Тайные дневники Шарлотты Бронте
Шрифт:
Тут лицо Сьюзен снова сморщилось, и она разразилась слезами.
— Если ты не боишься, то в чем дело? — удивилась Эллен.
— Всякий раз, когда шел снег, — всхлипывала Сьюзен, — мы с мамой вместе смотрели в окно. А если метель бушевала поздно ночью, мама садилась ко мне на кровать и рассказывала историю. Ах! Как далеко я от дома! Как я скучаю по маме!
— Все скучают, — сердито буркнула Лия Брук со своей кровати, — но зачем так убиваться?
— Я предложила принести из класса книгу и почитать вслух, — обиженно произнесла Ханна, — но это ее не устроило.
— Лучше
Неоднократно слушая чтение Ханны в классе, я не могла не согласиться с такой оценкой ее дарований. Не раздумывая, я выпалила:
— Давай я расскажу тебе историю.
И тут же пожалела, что нельзя взять свои слова обратно. Все с интересом повернулись ко мне. Мои щеки вспыхнули, и я быстро пояснила:
— Мы с братом и сестрами постоянно выдумывали истории и развлекали друг друга.
— Серьезно? — Сьюзен утерла слезы. — И что, хорошие истории?
— Тебе судить.
— Ну давай, — Сьюзен подвинулась к спинке кровати и разгладила покрывало, освобождая для меня место. — Расскажи историю.
Я опустилась на кровать; у меня сосало под ложечкой. Обведя глазами девочек, я уточнила:
— Рассказывать?
— Мне все равно, лишь бы она перестала хныкать, — пожала плечами Лия.
Ее сестра одобрительно кивнула.
— Это глупо! — фыркнула Амелия. — Мы уже выросли из сказок на ночь.
— Можешь уйти, если не хочешь слушать, — парировала Эллен, сворачиваясь клубочком рядом с Марией Брук.
Помедлив, Амелия неохотно заняла соседний стул. Тут в комнате появились три остальные ученицы.
— Что происходит? — спросила закутанная в одеяло Мэри Тейлор; ее темные волосы, как и у большинства из нас, были закручены на ночь.
— Шарлотта собирается поведать нам историю, — сообщила Ханна.
— Надо же! Как мило! — обрадовалась Мэри.
Расстелив на полу одеяло, она села. К ней присоединились Сесилия Эллисон и шумная сестра Мэри, двенадцатилетняя Марта, которая воскликнула:
— Обожаю истории!
Мое сердце громко билось от страха. Что заставило меня поступить столь опрометчиво? Сказки, которые мы сочиняли, гуляя по пустошам или отдыхая у огня по вечерам, были глубоко личными, придуманными исключительно для нашего развлечения; мы ни с кем не делились ими. Однако девочки смотрели на меня с ожиданием, и я знала, что если не смогу выдать что-нибудь стоящее, мне никогда этого не забудут. Я решила, что лучше всего придумать совершенно новую историю, скроенную по вкусам моих слушательниц. Глубоко вздохнув, чтобы немного успокоиться, я начала тихим, выразительным голосом:
— Давным-давно, в далеком королевстве, в огромном замке с башенками, расположенном на высоком утесе над морем, жил-был вдовый герцог со своей единственной дочерью. Юную леди звали Эмили. Ей было восемнадцать лет, и ни одна цветущая в глуши дикая роза не могла сравниться по прелести с этим нежным лесным цветком.
В комнате повисла тишина. Я заметила, что все, кроме Амелии, слушают с любопытством.
— Эмили была не только красива, но и великолепно воспитана. Она играла на арфе, много читала, знала три языка, искусно рисовала и писала чудесные стихи. В любую погоду она могла пройти много миль, чтобы помочь нуждающейся семье.
— Звучит слишком хорошо для правды, — насмешливо вставила Амелия.
— Потише, — прошипела Сьюзен и обратилась ко мне: — Пожалуйста, продолжай.
— Доброта, ум и красота Эмили привлекли внимание очаровательного молодого джентльмена из соседнего графства, маркиза Бельведера по имени Уильям. Юноша и девушка встретились и полюбили друг друга. Наконец был назначен день свадьбы. В ночь перед свадьбой Эмили заснула в блаженном предвкушении, мечтая о предстоящем празднестве и долгой жизни со своим дорогим Уильямом. Остальные обитатели замка и гости тоже быстро уснули. Казалось, ничто не может нарушить покой и безопасность Эмили, ничто не помешает венчанию счастливой пары. Но все было не так просто, ужас заключался в том, что Эмили была сомнамбулой.
— Кем? — не поняла Лия.
— Сомнамбулой, — повторила я.
— Лунатиком, — взволнованно пояснила Мэри.
— О нет, — завороженно прошептала Сьюзен.
Увлекшись импровизированным рассказом, я в полной мере наслаждалась собой.
— Отец Эмили знал об этой опасной склонности и много лет нанимал сиделку, чтобы дочь не бродила по ночам. Но в тот раз сиделка выпила на праздничном ужине слишком много вина и задремала в кресле. Эмили встала с кровати и, не просыпаясь, босиком проскользнула мимо нее в длинный коридор и поднялась по лестнице на вершину самой высокой башни замка, возвышавшейся над морем на краю утеса. Девушка протянула руку к ведущей на крышу двери и распахнула ее.
— На крышу, — в страхе пробормотала Ханна; краски сбежали с ее и без того уже бледного лица.
— Когда Эмили выглянула наружу, ее встретил порыв холодного морского ветра, — живописала я, — но даже он не разбудил ее. Она думала, что идет по тропинке через свой любимый луг, и улыбалась, словно то был лишь освежающий весенний ветерок. Эмили достигла низкой зубчатой стены, окружающей крышу башни, и положила на нее ладони. Камень под кончиками пальцев был шероховатым, таким же, как скалы на лугу, по которым она привыкла легко карабкаться. Но Эмили была не на лугу, а у зубчатой стены, вровень с облаками, над бушующим морем. За стеной ничего не было, только звездная ночь и волны, которые разбивались о камни в сотнях футов внизу.
Я умолкла и с удовольствием отметила, что девочки, едва дыша и широко распахнув глаза, подались вперед в ожидании моих слов.
— Что было дальше? — поторопила меня Амелия.
— Как будто в трансе, Эмили забралась на узкий край каменной стены, — сообщила я.
Девочки тревожно завздыхали.
— Довольно долго она стояла на парапете; ветер трепал ее тонкую ночную рубашку и длинные золотистые волосы. Ей казалось, что в десяти ярдах находится ее возлюбленный Уильям с распростертыми объятиями. «Уильям, — тихо промолвила она. — Я иду». — Тут я поднялась и стала разыгрывать сцену, — Эмили двинулась вперед, шажок за шажком. Каждый раз она чудом ступала на зубцы парапета, понятия не имея, что один-единственный неверный шаг может стоить ей жизни.