Тайны волков
Шрифт:
Тлитоо перевел взгляд на Аззуена.
— Обещаю, что все скажу, как только смогу.
Он казался таким одиноким и покинутым, что я решила ободрить молодого ворона. Ни о чем не думая, я быстро подошла к камню и лизнула спину Тлитоо. Перья у него были не такие, как у бескрылых птиц, — с привкусом дыма, древесной коры и мяса. Бескрылые птицы ели только растения и ягоды, их оперение имело более легкий вкус. Удивившись, я лизнула Тлитоо еще раз.
Вдруг скалистый склон, все запахи и дневная прохлада исчезли, сменившись порывом ледяного воздуха и темнотой, без звуков, без запахов. Я ничего не видела и не чуяла. Темнота поплыла, передо мной возникли перья, клювы,
— Что случилось? — выдохнула я.
— Больше так не делай, волчишка! — В глазах Тлитоо был ужас. — Не прикасайся. И не спрашивай почему. Ни о чем не спрашивай. Я прилечу, когда смогу.
Неловко подпрыгнув, он поднялся в воздух и полетел на юг, к реке.
Мы молча наблюдали за ним. Я понятия не имела, что произошло, когда я прикоснулась к Тлитоо, но мне стало страшно. Я смотрела вслед ворону и не знала, что делать дальше. Аззуен нарушил молчание:
— Нужно вернуться к людям. Сейчас же, Каала. Ты знаешь, они не любят охотиться в темноте.
— Знаю, — ответила я, продолжая смотреть вслед Тлитоо. Слабые человеческие глаза и впрямь не годились для ночной охоты. Я стряхнула странное ощущение, охватившее меня, когда я коснулась Тлитоо. — Но рано или поздно я пойду к матери.
— Пойдешь, — подтвердил он. — И я пойду с тобой. Когда ты ушла, мы поговорили с Тревеггом. Я придумал, что тут можно сделать… — Аззуен говорил быстро, как будто боялся, что я его перебью. — Верховные сказали, что волкам придется жить с людьми, но не уточнили, каким именно волкам. Мы сделаем так, чтобы люди приняли волков как сородичей, и тогда Тревегг займется остальным. В Долине есть и другие волки, которые любят людей и лишь ищут повода, чтобы сойтись с ними. Например, Иллин и некоторые молодые волки из Мышеедов и стаи Древесной Тропы. Как только мы убедимся, что у Тревегга получается, то заберем наших людей и уйдем из Долины. Мы создадим свою стаю. Нужно лишь, чтобы люди подружились с нами за две луны, а не за три, тогда мы успеем покинуть Долину и поискать Неесу.
Он выжидающе взглянул на меня.
— Ты рассказал Тревеггу про Деммена и мою мать? — уточнила я, чувствуя головокружение.
— Да, — ответил Аззуен, отчасти извиняясь, отчасти с вызовом. — Он должен был знать.
Я думала изо всех сил, чтобы не отставать от Аззуена и связать то, что он сказал, с тем, что я уже решила. Я завиляла хвостом раньше, чем успела понять, что Аззуен подсказал выход, который я искала.
Разговаривая с Милсиндрой, я поняла, что недостаточно убедить людей принять нас в стаю. Я знала, что должна действовать быстро, чтобы найти мать. Еще я сообразила, что Милсиндра выказала слабость. Если некоторые члены Совета, как она сказала, действительно считали меня угрозой и не сомневались в моем провале, были и те, кто видел во мне спасителя и сочли бы успех верным доказательством. Чем крупнее успех, тем вероятнее, что Зориндру и его приверженцы возьмут верх над Милсиндрой. Она сказала, что усложнит нам жизнь, поставит еще больше препятствий, если я справлюсь. Значит, нужно преодолеть преграды, прежде чем они возникнут. До сих пор я не могла понять лишь одного: каким образом удерживать волков и людей вместе в течение года и в то же время отправиться за край Долины на поиски матери?
— Это же все меняет, — сказала я в основном самой себе.
— Да, — согласился Аззуен, — но вещи вообще склонны меняться, и бояться тут нечего.
Я и не боялась. Впервые с тех пор, как Деммен сообщил новости, я почувствовала прилив сил. Перемены — вот чего я хотела. Я лизнула Аззуена в морду, и у него округлились глаза.
— Да, — подтвердила я, лизнув его в щеку. — Отличная идея.
— Но?.. — подозрительно уточнил он.
Я улыбнулась — так же тонко и зубасто, как Милсиндра.
— Нам не придется возиться с людьми два месяца. Мы сделаем так, что они примут нас сегодня. Сейчас же. И мы не просто станем частью стаи. Надо показать Совету, что мы справляемся даже лучше, чем они думали. Что волки и люди предназначены стать единым целым…
С каждым словом я чувствовала, что становлюсь сильнее. Я превращалась в волка, который сам за себя отвечает и принимает решение по собственной воле, вместо того чтобы подчиняться чужим прихотям.
— И тогда ты — спаситель, а не проклятие, — закончил Аззуен.
— Да, если им так хочется.
Мне было все равно, даже если бы верховные сочли меня дочерью Неба. Лишь бы я сохранила жизнь людям и собственной стае и успела найти мать. Я зарысила по направлению к Старому Лесу. Аззуен побежал следом.
— Каала, — подозрительно произнес он, — но как же ты сделаешь, чтобы люди не просто приняли нас в стаю?
— Я кое-что прикинула, — сказала я, с силой толкая его плечом, — а придумать остальное поможешь ты.
Я бросилась к Старому Лесу бегом. Аззуен не отставал.
Добравшись до Старого Леса, мы увидели людей, которые стояли кучкой и смотрели на лошадей. Те были все живы и целы. Судя по виду, люди выбились из сил. Они горбились, одни опирались на острые палки, другие сидели, прислонившись спиной к деревьям и камням. Я чувствовала запах пота и усталости. Тали сказала, что им нелегко охотиться на лошадей, потому что те не только быстро бегают, но еще и научились увертываться от острых палок.
— Они еще никого не поймали, — облегченно шепнул Аззуен.
Я кивнула. Тем проще. Я миновала Тревегга и Марру, которые сидели и наблюдали за людьми и за табуном, на ходу ткнулась носом в щеку Тревегга в знак приветствия и извинения, но не остановилась, когда он меня окликнул, а побежала к людям. Аззуен поспешно заговорил с Тревеггом и Маррой, объясняя наш замысел.
Халин заметил мое приближение, и я перешла на шаг, опустив уши и хвост. Убедившись, что он не поднял острую палку, я двинулась дальше. Тали, Брелан и Давриан заспешили к Халину. Давриан зашептал — так громко, что расслышал бы даже тугоухий волк.
— Прекрати, — прошипел он. — Они угрожают нам всем.
Я остановилась, ожидая ответа Халина.
— Не всем, — со смешком ответил человечий вожак. — Только тебе. И не без причины. Если бы волк не наказал тебя за то, что ты ударил Тали, я бы сделал это сам.
Он взглянул на меня и велел:
— Поди сюда, волк.
Я думала, что Халин далеко не сразу согласится вновь подпустить волка к своей стае, но он протянул руку жестом человека, который привык к повиновению окружающих. Я почувствовала, как шерсть на загривке приподнимается в знак протеста против его тона, — никто, кроме вожака, не имел права так со мной говорить, — но заставила себя успокоиться. Я медленно подошла и лизнула протянутую руку.