Тайны знаменитых фокусников
Шрифт:
Я пошел вперед, очень заинтересованный опытом, чувствуя за своей спиной напряженный взгляд Олеси. Но, пройдя около двадцати шагов, я вдруг споткнулся на совсем ровном месте и упал ничком.
— Идите, идите! — закричала Олеся. — Не оборачивайтесь! Это ничего, до свадьбы заживет… Держитесь крепче за землю, когда будете падать.
Я пошел дальше. Еще десять шагов, и я вторично растянулся во весь рост.
Олеся громко захохотала и захлопала в ладоши.
— Ну что? Довольны? — крикнула она, сверкая своими белыми зубами. — Верите теперь? Ничего, ничего!.. Полетели не вверх, а вниз.
— Как ты это сделала? — с удивлением спросил я, отряхиваясь от приставших к моей одежде веточек и сухих
— Вовсе не секрет. Я вам с удовольствием расскажу. Только боюсь, что, пожалуй, вы не поймете… Не сумею объяснить…
Я действительно не совсем понял ее. Но, если не ошибаюсь, этот своеобразный фокус состоит в том, что она, идя за мною следом шаг за шагом, нога в ногу, и неотступно глядя на меня, в то же время старается подражать каждому, самому малейшему моему движению, так сказать, отождествляет себя со мною. Пройдя таким образом несколько шагов, она начинает мысленно воображать на некотором расстоянии впереди меня веревку, протянутую поперек дороги на аршин от земли.
В ту минуту, когда я должен прикоснуться ногой к этой воображаемой веревке, Олеся вдруг делает падающее движение, и тогда, по ее словам, самый крепкий человек должен непременно упасть… Только много времени спустя я вспомнил сбивчивое объяснение Олеси, когда читал отчет доктора Шарко об опытах, произведенных им над двумя пациентками Сальпетриера, профессиональными колдуньями, страдавшими истерией. И я был очень удивлен, узнав, что французские колдуньи из простонародья прибегали в подобных случаях совершенно к той же сноровке, какую пускала в ход хорошенькая полесская ведьма».
Магия фокусов — скрытый, таинственный, загадочный мир.
«Как волны в океане, отражаясь от особой береговой линии, иногда чрезвычайно усиливают друг друга, так и некоторые явления относительно чудесного ведут себя вроде вогнутого зеркала. Все чудесно. В этом смысле и фокус, как бы он ни казался понятен, в основе своей чудесен. Но там, где налична воля нарочитой чудесности или хотя бы признак чудесного, трудно не ждать такого усиления стихии чудесного, пронизывающего собой все. Ведь эта воля и есть производящая причина фокуса. Когда она удовлетворяет себя хотя бы игрой в чудесное, подражая ему, изображая его и заставляя зрителей лишь на мгновение — в сорвавшемся «ах!» — поверить в совершившееся чудо, там не может быть какой-то волны, какого-то мгновенного порыва, какого-то явления и впрямь того, что более пущенных в ход наличных физических сил и ловкости.
Видимость чудесна, хотя и видимость; она и в самом деле содержит в себе некое мгновенное чудо и тем вызывает природу на подражание. Фокус есть вовсе не так «просто», как думают старшие, а прием подражательной магии, ибо вся магия, в конце концов, сводится к посылаемой волевой волне, к концентрации ее известными ритуалами и к произведению в мнимости — поэтическому, живописному, скульптурному, драматическому, хореографическому и т. п. — того чуда, которое ждется и ищется», — писал П.А. Флоренский. Священник, философ, просветитель, он вдумчиво осмысливает чудесное явление, которое называется искусством иллюзионного волшебства.
Отработка волшебных фокусов дается исполнителям дорогой ценой. Например, у цирковой династии Зотовых в репертуаре есть экстремальный трюк: Альбина Зотова на мотоцикле на полном ходу должна проехать сквозь раму со стоящим внутри «прикованным» к ней человеком. Репетиции шли на обычном иллюзионном деревянном манеже. Во время генерального прогона постелили манеж каучуковый, и едва не случилась трагедия.
Каучуковое покрытие спружинило, и мотоцикл с девушкой резко отнесло в сторону. К счастью, все закончилось ушибами и синяками. Вспоминаются слова, которые когда-то сказал социальный антрополог Б. Малиновский:
Искусство магии фокусов многогранно и обширно. Каждый может найти в нем место. Главная трудность — отыскать это место.
Великие маги древнего мира
Иллюзионное искусство насчитывает солидный возраст — ему уже пять тысячелетий.
В одном из преданий Древнего Египта, относящемся к 2900 г. до н. э., говорится о выступлении перед фараоном Хуфу фокусника и дрессировщика, чародея Джеди, который удивил повелителя своим необычным искусством.
«Принесли гуся и отрезали у него голову. Положили гуся у западной стены зала приемов, а его голову — у восточной стены. Джеди проговорил заклинание, и поднялся гусь, и пошел, переваливаясь, и голова его тоже поднялась ему навстречу. И вот голова гуся вновь приросла к его шее. Встрепенулся гусь и загоготал…», — так повествует предание.
Трюк с мнимым обезглавливанием и приращением отрубленной головы сохранялся в репертуаре иллюзионистов в течение многих веков. Итальянец Бальдуччи исполнял его в 1750 г. Фокусник выпускал на сцену петуха, у которого голова была предварительно засунута под крыло и привязана в таком положении. А на ее место к туловищу приделывалась отрубленная голова другого петуха, с пузырем, наполненным красной краской. Бальдуччи давал петуху пробежать несколько шагов, «отрубал» ему голову, причем из пузыря хлестала «кровь», и показывал эту голову зрителям. Потом накрывал птицу платком, высвобождал из-под крыла настоящую голову, а отрубленную прятал. После этого живой и невредимый петух демонстрировался зрителям.
Хеттский рисунок, датируемый 1300 г. до н. э., изображает выступление бродячих фокусников.
В искусстве шпагоглотания и огнеглотания все без обмана. Огнеглотание древнее шпагоглотания; оно практиковалось еще магами первобытных племен во время ритуальных обрядов. Вот отрывок из описания обряда «Окуеми» (Центральная Африка, Конго), куда входит и огнеглотание: «Некоторое время старик не шевелится, как бы прислушиваясь к чему-то (возможно, «отрыгивает» подготовленное заранее предохраняющее вещество из желудка в рот), затем вздрагивает, очнувшись, и быстро наклоняется к одному из ящичков, из которого его «хранитель» — один из танцующих мужчин — достает и протягивает к огню пучок сухой травы.
Мгновение — и он уже объят пламенем. Огненный комок переходит в протянутую руку старика и падает в его открытый рот! Громкие крики сотрясают воздух. Крики ужаса, восхищения, удивления.
Лицо заклинателя слегка запрокинуто, озарено полыхающим изо рта пламенем. Глаза дико вращаются. Затем он высоко подпрыгивает, резко поворачивается и снова застывает с сомкнутым ртом и поднятым над головой пучком травы. Водворяется всеобщая тишина. Вновь заклинатели протягивают огненный шар горящей травы, и под неистовый рев толпы старик погружает этот пламенеющий пучок в зияющую дыру своего огромного рта…».