Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время

Николаи Вальтер

Я должен упомянуть об этих событиях и при том в этом [101] месте своего изложения, так как они дают возможность понять дальнейшее описание германской разведки и предохраняют от подозрения в односторонности и замалчивании многих действий Германии в целях ее оправдания и обвинения ее противников. Это предположение было бы неверно еще и потому, что я считаю упрек Германии в упущении гораздо более тяжелым, чем упрек вражеским правительствам в том, что они всеми средствами помогали беде, если это вообще может быть упреком.

Само собой понятно, что слабое место германского руководства войной не осталось скрытым от врагов. Их пропаганда ударила с силой по этому месту. Ей принесло неожиданную пользу то обстоятельство, «что Германия объявила войну России и тем самым явилась инициатором объявления войны, что Германия первая вступила в Бельгию и сама назвала это «неправомерностью». В то время, как разведка враждебных государств занималась по всему миру подготовленной пропагандой против беззащитно стоявшей за своими обширными границами Германии, сами эти враждебные государства отгородились от Германии герметической стеной. Железное кольцо вокруг среднеевропейских государств,

образованное застывшим фронтом, замыкалось на севере находившимся под английским господством морем. Единственная узкая щель для германской разведки оставалась только на франко-швейцарской границе.

После объявления войны исполнительная власть в тылу перешла в Германии к военным властям. К их обязанностям относилось и предупреждение вражеского шпионажа. Для того, чтобы действительно закрыть пути вражеской разведке мероприятия военных властей в этом направлении нуждались в центральном руководстве. Таковое, однако, отсутствовало. Генеральный штаб, руководивший до войны деятельностью контрразведывательной полиции, был занят работой на театрах военных действий. Там же служили в качестве армейских полицейских чинов и немногочисленные опытные в контрразведке полицейские чиновники. Тыл был лишен какой бы то ни было опытной охраны против шпионажа. На ее месте [102] находились воодушевленные благими намерениями, но совершенно несведущие местные власти. Мероприятия их состояли преимущественно в публичных предостережениях. Население слышало впервые об этих вещах из уст властей. Следствием этого была по всей Германии дикая шпионобоязнь, приводившая к смешным, а иногда и к серьезным явлениям. Во время сильнейшего национального возбуждения самые бессмысленные слухи распространялись с быстротой молнии. Особенно разрушительно действовало сообщение, что по Германии ездят автомобили с золотом для целей вражеской разведки. Задерживали каждый автомобиль и брали седоков под огонь. При этом потеряли жизнь и ехавшие по делам службы высшие чиновники. В течение нескольких дней наступило состояние, поставившее под вопрос проведение мобилизации. Генеральный штаб принужден был вмешаться и положить конец этой вырождающейся в безобразия борьбе со шпионажем. При этом было совершено и должно было быть исправлено много неправильных действий. Многие высокоуважаемые лица невинно попадали вследствие каких либо обстоятельств под подозрение и жаловались на совершенную над ними несправедливость. Следствием всего этого был всеобщий отбой. Власти, действовавшие до того побуждающим образом, беспомощно приостановили свою деятельность. Военные и гражданские власти тыла обратились вскоре за советом к Генеральному штабу, как единственному компетентному учреждению. Результатом было новое тяжелое обременение верховного командования. Начальник германского разведывательного управления получил, наряду со своими непосредственными заданиями и с заданиями по зарождающемуся бюро печати, еще и задание руководить контрразведкой во время войны. Подобно тому, как связь разведки с обслуживанием печати представляла некоторые преимущества, так была сама по себе организационно правильной и тесная связь между собственной разведкой и контрразведкой. Но и здесь следует признать ошибочным сосредоточение руководства в верховном командовании, находившемся к тому же за пределами родины. [103]

У врага и здесь дела обстояли иначе. Их полиция не только боролась с германской разведкой, но и принимала участие в разведке своей страны и существенно ее поддерживала. Полицейские чиновники всех степеней были основательно знакомы с сущностью шпионажа. Первые мероприятия в защиту государственной тайны протекли у них, поэтому, бесшумнее и с большей пользой, нежели в Германии. Хотя и там настроение народа было возбуждено против германской разведки, однако, оно было с самого начала войны направлено по правильному пути. Призыв к настроению народа имел целью не столько страх перед опасностью, сколько национальную пропаганду, возлагающую вину за войну на Германию. В Бельгии также с первого же дня стали вести войну с замечательной энергией, и это проявилось не только в подготовленном участии населения в борьбе, но и в образе действий против германской разведки. Так, например, еще до вступления Бельгии в войну там был схвачен гамбургский коммерсант Эргардт, посланный разведкой до возникновения войны в Антверпен для осведомления о поведении Англии, и, хотя он не предпринимал никаких враждебных действий ни против Бельгии, ни против какого-либо находившегося уже с нею в союзе государства, он был присужден к смертной казни и расстрелян. Он умер, как герой, и был одною из первых военных жертв Германии.

В действительности, ни во Франции, ни в России не было нужды в оборонительных мероприятиях, так как сильное национальное чувстве заставило там всех оборвать те связи, которые были завязаны германской разведкой с подданными этих государств. Ни один русский, а в особенности ни один француз, не оказался способным предать врагу свой вступивший в борьбу народ. Когда германские войска находились перед крепостью, с командующим которой были в мирное время завязаны связи, то легко напрашивалась мысль потребовать у него сдачи крепости. Задачу взял на себя один разведывательный офицер, его знакомый. Командующий отказался. Когда крепость была долгое время спустя взята силой оружия, нашли приказ по войскам, хваливший и награждавший этого самого офицера за храбрую [104] защиту.

Удалось, однако, завязать новые связи и во враждебном лагере. По мере того, как война затягивалась, ослабевала национальная сила сопротивления и у других народов. Но когда это впервые удалось — и именно во Франции, — то число осужденных в Германии за государственную измену немцев перевалило уже за 30.

С другой стороны, Генеральный штаб, подвергся при возникновении войны штурму всевозможных личностей, желавших оказывать услуги в качестве шпионов. Побуждаемое отчасти самыми фантастическими представлениями, большинство их было совершенно непригодно. Благодаря твердому воспитанию германской разведки в мирное время, ей было нетрудно отделить мякину от пшеницы. Наряду с очевидными обманщиками и крупными мошенниками интернационального характера, находились и немцы обоего пола, не уступающие действующей армии по своему мужеству и преданности отечеству и отдававшие свою жизнь в распоряжение разведки. Подобно шпионобоязни, расцвел также и шпионаж на собственный страх и риск, в котором, за отсутствием соответствующей организованности, бесполезно растрачивалось много национальной воли. Поэтому и в Германии при возникновении войны не было недостатка в сведениях о враге, но эти сведения почти все целиком трудно было использовать. Кроме того, они облегчили возможность достичь своей цели немедленно привившимся ложным сообщениям врага, тем более, что они широко распространялись в массах. Все эти впечатления подтверждали, что и положение, наблюдавшееся в начале войны, было разработано вражеским государством еще задолго до самой войны; подтвердилось также, что сибирские армейские корпуса были переброшены в Европейскую Россию раньше всеобщей русской мобилизации. Между тем как при нормальной мобилизации они могли бы попасть на фронт лишь к середине сентября, они находились там уже к 20-му августа. На германском западном фронте во время наступления были пойманы русские шпионы — по большей части, [105] голландские евреи, — доставлявшие по условному шифру сведения из Голландии. Большое количество их и их образ действий показывали, что здесь имелась налицо не импровизация, а планомерная работа, и что война Германии на два фронта была положена в основу вражеских военных планов.

IV. Военная разведка в нейтральных странах

Общие замечания. Швейцария. Голландия. Северные государства. Румыния. Цели разведки. Разведка германского Генерального штаба в нейтральных странах.

Наступление войск и первые операции мировой войны происходили на основании предварительных работ мирного времени. Германская мобилизация и выступление германской армии происходили настолько планомерно, что прусский военный министр, генерал фон Фалькенгайн, выразился, что он может, собственно говоря, уйти в отпуск. Так как выступление современных массовых армий не может быть поставлено в зависимость от поступающих в последний момент сведений, разведка имела вначале лишь сравнительно небольшое значение для всех воюющих. Разведка вновь приобрела свое значение лишь тогда, когда фронты застыли, и появилась уверенность в многолетнем характере мировой войны.

На театрах военных действий появился шпионаж, который, вследствие своего характерного своеобразия, будет в дальнейшем рассмотрен в особой главе. Иными были основы большой международной разведки, для которой были закрыты пути через обширные фронты и которая сконцентрировалась, поэтому, в нейтральных державах, лежащих между воюющими странами. В окружавшем Германию и Австро-Венгрию кольце сначала еще зияло большое отверстие на юге. Но и оно закрылось со вступлением в войну Румынии, Болгарии и Италии; образовался беспрерывный, непроницаемый вал не только от Северного моря до Альп, от Балтийского до Черного моря, но и с юга, от Салоник через Тироль до границ Швейцарии. Внутри этого вала лежали среднеевропейские государства, окруженные союзом врагов, разведка которых работала концентрично к середине круга. Германский Генеральный штаб располагал [106] разведкой против России и Франции, австрийский — против России и Италии, болгарский — против соседних балканских государств и против Турции. Разведка против сильнейших врагов — против Франции, Англии, а затем и Америки — выпала, таким образом, на долю Германии, и ей же пришлось вести преимущественную разведку и против России, так как свободным оставался лишь северный путь через Швецию-Финляндию, южный же был почти совершенно закрыт.

Вполне понятно, что разведка трех великих военных держав — России, Англии и Франции, — при завоевании промежуточных нейтральных стран, оказалась на первом месте, тем более, что к началу войны она была уже совершенно готовой к действиям. В соответствии с разделением ролей до войны и в первый период ее, разведка против Германии выпала прежде всего на долю Франции и России. Англия наблюдала за германским побережьем и за германским флотом. Это распределение ролей внутри совместного военного руководства, устранявшее последние преграды для совместной работы генеральных штабов, означало концентрацию сил каждого из них и тем самым увеличение этих сил при проведении операций. Из географического положения вытекали и базисные пункты: для Франции — Швейцария, Англии — Нидерланды, Норвегия и Дания, для России — Швеция. Материалы, полученные после оккупации Румынии, показали, что из этой страны, пока она была еще нейтральной, также велась столь интенсивная разведка против срединных государств, каковую установить раньше было невозможно. В дальнейшем течении войны связи государств Антанты в нейтральных странах продолжали расширяться. Трудно более или менее подробно описать огромную систему шпионажа, практиковавшегося Антантой через нейтральные страны. Мы попытаемся сделать это по отдельным странам. При этом будем проводить лишь важнейшие из массы фактов.

Швейцария

На основании своего опыта в мирное время и правильной [107] оценки значения своей страны для воюющих сторон, швейцарское правительство пыталось немедленно же по возникновении войны помешать с помощью строгого законодательства злоупотреблениям своим нейтралитетом и уменьшить опасность, грозившую этому нейтралитету от работы разведки воюющих держав на швейцарской почве. 3-го августа было издано союзное постановление о мероприятиях в защиту страны и к поддержанию ее нейтралитета. За ним последовали распоряжения о карательных мерах и по поводу опубликования военных сведений. В начале 1917 года Швейцария была принуждена защитить с помощью особого постановления свои собственные военные секреты, так как, несмотря на законодательные мероприятия, разведке воюющих держав удалось обосноваться в Швейцарии. Ввиду того, что не исключалась возможность, что и Швейцария будет принуждена воевать — это представляло для нее непосредственную опасность.