социалистического Труда штурман первого класса Н. Зубов. Я как главный штурман полярной авиации проверял в этом полете его действия для продления пилотского свидетельства высшего класса и сидел на левом боковом сиденье в трех метрах позади Зубова. Пилотская кабина находилась на втором этаже, далеко за штурманской. В ней расположились командир самолета Герой Советского Союза В. Задков и второй пилот Н. Самохин. Оба отличные мастера пилотирования в любых погодных условиях. Под ними у открытого входа в нашу кабину помещался бортрадист, настоящий снайпер эфира, Герой Социалистического Труда О. Куксин.

Полет в облаках на высоте 1200 метров протекал спокойно, без качки и встряхиваний. Температура за бортом —14°. Жесткие антенны и боковые части самолета покрылись серым налетом легкого обледенения.

— Думаешь, следует менять эшелон? — спросил Зубов.

— Обледенение слабое, а через час мы получим команду переходить на визуальный полет. К выходу из облаков подготовь сигнальную ракету «я свой». Кстати, какой цвет на это время?

— Белый, товарищ главный, — с понятной долей иронии отрапортовал он.