Тайные страсти принцессы Джеллы
Шрифт:
— Уже совсем темно, — сказал сэр Джон, — а нам хотелось бы вернуться в Бенарес до полуночи.
— Будь по-вашему, сэр. В моем доме гости могут свободно распоряжаться своим временем.
— Принцесса, — сказал лорд Сингльтон, — позвольте мне напомнить о данном вами слове. Послезавтра у меня бал, который благодаря вам будет иметь царицу, не так ли?
— Я сдержу свое обещание.
— И не забудете?
— О! Будьте спокойны, милорд, я никогда ничего не забываю.
Между тем со двора послышалось ржание лошадей.
Гости простились с хозяйкой.
Лорд Сингльтон и сэр Джон поцеловали руку Джеллы.
— Сэр Джордж, — сказала она в ту минуту, когда молодой англичанин нагнулся, чтобы тоже поцеловать ей руку, — не забудьте послезавтра на балу у губернатора познакомить меня с мисс Марией Бюртель, вашей очаровательной невестой.
Эти слова были произнесены самым естественным тоном, тем не менее они заставили вздрогнуть Джорджа Малькольма.
Однако он ответил:
— Сочту за честь… Я сделаю это, принцесса.
— Надеюсь, сэр Джордж… впрочем, если память изменит вам, то я напомню…
Вскоре послышался топот лошадей, увозивших гостей.
Джелла, оставшись одна, еще некоторое время следила за мерцающим светом факелов, прислушиваясь к шуму отъезжавших гостей. Через несколько минут все смолкло.
Видя, с какой сосредоточенностью всматривается она в окно, как высоко вздымается ее грудь, как безмолвно сжатые губы выделяются на бледном лице одной зловещей линией, можно было заключить, как сильно она страдает.
Впрочем, этот кризис продолжался недолго. Едва слышным голосом, проведя рукой по лбу как бы с намерением отогнать мысли, она прошептала:
— Оскорбление только тогда смертельно, когда остается безнаказанным. Что значит оно, если месть не уступит ему ни в чем! Горе тому, кто отвергает меня! Горе тому, кто другую женщину ставит выше меня! Я смою это пятно или не смогу называться принцессой Джеллой. Ах, проклятое племя европейцев! Они топчут своими ногами нашу землю и наши сердца! Но терпение! Приближается день, когда они в Индии станут только воспоминанием.
Говоря это, Джелла подошла к столу, стоявшему посередине комнаты, и позвонила в колокольчик.
На его трель мгновенно откликнулся Согор, всем своим видом выказывая внимание и почтение.
— Все ли англичане уехали из дворца? — спросила Джелла.
— Да, госпожа, ни во дворце, ни в саду не осталось ни одного иностранца.
— Ты уверен в этом?
Согор сделал утвердительный знак. Джелла между тем продолжала:
— Говорили ли с тобой братья, которые принесли цветы лотоса?
— Да, госпожа.
— Откуда они пришли?
— С востока, запада, юга и севера.
— Знаешь ли ты их имена? Видел ли ты их лица?
— Имен не знаю, а лица скрываются под густыми покрывалами. Привести их сюда?
— Да, я готова принять их.
Согор вышел.
— С какими новостями они пришли ко мне? — оставшись одна, прошептала Джелла. — Какова воля Шивы, жестокого бога? Просит ли он крови англичан? Какими бы ни были его желания, он найдет меня послушной! А! Вот и они…
Дверь отворилась, и в комнату вошли четыре человека. Длинные черные одеяния не позволяли узнать их. Увидев принцессу, они упали перед ней на колени.
Джелла, поздоровавшись с ними, сказала торжественным голосом:
— Посланники бога находятся перед царицей фансигоров и тугов! Ни один любопытный взгляд не следит за ними, ни одно нескромное ухо не подслушивает их. Пусть они говорят с открытыми лицами.
Пришедшие, повинуясь той, которая, вероятно, имела право приказывать им, приподняли покрывала. Джелла, узнав их, не могла удержаться от удивления.
— Суниаси! — воскликнула она. — Акбар! Джааль! Голькар!
— Перед вами самые главные предводители тугов! — ответил Суниаси, человек с отталкивающим лицом, плешивой головой и костлявым туловищем.
— Добро пожаловать, собратья, — начала принцесса, — слава Шиве и Бовани, приведшим вас ко мне! Вы передали мне через Согора таинственные и священные цветы лотоса, имеющие для нас особенный смысл и заменяющие длинные объяснения. Разве нам грозит опасность?
— Да, — ответил Акбар.
— Откуда?
— От англичанина.
— Кто он? Объяснитесь, Акбар, я жду.
— Этот англичанин, — перебил Акбара Суниаси, — раскрыл все разветвления нашей тайной организации и поклялся уничтожить дело сынов Бовани, поразив его в самое сердце.
— И со времени клятвы, — прошептал Джааль, — он ищет…
Джелла сделала презрительный жест:
— Ну и что? Пусть ищет. Он ничего не найдет.
— Он уже нашел, — с яростью зашипел Суниаси.
— Невозможно!
— Однако это правда.
— Что же он знает?
— Очень многое! Изменники открыли или продали ему наши секреты… Он напал на след. Да, он напал на след и уже не упустит его! Сделай он еще один шаг — и наше братство погибнет!
— Дороги, по которым он идет, еще темны, — сказал Голькар. — Сегодня он еще не знает ни одного имени, но завтра…
Джелла топнула ногой, ее ноздри расширились, губы сжались.
— Англия восторжествует?! — воскликнула она пронзительным голосом. — Нет, нет и еще раз нет! Этого не будет! Клянусь моими предками! Клянусь нашими богами, что этого не будет!