Тайные знаки
Шрифт:
— Отлично, Лео! — подпрыгнула Марго. — В принципе, мне все равно, какие мотивы побуждают тебя к действию. Если ты согласен мне помогать, то давай придумаем для начала, как собрать как можно больше информации.
— Давай! — кивнул журналист «пипла». — Что я должен делать?
— Для начала я попрошу тебя просмотреть всю информацию, какая была в вашем «пипле» касательно этого вопроса.
Лео кивнул.
— И я тебя прошу! — воскликнула Марго. — Только Аурелии ничего не говори. Она непременно влезет, захочет командовать и все испортит!
— Чтоб мне провалиться
— Не знаю. Какие-то курсы, — вспомнила Марго и поднялась следом. Все-таки в одном свитере было прохладно даже под коньяк. — Мы как-то мыли тебе кости, и она сказала, что знает о том, что ты играешь в карты по вечерам, а вовсе не ходишь ни на какие задания.
— Бывает по-разному, — сказал Лео. — Бывают и задания.
Мсье Пулетт посвистел, и собаки обрадованно подбежали к нему. Он погладил Бонни по голове, поиграл, поднимая и опуская вытянутую руку, с Пупеттой.
— Представляешь? — сказал Лео задумчиво. — Собаки, оказывается, никаких чувств не испытывают. У них просто рефлексы. Они лижут друг друга в нос, чтобы вызвать рвоту и сожрать проглоченную пищу. А мы думаем, что это — любовь. — Лео погладил себя по подбородку и задумчиво продолжил. — А может быть, это и есть любовь? Совем неплохо знать, что ты лизнешь кого-то в нос, а тебя покормят за это.
Марго рассмеялась:
— И наоборот!
— Ну да! — воскликнул муж Ау и взал со скамейки собачьи поводки.
Марго погладила Бонни.
Собака облизывалась и косила глазами вслед за рукой. У нее были мягкие теплые уши. И Марго чувствовала к Бони большую симпатию, чем к пуделице Пупетте, хотя та обижалась, так как тусоваться любила не меньше. Вот и сейчас она подошла к Бонни и цапнула ее за ногу. Бони огрызнулась, и погналась за своей черной подружкой.
Может быть и неплохо знать, что ты лизнешь кого-то в нос, а тебя покормят за это.
Вдруг собаки с лаем кинулись к ограде.
Калитка со скрипом открылась, но это была не Аурелия. Это была снова арфистка. Она медленно плыла по дорожке.
Арфистка вошла в подъезд и, перед тем, как войти напомнила Лео о приглашении:
— Так я вас жду, Леопольд!
— Непременно! — крикнул в ответ Лео, цепляя собак на поводки и собираясь идти домой.
Арфистка скрылась в подъезде.
Лео подобрал пакетик, совок и метелку и пошел по дорожке к дому. Асфальт подсох и отливал теперь едва видимым свечением серебристо-фиолетовой паутины. Ветер дул в сторону заходящего солнца, а волоски стремились настречу ветру.
— Ты видишь? — спросила Марго, догнав Лео и дернув его за полу плаща.
— Что? О чем ты?
Пупетта нервно переступила.
— Посмотри на асфальт! — сказала Марго. Ей пришла в голову одна идея, и она хотела проверить ее.
— Асфальт, — сказал Лео. — Почти высох. А что я должен видеть?
— Серебрянные волоски. Паутинка. Видишь?
— Нет, — покачал Лео головой и похлопал Кошу по плечу. —
— Хорошо, — сказала Марго и ускорила шаг.
Лео вдруг закружился, напевая «ля-ля-ля». Полы черного плаща захлопали черными вороньими крыльями.
Они ввалились в подъезд всей ватагой и под кудахтанье эха, поспешили наверх.
— Не будем ждать Ау! — сказал Лео. — Сейчас что-нибудь съедим. А потом, когда она придет, мы спустимся с ней к мадам Гасьон. Идет?
— О`кей! — согласилась Марго.
Марго пропустила собак и Лео в бэд-рум, а сама, включая повсюду свет, осторожно обследовала гостиную, кухню, заглянула в старое зеркало в коридоре и подошла к своей комнате. Почему-то ей захотелось, чтобы у нее в руке был хотя бы нож. И рука сама потянулась к воротнику куртки, гда была приколота игрушечная шпажка.
Бывают же такие вечера, когда все, кажется оживает. Кажется, что из каждого отверстия за вами подглядывают демоны, что в каждой тени таится кикимора, что вещи способны подкараулить вас и причинить сознательное зло. В такие вечера хочется зажечь все люстры и спрятаться в шкафу с одеждой.
Марго вздохнула и, поспешно вскочив в свою комнату, щелкнула выключателем бра.
Осмотрелась.
Теперь комната была пуста и спокойна, как удовлетворившее голод чудовище, как выгоревший вулкан. Перламутровый свет, струящийся в сумерках из окна, распространялся теперь ровно, без узлов и комков, будто люстра прежде была некой преградой, которую необходимо было разрушить, чтобы дать простор потоку неосязаемых волн.
Бра горело спокойно и тепло.
— Фух! — выдохнула Коша и плюхнулась на кровать, наслаждаясь тишиной и покоем. Руки дрожали так, будто после хорошей драки или пробежки.
Вжах!
Кто-то взглянул на Марго.
Она резко повернула голову и увидело безумное лицо на холсте. Оно смотрело! Оно точно смотрело на Марго!
Марго схватила самую широкую кисть и закатала изображение грубыми пластами охры и церуллеума. Подсохнет — будет про зеленоволосую девушку.
Про то, как они встретились взглядами перед тем как расстаться навеки. Навсегда-навсегда, без шанса повторить встречу. И как океан Тесис был когда-то их общим телом, так и в будущем они могли стать лучами одной звезды. Ггде-то в сетях космоса переплетуться отражения волн, снова соединятся в вихри и узелки, но они уже ничего не будут знать об этом.
Марго усмехнулась.
И никто не узнает о подспудном свойстве этого холста, о его подсознательном содержании.
В комнату вошел Лео.
— Я скажу Аурелии, что видел, как упала люстра, — сказал он, опускаясь на кровать около Марго. — Что она упала сама без всякого твоего участия.
— Спасибо! — сказала Марго.
— И знаешь. — пожевав губами, добавил Лео. — Я, конечно, не могу лезть в твои дела, но ты бы подумала про Поля… Он пропащий, и готов жениться на ком угодно. Так проще всего получить гражданство.